О, как завернул. А ещё считается чистокровным иностранцем. И, ведь, по-нашему гутарит хлеще, чем некоторые «свои».
– Вот теперь точно стоит спуститься и узнать.
***
Коль раз уж мы с полковником спелись на почве тождественных параноидальных приступов, долго ловить его и ломать комедию не пришлось. Как только ушли Анька с Максимычем, наш диалог перетёк в совсем другую плоскость.
– Сейчас начнётся охота на ведьм, – предупредил офицер. – Не мы одни такие умные. Вскоре люди начнут обращать внимание на нестыковки.
– Если уже не начали, – буркнул я.
– Первым все шишки полетят на тебя, – Мигунов не тянул хвоста за кот и сразу рубил коню на корню. – Раз взялся спасать наши шкуры и не справляешься, то сам Господь Бог Саваоф велел тебя прилюдно хулою поносить. Я прикрою, как смогу. Всё-таки, это военизированная организация, а не митинг недозрелых молокососов. Но семя сомнений и недовольства посеяно будет.
– Меня меньше всего интересует, что и кем там будет посеяно, – честно признался я. – Тем паче, что на склоки с личным составом нет времени. Чем больше меня будут дёргать на всяческие суды Линча и мировые дознания, тем выше шансы, что нам кирдык. Мне бы с люсианским союзом, для начала, разобраться бы.
Бровь полковника слегка поднялась в знак заинтересованного удивления.
– Люсианцы? А они тут с какого боку-припёку?
– У нас на борту их агенты.
В повисшей театральной паузе было бы слышно, как совокупляются мухи в вентиляции корабля, если б на борту водились насекомые. Минуту Мигунов смотрел на меня стеклянным немигающим взором, видимо, собираясь с мыслями.
– Допустим… – произнёс он. – Чем докажешь?
– Можешь считать интуицией.
Я ещё не понял, кому можно доверять, а кому да. Сливать полковнику Аньку пока не стал. Если он хоть в половину так умён, как себя показывает, он обо всём догадается сам. Если же нет – мне необходимо больше времени, чтоб самому во всём разобраться.
– До хера контрразведчик?
– Не пали контору, – фыркнул я.
Из меня контрразведчик, как из унитаза штурмовик-бомбардировщик.
«Шеф, у меня версия!» (с)
– Смотри, – начал загибать пальцы. Люсианцы каким-то образом просочились в наш проект. Как – не спрашивай, ещё не придумал. Может, сами своего оперативника устроили, или подкупили кого-то из наших. Не суть важно. Но так они сумели подменить адрес звёздных врат, который набирал оператор. Ошибиться при вводе восьми шевронов из девяти невозможно даже бухим в стельку до потери сопротивления и свободных радикалов. Значит, был преднамеренно изменён код и подсунут левый. Кем? Люсианцами. Ищи, кому выгодно. Это – раз. Два. Этот адрес и привёл нас на «Колыбель зла». Он был присвоен кораблю также, как и свой адрес был присвоен «Судьбе». С его помощью люсианцы планировали захватить «Судьбу» снаружи, потому как не удалась предыдущая попытка интервенции изнутри. Главное правило войны: не взял укреп с одного направления – попробуй с другого. Я бы попробовал. Особенно, когда экипаж только что вышел из спячки и его можно брать тёпленьким. После стазиса живой организм ещё какое-то время остаётся очень тупым и инертным, пока не раскочегарит. Ты же говорил, что момент прохода на «Судьбу» выверен с её экипажем? Мол, они уже должны были выйти из перелёта между галактиками и начать вылезать из стазиса. Это – два. Есть у меня ещё несколько непонятных вещей, которые удивительно логично ложатся в эту версию, но там у меня нет доказательств. Поэтому пока придержу.
– Совпадение? – хмыкнул полковник Мигунов. – Не думаю (с). Смотрю, ты на мелочи не размениваешься. Если фантазировать – то с размахом.
– Эти фантазии в меня стреляли, – напомнил я. – Ставлю модуль нолевой точки против дырявой брони джаффа, что это были люсианцы. Быстрей на Солнце начнётся обратная эволюция звезды, чем выяснится, что к нам затесался леваком кто-то другой.
Глава 16. Пересадка.
