— Надеюсь, ты не дала ему адрес?
— Вечно ты переживаешь из-за ерунды. Он мой старый приятель и никогда и никому не передаст моих слов.
— И все же держись подальше от уличной шпаны! Я прошу тебя больше не встречаться с ними и не звонить им. Договорились?
Белинда, которая смотрела куда-то мимо меня, стала потихоньку подпихивать меня назад к лестнице.
— Я не хочу тебя потерять, — прошептал я и, взяв в ладони ее лицо, нежно поцеловал.
Белинда закрыла глаза и подставила мне для поцелуя полураскрытые губы. Она будто обмякла у меня на руках.
— Ничего не бойся, — нахмурившись, тихо-тихо сказала она. — Никогда не чувствуй себя виноватым и ничего не бойся.
16
Пятнадцатого августа я стоял перед разложенными холстами. Взяв простую белую краску, я начал обрабатывать первые два для серии книг об Анжелике.
До чего странно видеть, как под толстым слоем белой краски исчезает изображение, исчезает моя Анжелика. Пришлось остановиться, чтобы посмотреть на все со стороны.
Анжелика под белой вуалью. Прощай, моя дорогая.
Затем я провел инвентаризацию сделанных работ.
Первая, вторая, третья — «Белинда на карусельной лошадке»: Белинда в ночной рубашке; обнаженная Белинда; обнаженная Белинда, причесанная и накрашенная, как панк.
Четвертая — «Белинда с кукольным домом».
Пятая — «Белинда — обнаженная наездница».
Шестая — «Святое причастие».
Седьмая — «Белинда на латунной кровати».
Восьмая — «Белинда с куклами».
Девятая — «Художник и натурщица»: небольшой холст, не слишком удачный и еще не завершенный. Художник не может изображать себя в обнаженном виде. Это его абсолютно не возбуждает. Любовная сцена фальшивая, помимо всего прочего и потому, что художник не может это делать под щелканье фотоаппарата. Белинда может.
(«Не понимаю твоей зацикленности на сексе, сексе как таковом. Как бы мне хотелось избавить тебя от этого, как бы мне хотелось поцеловать тебя так, как прекрасный принц целует Спящую красавицу: чтобы ты открыла глаза и уже никогда не чувствовала боли».)
Десятая — «Танцующая Белинда». Еще один небольшой холст, на котором изображено, как она обнаженная, волосы заплетены в косички, на шее бусы, извивается на кухонном полу под звуки рок-музыки. Очень и очень хорошо.
Я всегда заканчивал работу над картиной, тщательно выписывая названия, с тем чтобы они стали неотъемлемой частью моего произведения. А теперь я проставлял номера. Все части должны составлять одно неделимое целое.
Но в данном случае не только скорость, с которой я творил, можно было расценивать как чудо. Нет, я и раньше был способен на такие рывки, особенно после того, как меня впервые опубликовали. Тогда я создал так много книг, словно поставил дело на поток.
Чудо состояло в том, что изменился стиль живописи. Картины стали как бы глубже, прозрачнее, резче. Они напрочь освободились от свойственной Джереми Уокеру штампованной манеры исполнения, которую принято было считать его фирменным стилем. В моей живописи больше не было паутины времени и мерзости упадка и запустения.
И все же никогда еще я не писал таких пугающих вещей, как сейчас. На моих картинах Белинда, находящаяся в окружении вполне материальных вещей, точно привидение, сияла неземным светом. Будто удушливую тьму разорвало яркое пламя. Белинда своей чистотой и открытостью словно бросала упрек в лицо зрителям. Обнаженная, с вуалью для Святого причастия на голове, она, казалось, говорила: «Вы свидетели таинства, чистого и прекрасного, а если вам не нравится — это ваши трудности». На самом деле все последние картины, можно сказать, кричали о том же.
Однако что дальше? Я смотрел на холст «Танцующая Белинда». Девочка-сорванец, почти женщина, если не обращать внимания на задорно торчащие косички…
Я уже было собрался позвонить Энди Блатки и сказать: «Послушай, приезжай ко мне, и я покажу тебе эти чертовы картины». Но передумал.
И вот час спустя я принял другое решение. Все бросить и уехать на денек-другой, может быть, принять участие в книжном празднике где-нибудь подальше отсюда или согласиться на встречу с читателями. Да, пожалуй, самое время.
Я позвонил в Нью-Йорк Джоди.
— Если они там у себя в Беркли еще хотят, чтобы я принял участие в «Сплендор ин де грас», я приеду.
Джоди была в восторге, сказала, что договорится о дате. Мы по-прежнему оставались на седьмом месте в списке «Нью-Йорк таймс».
— Знаешь, Джереми, если бы ты отправился в поездку прямо сейчас, то мы смогли бы расширить рамки…
— Начни со «Сплендор ин де грас». Я здорово занят. И мне нужен лимузин, так гораздо проще…
— С тобой всю дорогу будут носиться, как с кинозвездой.
Не успел я отойти от телефона, как из Лос-Анджелеса позвонил Дэн. Мне ужасно не хотелось брать трубку. Но Белинды не было дома, причем с самого утра. А Дэн сыпал в автоответчик обычными угрозами. В результате я не выдержал и поднял трубку.
— Слушай меня внимательно! — сердито произнес я. — Завязывай с этим делом. Я уже говорил, что хочу изменить правила игры. Мне надо, чтобы она сама сказала мне правду.
— Так ты хочешь знать, что я обнаружил, или нет?
— Ладно, выкладывай!
— Наше дело становится все более и более странным. Тот парень Сэмпсон действительно не знает, кто она такая. Он считает, будто шишки с киностудии, которые сказали ему идти туда, не знаю куда, и найти то, не знаю что, явно чокнутые, но приказ спустили с самых верхов «Юнайтед театрикалз». Найти ее, все держать в секрете, в расходах можно не стесняться.
«Юнайтед театрикалз» — очень солидная организация. Старая, как сам Голливуд. Они сняли три фильма по романам моей матери. Они снимают телешоу, выпускают в прокат иностранные фильмы — словом, занимаются всем.
Много лет тому назад я побывал с Алексом на съемочной площадке, видел известную Улицу Большого города, где были сняты тысячи сцен из нью-йоркской жизни, причем я ни секунды не сомневался, что съемки натурные. Там даже имелся гигантский бассейн, где снимались эпизоды с судами на фоне бескрайнего синего неба.
— Я попытался вытянуть из него имена заинтересованных лиц, — тем временем продолжил Дэн, — но этот парень даже в сильном подпитии держит язык за зубами. Киностудия присылает чек. Похоже, он сам толком не знает, на кого работает. Чертовщина какая-то!
— Интересно, Джеремайя работает на «Юнайтед театрикалз»? Вроде я что-то такое читал…
— Да. Впрочем, как и тысячи других людей. И она не входит в правящую верхушку, она режиссер фильма, который показывают по понедельникам в ночное время, она никто. И кроме того, Сэмпсон о ней понятия не имеет. Я попробовал прощупать его. Ничего. А ее мне достать не удалось, так как она сейчас на съемках в Европе. Что касается Сэмпсона, то, похоже, у него ни единой зацепки, где искать Белинду.