Лишь однажды она взяла его за руку.
Стоял ясный декабрьский день, за окном висело высокое небо с перистыми облаками. Как иногда случалось, после уборки класса они остались последними, кто еще не ушел. Один на один. И тут она вдруг решительно подошла к нему. Ничуть не колеблясь, взяла его руку в свою. И подняла взгляд (все-таки Тэнго был сантиметров на десять выше). Удивившись, он заглянул ей в глаза. И буквально провалился в ее черные зрачки — на такую бездонную глубину, какой никогда и нигде не испытывал прежде. А она все сжимала его ладонь. Не ослабляя хватки ни на секунду. Прошло непонятно сколько времени. Наконец она отняла руку, рассеянно поправила складки на юбке и быстро вышла из класса.
Очень долго Тэнго стоял столбом, не в силах ничего вымолвить. Первой его мыслью было: слава богу, этого никто не увидел. Заметь их хоть кто-нибудь посторонний — какой бы поднялся скандал! Оглядевшись, он перевел дух. И понял, что запутался пуще прежнего.
Кто знает — может, та девчонка, что вышла на станции Огикубо, тоже была из «очевидцев»? Просто ехала с матерью заниматься обычным воскресным миссионерством. А сумка мамаши была набита брошюрками о Вселенском потопе. Вот поэтому зонтик от солнца и странное сияние в глазах девчонки и напомнили Тэнго о его странной молчаливой однокласснице. Разве не может такого быть?
Да нет. Та парочка в поезде никак не могла быть «очевидцами». Скорей уж дочка ехала сдавать какой-то важный экзамен, и мать ее сопровождала. А в сумке были самые обычные ноты. Какие-нибудь пьесы для фортепиано. Просто я слишком лично воспринимаю всякие мелочи, подумал Тэнго. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Что ни говори, а в воскресенье время течет не так, как обычно. Да и вокруг все выглядит как-то странно.
Вернувшись домой, Тэнго наскоро сготовил простецкий ужин, поел. Вспомнил, что пообедать сегодня не вышло. Подумал, не позвонить ли Комацу. Уж он-то наверняка ждет не дождется результатов сегодняшнего «собеседования». Но сегодня воскресенье. Значит, в конторе его нет. А номера его личного телефона Тэнго не знает. Ну и бог с ним тогда, решил Тэнго. Сам позвонит, если захочет.
На часах перевалило за десять, и Тэнго уже окончательно собрался в постель, как вдруг телефон затрезвонил. Ну точно Комацу, подумал он, — однако звонила его замужняя подруга.
— Слушай, у меня будет не очень-то много времени, но… ничего, если я заеду послезавтра ближе к вечеру? спросила она.
В трубке слышалось фортепиано. Похоже, муж еще не вернулся с работы, подумал Тэнго.
— Конечно, давай, — ответил он ей.
С одной стороны, для этой встречи ему придется оторваться от работы над «Воздушным коконом». С другой стороны, от голоса подруги Тэнго почувствовал, как сильно он ее хочет. Повесив трубку, он прошел на кухню, налил себе «Wild Turkey» и выпил, ничем не закусывая, перед кухонным краном. А уж потом залез в постель, прочел несколько страниц какой-то книги и заснул мертвым сном.
На этом его долгое и очень странное воскресенье, слава богу, закончилось.
Глава 13
АОМАМЭ
Прирожденная жертва
Проснулась Аомамэ с дикого похмелья. Что само по себе странно. До сих пор, сколько бы она ни пила, уже на следующее утро ничто не мешало ей заняться делами. И этим она гордилась. Однако нынешним утром ее веки опухли так, что глаза не хотели открываться, а любые попытки достучаться до сознания оканчивались провалом. Казалось, ее мозг посадили в железную клетку, запретив общаться с телом. На часах перевалило за десять. Яркие лучи утреннего солнца иголками впивались в глаза. Тишину комнаты взорвал надрывный рев мотоцикла, что пронесся по улице за окном.
Она лежала в постели нагишом. Как же ей вчера удалось добраться до дому? На полу у кровати разбросана вчерашняя одежда. Как же, черт побери, у нее получилось раздеться? Аомамэ с трудом поднялась с кровати, переступая через одежду, прошла на кухню и жадно выпила то ли два, то ли три стакана воды из-под крана. Затем поплелась в ванную, сполоснула холодной водой лицо и осмотрела себя голую в зеркале. К ее огромному облегчению, никаких следов вчерашней гулянки на теле не обнаружилось. Слава богу. Разве что ощущение внизу живота, как и всяким утром после бурного секса, напоминало о прошедшей ночи. Вязкая истома будто старалась вывернуть ее чрево наизнанку. Не говоря уже о странном ощущении в прямой кишке. Черт меня побери, подумала Аомамэ. И кончиками пальцев помассировала веки. Неужели добрались и дотуда? Жуть какая. Ни черта же не помню…
Теряясь в мутном сознании, точно в тумане, она оперлась о стену, кое-как забралась в ванну и приняла горячий душ. Намыливая каждый уголок тела так остервенело, словно хотела отдраить свою память от последних обрывков вчерашних воспоминаний. С особой тщательностью подмылась — сначала спереди, потом сзади. Извела на волосы чуть ли не всю бутыль шампуня. Выдавила на щетку мятную пасту и долго чистила зубы, пока неприятный привкус во рту не исчез. Затем выбралась из ванной, подобрала с пола трусики с чулками и, стараясь на них не глядеть, швырнула в корзину с грязным бельем.