К великому для всех нас счастью, удалось нивелировать такой весомый камень преткновения, как высокий радиационный фон от «Авроры». От прочного корпуса и броневых элементов фонило цифрами около двенадцати тысяч рентген в час. К моему удовлетворению, прочный корпус справлялся со своей функцией. Рассчитанный на дальние межзвёздные перелёты крейсер Древних, способный к межгалактическим переходам, способен противостоять жёсткому излучению звёзд и радиации гиперпространства. Лёгкий корпус дополнительно экранировал внутренний объём корабля от тяжёлых высокоэнергетических частиц.
Двенадцать тысяч рентген в час… В натуре, целый «Чернобыль». Такие же значения фиксировали на крыше разрушенного энергоблока номер четыре в первое время после аварии. Зато внутри – райское наслаждение. Общий фон в пределах допустимых значений, хоть и немного повышен. Средняя температура по больнице не превышала сотни-другой микрорентген в час. Хотя у нас в некоторых городах-миллионниках встречаются и под три сотни. Не повсеместно, конечно, эпизодически, но такие цифры фиксировались.
Отдельная история с отсеками, грачащими с прочным корпусом, в котором оказались пробоины. В тех местах фон, ожидаемо, взлетал к границам гелиопаузы. Но там так или иначе разгерметизация, и отсеки опечатаны. Мы туда соваться даже не планировали. В целом по кораблю экспозиционная доза облучения не превышала сотни-другой микрорентген, что хорошо.
Перебрасывать ли людей на «Аврору»? Вопрос не просто «острый». Он в буквальном смысле слова лежит между жизнью и смертью. Командирское решение было принято сразу же, как только оказались взвешены все «pro atcontra». Зачем тратить человеко-часы на поддержание умирающего корыта, которое даже воздухом снабдить не может толком, если рядом борт, способный, как минимум, самостоятельно двигаться?
Кстати. Я не сказал? «Аврору» удалось привести в движение.
Когда маршевые субсветовые двигатели крейсера Древних, что называется, «завелись», на горизонте замаячила призрачная возможность к передвижению, бестелесной дымкой тлея на границе поля зрения сенсоров дальнего радиуса действия. Когда эти же двигатели стали выдавать тягу, приняв выдаваемую от модуля нолевой точки нагрузку, возможность стала принимать очертания материальной точки. Когда же оные двигатели стронули с места крейсер и начали уводить его с орбиты планеты, эта самая вероятность вымахала до гротескных размеров и поразила своей фееричной инфернальностью.
Крейсер Древних на ходу? Серьёзно? Сколько там самой свежей модели, лет десять тысяч будет? Ну, охренеть теперь, дайте два!
Да, не без грехов. Да, не без косяков. Да, есть к чему приложить руки и голову. Но ведь на ходу?
Человек – существо простое, и по своей натуре жаждет облегчить себе жизнь. Зачем гонять человеко-часы моторесурс «прыгунов», когда можно не гонять? Чтобы не насиловать лётный состав сверх необходимой меры, было принято командирское решение подогнать «Аврору» максимально близко к «Колыбели зла». Настолько, насколько позволяли здравый смысл, техника безопасности и наставления по эксплуатации космических кораблей с массой далеко за триллионы тонн. Этим сразу убивалось два зайца и решалось два вопроса. Во-первых, пилоты быстрей могли завершить рейс и приступить к следующему. Как следствие, быстрее заканчивалась эвакуация и переброска. Люди меньше уставали. Во-вторых, надо было найти решение вопроса «А почему красный?». По слухам, на испанском он звучит как «А хулио пидароса?». С хрена ли рояли подорожали, и почему «Колыбель зла» пришвартовалась на вечный прикол в поле гравитационной ловушки, а «Аврора» имеет-таки нарезать кренделя и в дудку не дуть? Непонятно.
«Аврора» застопорила ход, оттормозилась в непосредственной близости от «Колыбели зла» и легла в дрейф на безопасном удалении. Стыковка этих кораблей невозможна в принципе: слишком разные поколения и чрезвычайно велики различия в проектах. Всё равно, что потребовать стыковки линейного корабля «Советский союз» с атомным подводным ракетным крейсером проекта 969. Можно сказать «спасибо» уже только за наличие авиасообщения силами эскадрильи кораблей бортового базирования.