Аомамэ отпила глоток.
— Примерно так же.
— Тоже без парня?
— Стараюсь не заводить. Слишком нудно.
— Когда все время один и тот же?
— Во-во.
Аюми вздохнула.
— Иногда так охота кого-нибудь трахнуть, аж искры из глаз! — призналась она.
— Вся течешь? — уточнила Аомамэ.
— Стремлюсь заполнить собою ночь, — поправила Аюми.
— Тоже неплохо, — оценила Аомамэ.
— Но только одну. И чтоб без последствий.
Аомамэ кивнула.
Аюми легла на стойку щекой и задумалась.
— Кажется, в главном мы с тобой совпадаем, — сказала она.
— Похоже, — допустила Аомамэ. И про себя добавила: только ты полицейская ищейка, а я убиваю людей. И живем мы с тобой по разные стороны закона. Вот ведь какая задница.
— Давай так, — предложила Аюми. — Мы с тобой якобы служим в одной страховой компании. Название фирмы — секрет. Ты старше, я младше. Сегодня на фирме случился офигительный стресс, мы решили плюнуть на все, напиться и оттянуться. Как тебе такой сценарий?
— В целом звучит неплохо, — признала Аомамэ. — Только в страховании я ни бум-бум…
— А, ну в этом положись на меня. Таким штучкам меня обучать не нужно!
— Ладно, — улыбнулась Аомамэ. — Полагаюсь.
— Кстати говоря, — продолжала Аюми, — вон те два мужика за нашей спиной давно уже стреляют глазами.
Аомамэ как бы невзначай оглянулась. За столиком позади и правда сидели двое. Классические сарариманы[39], решившие отдохнуть после работы. Отутюженные костюмчики, стильные галстуки. На неудачников не похожи. Одному на вид лет за сорок, другому за тридцать. Старший худой и долговязый, на лбу залысины. Младший похож на парня, который студентом играл в команде по регби, но спорт забросил и теперь набирает вес. Хотя лицо еще юношеское, на шее уже появились складки. Что один, что другой посасывали виски с содовой, блуждая пытливыми взглядами по заведению.
— Похоже, ребята здесь не в своей тарелке, — поставила им диагноз Аюми. — Вроде повеселиться пришли, а даже с девчонками знакомиться не умеют. К тому же, по-моему, оба женаты. Так и кажется, будто их совесть мучает…
Аомамэ удивилась аналитическим способностям собеседницы. Когда это она успела подметить столько подробностей? Ведь они болтали, не закрывая рта. Может, в семейке полицейских это наследственное?
— Ну что ж, — продолжала Аюми. — Как я поняла, тебе лысоватые больше нравятся? Тогда я выбираю мускулистого. Не возражаешь?
Аомамэ еще раз обернулась. Залысины на голове у старшего смотрелись неплохо. Конечно, до Шона Коннери ему — как до альфы Центавра, но с пивом потянет. Да и чего ожидать от вечера, начавшегося под «АББУ» и «Квин»? Тут уж не до жиру.
— Конечно не возражаю. Но как мы заставим их быть активнее?
— Ну не сидеть же до рассвета, пока они созреют. Нужно самим проявлять инициативу. Веселую и дружелюбную.
— Что, серьезно?
— А как же! — кивнула Аюми. — Главное — начать разговор. О чем угодно. Это я беру на себя. А ты пока здесь посиди.
Залпом допив «Том Коллинз», Аюми потерла одну ладонь о другую. И решительно перекинула сумочку через плечо.
— Ну что? — задорно улыбнулась она. — Даешь ночь больших дубинок?
Глава 12
ТЭНГО
Царство Твое пусть придет к нам
— Эри, будь добра, завари нам чаю, — попросил сэнсэй.
Поднявшись с дивана, Фукаэри вышла из гостиной и тихонько затворила за собою дверь. Сэнсэй молча ждал, пока Тэнго отдышится и придет в себя. Снял черные очки в роговой оправе, протер носовым платком стекла, водрузил назад на переносицу. По небу за окном пронеслось что-то темное. Наверное, птица. А может, из этого мира опять улетала чья-то душа.
— Извините меня, — сказал Тэнго. — Все в порядке, ничего страшного. Продолжайте, прошу вас.
Сэнсэй кивнул.
— В результате перестрелки с полицией, — продолжил он, — секта «Утренняя заря» полностью ликвидирована. Произошло это три года назад, в 1981-м. Через четыре года после того, как Эри убежала от них и стала жить у меня. Но, как ни странно, с нынешними проблемами «Утренней зари» этот инцидент никак не связан… Эри переселилась сюда в десять лет. Когда девочка вдруг появилась на пороге, на ней просто лица не было. Замкнутая от природы, она и сейчас не разговаривает с чужими людьми. Но ко мне привязалась с младенчества, и уж мы-то с нею всегда общались без проблем. Однако тогда, после побега, ребенка словно подменили. Эри будто онемела. Когда я к ней обращался, она лишь кивала или качала головой.