Вернувшись в комнату, она проверила содержимое сумки. Кошелек на месте. Банковские карточки и кредитки не тронуты. Денег вроде меньше не стало. Похоже, за вчерашний вечер она потратилась разве что на такси домой. Недостача обнаружилось только в купленной загодя пачке презервативов. Она посчитала: недоставало четырех штук. Четырех? Во внутреннем кармашке обнаружилась сложенная пополам записка. Номер токийского телефона. Чей именно — дьявол разберет.
Снова забравшись под одеяло, Аомамэ попыталась вспомнить о вчерашней ночи все, что могла. Аюми прошла к столику с мужчинами, улыбаясь, завязала разговор. Вчетвером еще что-то выпили, всем стало весело и хорошо. Дальше все было расписано как по нотам. Мужчины заказали два номера в ближайшем бизнес— отеле. Как и договорились, Аомамэ пошла с лысоватым, Аюми — с моложавым спортсменом. По крайней мере, у нее самой все приключилось удачно. Сначала они оба залезли под душ, и она сделала мужику минет. И тогда же надела ему презерватив.
Примерно через час в их номер позвонили.
— А давайте мы к вам? — предложила Аюми. — Еще чего-нибудь выпьем, ты как?
— Давай, — согласилась Аомамэ.
И чуть погодя в их номер заявилась Аюми с партнером. Позвонили в круглосуточный сервис, заказали еще бутылку виски со льдом, которую очень скоро опустошили.
О том, что случилось дальше, Аомамэ помнила лишь обрывочную белиберду. Вроде как вчетвером они набрались будь здоров. И то ли от виски (который Аомамэ обычно не пила), то ли из-за того, что каждую раззадоривала напарница, девушек понесло. Поменяв партнеров, они снова занялись сексом. Аомамэ на кровати со спортсменом, Аюми на диване с лысоватым. Кажется, так. Ну а потом… А потом все словно ухнуло в какой-то туман, и дальше не вспоминалось уже ничего. Ну и ладно. Черт с ним, решила Аомамэ. Забуду, так и не вспомнив. Да и было бы что вспоминать: подумаешь, отвязалась по безумному сексу. Уж с этими ребятками ее дорожка наверняка больше ни разу не пересечется.
Вот только — доставала ли она во второй раз презерватив? Вопрос не давал ей покоя. Не хватало еще забеременеть или заразиться по такой нелепой случайности. Хотя наверняка все в порядке, сказала она себе. Все-таки в какой бы драбадан я ни напивалась, как бы ни отключала мозги, но контрацепция у меня всегда под контролем.
Так. Есть ли у нее на сегодня какая-нибудь работа? Ответ отрицательный, работы нет. Сегодня суббота, и она никому ничего не должна. А впрочем — как же! Сегодня в три ей нужно быть в «Плакучей вилле», делать хозяйке растяжку. Тамару звонил ей пару дней назад и специально уточнял, нельзя ли перенести занятия на субботу, поскольку в пятницу мадам собралась в больницу. Как она могла об этом забыть? Впрочем, не страшно. До встречи еще четыре часа. Есть время избавиться от головной боли, проветрив мозги как следует.
Аомамэ сварила крепкого кофе, через силу залила в желудок одну за другой три чашки. А затем в распахнутом халатике на голое тело снова завалилась в постель и принялась убивать время, разглядывая потолок. Делать ни черта не хотелось. Только смотреть в потолок — и все. Ничего интересного на потолке она не видела, но тут уж ничего не попишешь. Все-таки потолки созданы не для того, чтоб людей развлекать. Стрелки часов подползали к обеду, но есть не хотелось. Рев мотоциклов и машин за окном по-прежнему отдавался в голове болезненным эхом. Настолько серьезное, основательное похмелье у нее было впервые в жизни.
Тем не менее ощущение от вчерашнего секса сказывалось на ее самочувствии благотворно. Физическое воспоминание о том, как мужчины обнимали ее, раздевали, ласкали, вылизывали, с удовольствием вставляли в нее свои члены и заставляли кончить, все еще оставалось внутри. И даже несмотря на дикое похмелье, великое освобождение переполняло ее существо.