для тебя.
— Только посмей дать мне что-то склизкое.
— Истинные слова девушки, у которой есть брат, ‑ сказал Кис, обходя её со спины. ‑ Даже в Капике мне бы пришлось здорово постараться, чтобы найти что-нибудь склизкое. ‑ Что-то лёгкое окружило шею Трис, заставив Чайм заворковать.
Трис открыла глаза, и опустила взгляд. Закреплённый на чёрном шёлковом шнуре, с её шеи свисал ярко-красный кусок стекла в форме языка пламени, его хвост был изогнут, образуя ушко для шнура. По обе его стороны висели два синих языка пламени поменьше.
— Кис, какая красота-то, ‑ прошептала она. ‑ Как ты это сделал?
— Вообще-то основную часть работы сделала Чайм, ‑ ответил Кис, отступая назад, чтобы в полной мере оценить эффект ожерелья. ‑ Я нашёл их на моих набросках, когда проснулся этим утром. Она их оставляет в общем-то повсюду. Полагаю, из-за того, что она ест ингредиенты для изготовления цветного стекла.
Трис кивнула.
— Ну, ‑ продолжил Кис, ‑ я и подумал, что мы можем продавать их как что-то новое, чтобы расплатиться с А́нтону за припасы и купить для Чайм ещё еды. Вообще-то, самым сложным было нагреть концы, чтобы загнуть их для ушек. Что бы в них ни содержалось, оно огнеупорное. ‑ Он ссыпал горсть стеклянных языков пламени, с загнутыми в петли концами, ей в ладони: ‑ Я оставил немного для девушек у Фэрузы, ‑ признался он. ‑ Я подумал, что ты не будешь против.
Трис нахмурилась:
— Ты ведь не думаешь забрать Чайм обратно?
Кис покачал головой:
— Я отказался от моей ответственности за неё. Кроме того, я думаю, она принадлежит тебе.
Чайм поддержала слова Киса, обвившись вокруг шеи Трис.
— Я тоже тебя люблю, Чайм, ‑ пробормотала Трис, залившись румянцем. ‑ Спасибо, Кис. Чудесная идея. ‑ Она погладила ожерелье, затем посмотрела на него: ‑ Готов медитировать?
Медитация в тот день пошла легко как никогда, особенно упражнение, во время которого Кис помещал свою магию в тигель. Будто бы та молния прошлым вечером очистила его разум от страха и увеличила его силу. Трис наблюдала, как он обращался с молнией внутри себя так же, как со стеклом — дружеской, но твёрдой рукой. Сегодня он удерживал силу лишь достаточно крепко, чтобы управлять ею, но не настолько крепко, чтобы она прорвалась через слабые места в его концентрации. С четвёртой попытки ему удалось упаковать всю магию в воображаемый тигель: Трис была видна его форма, когда магия сжалась, пылая как солнце размером с кулак. Кису успех так вскружил голову, что он повторил упражнение ещё дважды — просто потому, что мог.
— Прервёмся на обед, ‑ сказала Трис, собирая использованную ею в защитном круге магию. ‑ Потом попробуем сделать новый шар.
— Именно на это я и надеялся, ‑ ответил Кис. ‑ У меня может получиться лучше, так как теперь я немного понимаю, как работает моя сил…
— Трис. Кис. ‑ В дверном проёме стоял Дэйма, одетый в дождевые плащ и шляпу. Он выглядел измождённым и избегал смотреть им в глаза. ‑ Призрак нанёс очередной удар прошлой ночью — ещё одна девушка из места проживания Киса. Ты мне нужен, чтобы провести опознание, ‑ объяснил он, поджав губы. ‑ У меня есть кони. Пёс не отстанет?
Кис побелел, и бегом покинул мастерскую. Трис последовала за ним, накрыв всех щитом от дождя. Они молча забрались в сёдла приведённых Дэймой коней, Чайм забралась Трис на плечи.
Дэйма поехал впереди, направляясь на Улицу Элья, мимо аруримата, и наконец на Проспект Наскемиу.
