Четвертый
С девизом "украшай и чисть!"
Пройдет, творя на благо множества,
По мировым ландшафтам кисть
В руках высокого художества.
От солнца пестр и полосат,
Шар должен стать нам раем климата.
Да здравствует планета-сад,
Любовью, а не кровью вымыта!
Проповедник в обществе совершенствования животных
Трупояденье до сих пор
Мясною пищей именуемо.
Но внук – как варварство, позор
Его оценит неминуемо!
Природу разворочав всю,
С ее рудой, икрой, корицею,
Теперь любому карасю
Мы отплатить должны сторицею.
Подход к животным станет нов,
Когда ключом любви и знания
Перевернется до основ
Наука зоовоспитания.
Членораздельнейшую речь
Развив для них усильем вдумчивым,
Цивилизацию стеречь
Поручим зайцам,
зебрам,
сумчатым.
В уединенной долине – дом и сад. Несколько девушек окружают ту, которая когда-то была Ученицей Воспитателя, теперь – Основательницу женских обществ нового типа.
Основательница
От жестких формул экономики
До зверства с именем "война"
И во дворце, и в малом домике
Мужским началом жизнь полна.
Любовь была б давно развенчана,
Мир разорвался б на куски,
Когда б не расправляла женщина
Порой кровавые тиски.
Прощенье, ласка, нежность, жертвенность,
Самоотдача и тепло -
В одном священном слове
женственность -
Всё общий символ обрело.
С мужским рассудком, гневом, злобою
Соревноваться нам не честь;
Другое, странное, особое
У нас посланничество есть!
Во дни науки, ставшей ужасом,
В дни революций, войн, расправ,
Чтоб человек не стыл наруже сам,
Согреем жизнь, уют ей дав.
На судьбы, буднями загубленные,
На распри, ненависть, борьбу,
Как жены, матери, возлюбленные
Прольем святую ворожбу!…
Терзает, рвет пласты вселенские
Мужское, мир разворотив.
Есть круг мужских прерогатив,
Но есть прерогативы женские.
Гул отдаленных взрывов за горизонтом.
Крики на улицах
– Опять проклятые опыты
С интрапротонной силой!…
– А чем хужее Европа-то?
– Отсталостью,
мой милый.
– Шесть, семь…
– Это жутко.
– Восемь…
– Дают уже явный крен дома…
– Мы требуем,
волим,
просим
Всемирного референдума!!!
Голоса по радио, по телевидению, с кафедр, с трибун
– Ты, женственность! Ты, материнство!
Залейте искры пожара!
Да здравствует все-единство -
Держава земного шара!
– Но чтобы Конфедерация
Не стала темницей грозной,
Привет тебе, реформация!
Культурная!
религиозная!
– Вы, жаждущие! Вы, тоскующие
По радости и духовности!
К нам – странники по песку еще
Угрюмых Сахар вседневности!
Опять раскаты взрывов.
Заседание ареопага
– Смета на вооруженье исчислена,
Но с ней мы пойдем ко дну.
– Придется сделать просто немыслимой
Четвертую мировую войну.
– Но мы избегнем всеобщей гибели
Лишь отступленьем вспять.
– Это не выход.
– Но сроки пробили:
Ни сесть -
Ни лечь -
Ни встать.
Глава ареопага с балкона Дворца
Граждане! Жерла невиданных пушек
Устремлены
в нас.
Кажутся перечнем детских игрушек
Тол,
водород,
газ,
Не безопасят магнитные волны,
Ни электронный шлем.
Вот почему мы дары, а не молнии
За океан
шлем.
Просим народ воздержаться от жалоб,
Смысл наших дел
вскрыв:
Лучше уступка в большом или малом,
Чем мировой
взрыв.
В толпе волнение.
Ныне завязываются переговоры
С Юго-Востоком. Цель -
Срыть между нами древние горы.
В море – взорвать
мель.
Можно сказать и более точно,
С сухостью,
как Тацит:
Цель – одновременный, всеобщий
Всемирнейший
плебисцит.
Гром ликования. Дворец окружают плотные толпы молодежи из Международного Союза Босоножек. Сторонники вооруженной борьбы, поодиночке выскакивая из домов, не могут пробиться к Дворцу.
