Овладев Авлиаром, русские войска сразу со стороны Больших Ягн двинулись на Визинкей; но это селение с его фортификациями уже с 3 часов дня занял 154-й (Дербентский) полк, который за последние два дня одержал несколько громких побед, потеряв всего 300 человек. Дух турок был окончательно сломлен, и их пехота бежала из Визинкея в Карс еще до того, как появились русские. Однако туркам не удалось скрыться от русской кавалерии – целые батальоны были изрублены в куски драгунами, казаками и нерегулярными кавалеристами.
Неподалеку от Карса Мухтар-паша со своим штабом попытался остановить бегущих, а Хусейн Хами-паша отправил несколько дисциплинированных крепостных батальонов в форт Хафиз-Паша, чтобы помешать обезумевшим толпам ворваться в город и поднять здесь панику. Многие части турок миновали Карс и рассеялись группами; солдаты разбрелись по всей округе. Отступление стало катастрофой. После того как гренадеры Геймана соединились с войсками Лазарева в Визинкее, остатки армии Мухтара обнаружили, что окружены на Аладжийской позиции железным кольцом русских войск.
Генералу Кузьминскому, который командовал левым крылом русских, было приказано не торопиться с наступлением и дать туркам, засевшим на Аладжийских высотах, возможность оставаться там как можно дольше. Однако черкесский генерал Кундуков после 10 часов утра уже не тешил себя иллюзиями по поводу исхода битвы. Он оставил Инах-Тепеси и стал спасать свои войска. Его кавалерия двинулась из района Кале на юг, а часть пехоты спустилась с Аладжийских гор в Алам, откуда двинулась маршем в направлении Кагизмана. Благодаря этому от четырех до шести батальонов и 1,5 тыс. всадников сумели спастись от разгрома.
К полудню войска Кузьминского были уже на Инах-Тепеси, а кавалерия, шедшая от Арпа-Чая через Козлуку, достигла хребта Нахарчи. Перед уходом в Визинкей Мухтар приказал Хачи Решит-паше сосредоточить все находившиеся в Аладже силы у Чифт-Тепеси и прикрыть его отход арьергардом Хамди-бея, находившимся в траншеях Кизилкилисы (у основания долины Маврик-Чая). Благодаря этому 6 батальонов Шевкет-паши получили возможность соединиться с бригадами Мустафы Кавита и Эмир-паши на Чифт-Тепеси. Пехота Кузьминского, двигаясь с востока на запад вдоль Аладжийского хребта, отбросила остатки кундуковских батальонов, у которых не было времени уйти на юг, а генерал Рооп повел екатеринославских гренадер на Кизилкилисские высоты. Между 3 и 4 часами дня арьергард Хамди-бея был окружен и сложил оружие. Остатки разбитой турецкой армии сгрудились на Чифт-Тепеси, Яйла-Налбанд и севернее Пазарчика на площади менее 23 кв. км.
Когда наступил вечер, русские колонны стали ждать приказа о начале последней атаки на Чифт-Тепеси. Около 7 часов вечера Хачи Решит в качестве старшего паши собрал генералов на совет. Казим и Эмир настаивали на капитуляции: содаты потеряли веру в победу; наблюдалось уже несколько случаев отказа подчиняться приказам. «Надо сохранить наших людей для турецкого государства», – таково было мнение немца Эмир-паши. В штаб генерала Гурчина в Пазарчике отправили офицера с белым флагом, за этим последовал приказ: «Прекратить огонь!» А тем временем Эмир и Казим, знавшие европейские языки, пошли искать в темноте русского главнокомандующего. Им попался кавалерийский патруль, который доставил их сначала к генералу Чавчавадзе, а потом – к генералу Роопу. Позже приехал Лорис-Меликов, и в 11 часов вечера Хачи Решит-паша подписал капитуляцию. Семь пашей, 26 батальонов, 252 офицера, эскадрон кавалерии, в целом около 8 тыс. человек сложили оружие. Захвачено было 22 орудия. Вместе с солдатами, сдавшимися во время сражения, в плен попали 12 тыс. турок.
Днем на русском правом фланге шли небольшие бои с участием кавалерии. Вечером Мехмет-паше удалось вывести 8 батальонов со всеми орудиями с Малых Яги.
Русские одержали полную победу. Потери турок были огромными, в особенности во время панического бегства с Сиври-Тапы и из Визинкея. Помимо пленных, Мухтар потерял 6 тыс. человек убитыми и ранеными, так что его суммарные потери составили 18 тыс., то есть три пятых всей пехоты. Что касается кавалерии, то ее большая часть, состоявшая из нерегулярных бойцов, просто дезертировала. До Карса добрались около 10 тыс. пехотинцев при 23–25 полевых орудиях, а Кундуков с 2 тыс. солдат пехоты, 4 горными орудиями и 1,5 тыс. кавалеристов ушел в Кагизман[51].