Речь сэнсэя ускорилась, фразы стали короче, интонации резче. Казалось, эту часть своей истории он спешил рассказать до того, как Фукаэри вернется.
— Путешествие сюда, в эти горы, ей далось нелегко. Какие-то деньги и адрес у нее были. Но вы представляете, что такое пробираться через полстраны ребенку, который вырос в полной изоляции от мира и при этом молчит как рыба? Вот так, сжимая адрес в ладошке, она пересаживалась из поезда в поезд, из автобуса в автобус, пока не добралась до этих дверей… Что с девочкой что— то неладно, я понял с первого взгляда. Адзами и женщина, что помогает нам по хозяйству, выхаживали Эри несколько дней. Когда же девочке стало легче, я позвонил в «Авангард» и попросил соединить меня с Фукадой. Однако мне сообщили, что «господин Фукада сейчас в ситуации, когда он не может подойти к телефону». А что за ситуация, уточнил я, но мне ничего не объяснили. Я попросил к телефону его жену. «Супруга также не может сейчас говорить», — сообщили мне. В итоге ни с кем из родителей Эри я так и не пообщался.
— Но вы хотя бы дали им знать, что девочка теперь у вас? — спросил Тэнго.
Сэнсэй покачал головой.
— Нет. Мне отчетливо показалось, что никому, кроме родителей Эри, об этом лучше не сообщать. Разумеется, я еще много раз пытался с ними связаться. Самыми разными способами. Но все так же безрезультатно.
— Что же получается? — нахмурился Тэнго. — Вот уже семь лет вы не сообщаете родителям, что их дочь у вас?
Сэнсэй кивнул:
— Именно. Уже семь лет с ними невозможно связаться.
— И за все это время они даже не пробовали ее искать?
— А! Об этом — отдельный разговор. Дело в том, что своей дочерью Фукада с женой дорожили больше всего на свете. Но если бы им пришлось ее срочно кому-то доверить, кроме как ко мне, отправить девочку было бы некуда. Со своими родителями они давно оборвали отношения, и Эри воспитывалась, не зная ни бабушек, ни дедушек. Только я мог ее приютить. Да они и сами не раз говорили, мол, если вдруг с нами что-то случится, ты уж за Эри присмотри… Но тем не менее за все эти годы я не получил от них ни весточки. Просто невероятно.
— Но ведь вы утверждали, что «Авангард» создавался как коммуна открытого типа, — уточнил Тэнго.
— Совершенно верно. Несколько лет после создания они прекрасно взаимодействовали с окружающим миром. Но незадолго до того, как сбежала Эри, я начал замечать, что дозвониться до Фукады все сложнее. Доступ в коммуну стал ограничиваться. Да и лично Фукаде, похоже, «перекрывали кран» для общения с белым светом. Раньше этот пламенный оратор частенько писал мне длиннющие письма — о происходящем в коммуне, о своих радостях и терзаньях. Но однажды их поток оборвался. Сколько я ни писал ему, никакого ответа. Сколько ни названивал, нас почти никогда не соединяли. А если и соединяли, говорил он коротко, отрывисто и безо всяких эмоций. Будто знал, что наш разговор прослушивает кто-то еще.
Сэнсэй сцепил руки на коленях.
— Несколько раз я туда ездил. Сообщить родителям о дочери было необходимо. А поскольку ни почтой, ни по телефону с ними было не связаться, оставалось только встретиться лично и рассказать все с глазу на глаз. Однако на территорию коммуны меня так ни разу и не пустили. Просто получал от ворот поворот — в буквальном смысле слова. Как ни пытался что-либо объяснить, меня и слушать не желали… А к этому времени резиденцию «Авангарда» уже окружала высокая стена с плотно запертыми воротами. Что происходит внутри — бог весть. Для чего к подобной секретности прибегали сепаратисты в «Утренней заре», было понятно. Все-таки «боевики» готовили вооруженную революцию, и уж им-то было что скрывать от посторонних глаз. Но сам «Авангард» занимался мирным земледелием. Со дня основания коммуна выказывала дружелюбие ко внешнему миру и прекрасно ладила с коренными жителями деревни. Теперь же вокруг их резиденции выросла настоящая крепость. А значит, настроения у людей за этой стеной должны быть совсем не такие, как прежде. Все деревенские, с которыми я говорил, в замешательстве качали головой: да, мол, с этим «Авангардом» и правда творится что-то странное. Вот тут я и начал всерьез опасаться, не стряслось ли с родителями Эри какой-то страшной беды. Однако в тот момент я мог помочь им только одним: нормально воспитать их дочь. Так прошло семь лет. А ситуация ничуть не прояснилась.