Взвизги бешенства
– Предатели! Бабы! Трусы!
– Ублюдки великой расы!
– Какой сыскался философ!
– Какой нашелся пророк!
– А тоже ходил в "колоссах"…
– Учил бумажных марак…
Из боковой улицы вырывается вооруженный отряд. Работая кулаками, он старается пробиться к Дворцу.
– Прочь! не дурачь
наш народ чепухой
притч!
– Чья была речь?
– Кто пылил требухой?
прочь!
– Жалкий вожак
на балкон уже влез…
– Вниз,
эй, ты, божок!
мы тебя затолчем
в паз!
Фигляры, паясничая поодаль
– Этот мешок словесной трухи?
– Хи-хи.
– Этот непротивленец в дохе?
– Хе-хе.
– Эти куриные потроха?
– Ха-ха.
– Фью!
Мимо Главы ареопага пролетает камень.
Крики
– Тащи-ка его! Тащи-ка:
Не больно зубаста щука!
– Хватай-ка его! Хватай-ка:
В миг сиганет вся стайка!
Босоногие
Ни шага.
Стеною ровной -
Всеобщий
отпор
бескровный.
Отчаявшись захватить Дворец, сторонники вооруженной борьбы удовлетворяются зданием на другой стороне площади. Перед ним собирается небольшая толпа. Лучи прожектора мечутся по фасаду и внезапно
сосредоточиваются на балконе верхнего этажа. Скрестив руки на груди, там возвышается тот, кто был Третьим Оратором. Его одежда в лучах кажется металлической, напоминая футляр Автомата.
Вожак
– Начинается
исполинское
тысячелетье,
Перед коим
все миновавшее
равно дню.
Не согласием,
не уговариванием -
так плетью
Наши принципы
на планету
распространю!
Барабанный бой. Красные и лиловые ракеты.
Толпа у здания, как единое существо, пошатывается из стороны в сторону.
Шатнувшись вправо
Наконец-то есть чем потешиться!
Шатнувшись влево
Наконец-то есть кого слушаться.
Вправо
Наконец-то вождь! Качай ввысь его!
Влево
Наконец-то сплотимся
в месиво.
Но разноцветные ракеты не производят прежнего эффекта: небо посветлело и кажется серовато-голубым.
Голос Карны
Еще борются призраки
на земле за господство,
А уж солнце торопится -
всеразящий Геракл,
И никто не догадывается,
что в тиши, без напутствий
Уж Четвертая Стража Ночи
завершила свой цикл.
А улицы наполняются шумными толпами из Союза Босоногих. От здания к зданию протягиваются синие полотнища с золотыми надписями: "Срок всемирного плебисцита назначен. Кто за Всемирную Конфедерацию под контролем Лига? Кто против?"
Глава ареопага – к председателю Лиги и Министру культуры
Где же Учитель? Скрылся?
Куда?…
Каждый миг на счету…
Председатель Лиги
Вы – о его руководительстве?
Глава ареопага
– Да.
Все пересохло во рту.
Сколько филиппик говорено!…
Ясно, как день, одно:
Ничей ореол
и авторитет
Еще не бывал таков:
Верят мильярды, что он -
свет
Для стран и материков.
Я вижу и сам: не являл еще рок
Нигде, никаким временам,
Чтоб гений, праведник и пророк
Так мощно слились в одном.
Но где же он, где?… Быть может, его
Спугнул этот злой самум…
Председатель
Он – на прибрежье.
Министр культуры
Слушает волны,
Вдумывается в их шум.
Глава ареопага
Ах… коли надо слушать прибой,
Можно б остаться тут:
Хищники разве смирятся? Любую
Из катастроф и смут
Он бы унял справедливым предстательством…
Прошу вас обоих: я -
Конфиденциальный посол правительства;
Лишь до его жилья
Путь укажите! Ныне дороже
Секунда – веков. В путь!
Председатель
Что ж, мы проводим. Но там бездорожьем
Надо брести верст пять.
Гомон волнующегося города начинает удаляться, сменяясь шорохом по гравию мчащейся легковой автомашины.