Аладжийская битва завершилась крупной победой русских; ею закончился третий период кампании и начался четвертый, который оказался последним. Русские потери были относительно невелики – менее 1,5 тыс. убитыми и ранеными. Битву выиграли благодаря маневру Лазарева, который вместе с Шелковниковым показал себя талантливым военачальником. Победу одержали быстро и без крупных потерь благодаря превосходству русской артиллерии. Массированный артиллерийский огонь позволил Гейману захватить относительно мощную и хорошо укрепленную позицию турок на Авлиаре. Сильный удар русских пушек не позволил противнику организовать успешную контратаку. В Аладжийской битве, как и при Ардагане, русские умело сочетали сокрушительный артиллерийский обстрел с яростной штыковой атакой. Ведь именно отсутствие необходимой артиллерийской подготовки против упорно сопротивлявшейся турецкой пехоты и стало главной причиной их поражения в районе Зивин-Дага, Кизил-Тапы и Ягнских высот.
Ночью с 15 на 16 октября Ахмет Мухтар-паша получил известие от бежавших с поля боя солдат о капитуляции Хачи Решила. Он созвал совет своих старших офицеров, в число которых входили немец Мехмет-паша, героический защитник Ардагана и Малых Ягн, Хусейн Хами-паша, комендант Карса, и Хусейн-бей, главный инженер цитадели. Как всегда, в сложных обстоятельствах Мухтар проявил решительность и мудрость. Положение с войсками в Карсе было следующим: около 20 свежих батальонов, которые еще не знали поражений, в гарнизоне крепости и на Малых Ягнах и около 15 батальонов, шедших из Визинкея, – всего 15 тыс. человек пехоты. Мухтар решил отправиться на Саганлугские горы, взяв с собой 8 лучших батальонов с бригадой сювари при двух батареях. Он надеялся, что так к нему присоединятся войска Измаила Хакки, пришедшие из Кёпрюкёя. Хусейна Хами оставили оборонять Карс с 10–11 тыс. пехоты. К нему должны были присоединиться 2–3 тыс. человек, которые бежали с поля боя при Авлиаре. И снова, как и в начале войны, Ахмет Мухтар вышел из Карса в Саганлуг, имея под своей командой не более бригады пехотинцев. На рассвете 16 октября он уже был на марше.
Более громоздкий механизм командования победоносной русской армии реагировал не столь быстро. Самые нетерпеливые офицеры предлагали воспользоваться паникой, которая, по слухам, охватила Карс, и без промедления штурмовать крепость, но великий князь Михаил и генерал Дорис-Меликов были более осторожными и предпочитали действовать систематически. Тем не менее требовалось срочно что-то предпринять, поскольку утром 16 октября кавалерийские патрули доложили о том, что в сторону Саганлуга движется турецкая колонна. Для преследования врага создали мобильную группу (6 батальонов, 2 казачьих полка при 2 горных батареях) под командованием генерала Геймана. Вечером 16-го он вышел из Магарчика; 17-го был уже на Эрзерумской дороге, но здесь ему пришлось дожидаться своего тылового каравана, который сбился с дороги. 18 августа Гейман весь день простоял на месте; к тому времени в русской штаб-квартире стало ясно, что догнать ушедших в Саганлуг турок не удастся. Вечером 18-го поступил новый приказ. За всеми этими заботами в штабе совсем позабыли о Тергукасове, и он узнал о победе под Аладжи только 17-го вечером.
Уже 16 октября Тергукасов получил сведения об отходе войск Измаила с перевалов Агры-Дага. Ничего не зная об Аладжийской битве, генерал решил, что его противник начал просто перегруппировать свои войска в условиях приближавшейся зимы. Однако в ночь с 16 на 17 октября Измаил полностью покинул свои передовые позиции на склонах Агры-Дага, оставив арьергардные отряды только на Ченгельском, Зорском и Гюрюнсарайском перевалах и сосредоточив основную массу войск в Мусуне. Он был готов отступать на запад.
17 октября Тергукасов заметил отсутствие турецких патрулей на северных склонах Агры-Дага, но начал движение только после 4 часов дня, когда ему доставили депешу от великого князя с сообщением об Аладжийском сражении и приказом перейти в наступление и как можно энергичнее преследовать врага. На рассвете 18 октября Тергукасов двинул свой авангард к перевалам Агры-Дага, и турки, оставленные, чтобы задержать его, отошли на позиции, прикрывавшие долину Балик-Чая. Основные силы Измаил-паши шли уже по Алашкертской долине в сторону Сурп-Оханнеса, которого они достигли 20 октября, а Тергукасов, чье продвижение замедлилось из-за малопроходимых троп Агры-Дага, в этот день сумел добраться только до Мусуна. Измаил опередил его на два дня; этот обычно ленивый командир продемонстрировал, что способен и на быстрые движения. Он сумел даже увеличить отрыв, покрыв за сутки около 50 км. 24 октября Измаил-паша достиг Зейдкана, 25-го – Тахира, а 26-го миновал Кара-Дербент и вошел в долину Пасина – через неделю после ухода из Мусуна.