Трис подогнала коня вровень с Дэймой.
— Где? ‑ спросила она. ‑ Где она была? В Капике?
— Нет, ‑ бросил Дэйма. ‑ Её нашли у подножья статуи последнего императора на Площади Ачаи. Мне сообщили уже после того, как её отнесли в Наскемиу Танас, чтобы я не рисковал запятнаться, приближаясь к телу слишком близко, ‑ его губы сжались в мрачную линию. ‑ Эта маленькая уловка у них больше не сработает.
Они выехали на Проспект Наскемиу, где по левую сторону от Ворот Пираки, напротив Капика, находился большой госпиталь. Трис ахнула, увидев размер входивших в госпиталь зданий, гораздо больше всех больниц Спирального Круга или госпиталей Саммерси. Высотой в четыре этажа, выстроенный из оштукатуренного кирпича, Наскемиу был похож на стремянку. Между корпусами, которые образовывали ступени стремянки, располагались сады, где целители растили лекарственные травы.
Дэйма провёл их мимо корпусов, на каждом из которых был знак, указывающий имя Дома на Тариосском, Курчали и языке Торговцев — основных языках, на которых здесь говорили. Они проехали мимо Дома Детей, Дома Матерей, Дома Престарелых, Дома Бедных. Дальше белая штукатурка была окрашена чёрным. У этой части госпиталя не было окон, лишь несколько дверей, и никаких знаков. Перед одной из маленьких дверей корпуса стоял арурим.
Дэйма подъехал к нему, и спешился.
— Арурим присмотрит за конями, ‑ бросил он. ‑ Будет лучше, если пёс тоже останется здесь.
— Медвежонок, сидеть, ‑ приказала Трис, выскальзывая из седла. ‑ И вообще, что это за место? ‑ спросила она.
— Наскемиу Танас, ‑ сказал Кис необычно скрежещущим голосом. ‑ Дом Мёртвых.
Они последовали за Дэймой внутрь. Взгляду Трис явилось сияние магических знаков сохранения, холода и постоянства на полу и на стенах. Ходившие здесь люди были гражданскими — они бранились, рыдали или выносили потерю молча — или являлись местными рабочими, безмолвными прасмуни, одетыми в чёрные куртки или кайтэны.
Дэйма довёл их до двери, на которой была латунная вывеска с номером пять, и открыл её, жестом указав Трис и Кису войти. Работавшие там двое прасмуни в чёрных накидках повернулись к ним.
— Номер восемнадцать, ‑ приказал Дэйма. Те подвели его, Трис и Киса к деревянному столу, накрытому простынёй.
Трис сжала кулаки так сильно, что её шероховатые ногти впились ей в ладони. Она терпеть не могла смотреть на мертвецов: они выглядели печальными, одинокими, брошенными. Хотя с начала своей карьеры мага она и повидала немало мёртвых, у неё всё равно шли от них мурашки.
Прасмуни сдвинули простыню, открыв лицо мёртвой женщины.
Трис закусила губу. Женщину задушили. Под брызгами грязи от шедшего прошлой ночью дождя проглядывалась желтизна орудия убийства: жёлтая вуаль яскедасу. Пока они с Кислуном приветствовали молнию, дождь и прохладный воздух, Призрак снова убил. Способ убийства достаточно сильно изменил лицо женщины, чтобы даже её семья могла её не узнать, но Трис опознала запах лаванды, мокрые карие кудри и вышивку на кайтэне погибшей.
Кис узнал жертву гораздо быстрее. Он упал на колени и закрыл лицо руками.
— Ох, Яли, ‑ дрожащими губами пробормотала Трис. Она протянула руку, и закрыла распахнутые глаза умершей женщины. Затем вынула из перевязи пару медяков, и придавила ими веки Яли, чтобы душа не вернулась в своё старое обиталище, начавшее разлагаться. Чайм переползла на тело Яли, скрежеща как металлом по стеклу — так она выражала своё страдание.
Только тогда прасмуни, которые уже тысячу раз видели, как люди вели