тронул его за плечо, заставив обернуться. Он понял, что этот человек, старик с седой бородой, принес какую-то весть. Старик, не отрываясь, смотрел на Григория светящимися белым огнем глазами.
— Враги идут! — предупредил он.
— Не пропущу их! — твердо проговорил Григорий.
— Они идут, чтобы убивать слабых! — сказал старик.
— Не допущу! — вскричал Григорий и проснулся.
Он подскочил на кровати как раз вовремя. На галерее напротив их комнаты стоял дон Карлос, опираясь на свой длинный меч. Он был в доспехах, но без шлема. Темные круги на лице говорили о том, что испанец так и не спал, а всю ночь дежурил. И дон Карлос произнес:
— Вставайте, братья! Сарацины перед воротами!
Быстро облачившись с помощью Мансура, Гриша выбежал из хозяйского дома во двор, где уже царила суета. Утро поднималось над Левантом лучами света с востока, откуда вставало яркое солнце. Вскоре Бертран тоже присоединился к ним. Поднявшись на башню ворот следом за доном Карлосом, Григорий увидел толпу сарацин, на этот раз пеших. Коней они, наверное, оставили в своем лагере, чтобы животные не пострадали в предстоящей стычке, потому что под стенами надвратного укрепления манора лошади стали бы только мешать и рисковали погибнуть зря. А толку от них не предвиделось никакого.
За ночь сарацины где-то, наверное, в окрестных брошенных деревнях, раздобыли длинные лестницы. И враги собирались идти на приступ. В их рядах застучали барабаны и затрубили несколько труб. Помимо лестниц, у врагов имелось и что-то вроде тарана. Какое-то большое бревно множество загорелых воинов волокли в сторону ворот.
У некоторых из сарацин вооружение не уступало рыцарскому. На них были длинные кольчуги, шлемы с личинами и наплечники, имелись круглые щиты и тяжелые ятаганы. А на случай, если христиане вздумают предпринять конную атаку, чтобы отбить штурм, спины штурмовой группе прикрывали копейщики, стоящие в несколько рядов. А сзади них расположились еще и лучники, которые, как только барабаны забили, сразу начали осыпать стрелами укрепление.
Подняв свой меч, дон Карлос, в свою очередь, дал команду арбалетчикам начать обстрел штурмующих. Арбалетчики произвели первый залп, а их помощники уже подавали другие заряженные арбалеты. Люди на стенах все надели шлемы, стальные наплечники, кольчуги и даже металлические нагрудники. И легкие сарацинские стрелы, пущенные издалека, пока не причиняли им вреда.
Сзади со двора слышались крики:
— Сарацины напали! Просыпайтесь! К оружию!
Внимая призыву, все христианские мужчины, даже старики и мальчики брали в руки оружие, присоединяясь к защитникам ворот. А снаружи сарацины с лестницами уже бросились на приступ. Кто-то из атакующих падал, пораженный стрелами арбалетчиков, но, основная масса атакующих добежала и сходу приставила лестницы к стене. Это был не замок, а всего лишь манор. Ни рва перед воротами ни подъемного моста не имелось.
Импровизированный барбакан был недостаточно мощен, а тактика его обороны казалась Родимцеву непродуманной, потому что стена надвратного укрепления имела высоту всего лишь в два человеческих роста. Если бы она была повыше, то атакующим пришлось затратить гораздо больше усилий. А так сарацины, едва достигнув стены, сразу полезли наверх. И защищающиеся пустили в ход багры, пытаясь отталкивать ими штурмовые лестницы и сбрасывать штурмующих вниз вместе с ними. Во дворе возле башен горели костры, над которыми в котлах кипела вода, набранная из ручья. Оттуда кипяток черпали ведрами и поднимали на веревках на башни, а потом лили на головы штурмующим. Ошпаренные дико орали.
Но, пока происходила вся эта кутерьма, другие сарацины подтащили к воротам огромное сучковатое бревно, найденное ими за ночь в окрестностях, и, под прикрытием щитов, начали колотить им в ворота. Копейщики и лучники тоже приблизились. Те арбалетчики, которые находились на башнях, еще продолжали стрелять, но другие, находящиеся наверху надвратной стены, проходящей над воротами между башнями, уже отложили арбалеты и взялись за мечи, потому что атакующие уже влезли на стену, и начался ближний бой. Кто-то из защитников упал, получив удар саблей.
— Нам пора присоединиться! — сказал дон Карлос Грегору и Бертрану, надевая шлем, поднесенный оруженосцем.
Они быстро спустились по винтовой лесенке внутри башни и оказались на стене, прямо перед врагами.
— Сантьяго! — выкрикнул хозяин манора боевой клич испанцев. И его воины вторили своему командиру, яростно набросившись на сарацин, залезающих на стену.
— Монжуа! — закричал Бертран, обрушив свой меч на шлем ближайшего неприятеля.
— За Христа и Храм! — выпалил Григорий и резким ударом меча отрубил ближайшему сарацину руку, замахнувшуюся на него ятаганом.
Если Бертран казался Родимцеву мастером меча, то дон Карлос, наверное, был самым настоящим грандмастером. Грише чудилось, что он не орудует своим полутраручным клинком, а танцует странный быстрый смертельный танец. Настолько изящны, точны и одновременно губительны для врагов были его движения. А там, где пожилой испанец проходил по стене, штурмующие с воплями падали замертво. Потому что любой его удар находил цель. Его длинный клинок сверкал сталью в лучах восходящего солнца. И ни одного лишнего движения он не делал. Бертран тоже был хорош в схватке. Он рубил врагов мощными ударами. И из-под лезвия его клинка летели во все стороны кровавые брызги. Сарацины выли, как звери, но ничего не могли сделать против этих двоих. И сам Григорий, конечно, помогал своим товарищам по оружию, как умел, тоже действуя мечом вполне успешно. А за ним, прикрывая спину в бою, следовал Мансур с булавой, добивая тех, кого не добил Грегор.
Пока они все вместе отбивали штурм на стене, атакующим внизу удалось тараном выбить ворота манора. Опрокинутые створки, окованные железом, упали под ноги врагов. И сарацины всей толпой ринулись внутрь сквозь арку, размахивая своими изогнутыми саблями и крича ругательства на своем языке. Небольшая группа защитников, которых дон Карлос послал держать ворота, еще противостояла натиску. Но, никаких сомнений в том, что последних бойцов враги скоро сомнут, если им не прийти на помощь немедленно, не оставалось.
Григорий заметил, что все крестьянки, спасающиеся на территории манора дона Карлоса от сарацин, в ужасе вопили, не зная, что делать.
— Отступайте к дому, прячьтесь там! — крикнул им дон Карлос, продолжая рубить врагов. Шум сражения и крики своих и вражеских раненых поглотили его слова. И крестьянки не услышали его призыв, пытаясь спрятаться в глинобитных постройках двора, или просто прижавшись к скотине в загонах.
— Быстрее! Со стены атакуем вниз! Спускаемся! Обрушимся на штурмующих с двух сторон! — прокричал испанец.
Сокрушая на ходу врагов, дон Карлос и Бертран, очистив от врагов стену над воротами, вернулись в левую башню, откуда спустились по каменной лестнице. Из двери, расположенной в основании башни слева от ворот, они набросились на врагов с удвоенной