Нейт Лейн чувствовал, что скоро роженицы и их мужья со звенящими кошельками будут проплывать мимо цепких лап гильдии. Хоть это его и нервировало, но он обещал, что не станет вставлять мне палки в колёса в обмен на то, что я перестану мельтешить у него перед глазами и совать нос во все углы. Он ворчал скорее по привычке, потому что теперь я была уверена — он меня признал. Ну а желчность характера в таком возрасте уже не могло исправить ничто, хотя… влюбиться бы ему. Ласки и тепла ему не хватало, совсем плесенью покрылся в своей башне. Естественно, свои мысли я Лейну не озвучила, боялась навлечь на свою и без того бедовую голову извержение вулкана.
Практиканты, эти собиратели сплетен, вездесущие глаза и уши гильдии шептались, что многие рады уходу Ойзенберга, а Калвин, который поначалу ходил неприкаянной тенью, вдруг расправил плечи. Его старший коллега, покровитель и конкурент уходил, а это значило, что тёплое местечко правой руки Лейна освободится. Но зря эта снулая рыба надеялась, более цепкий, умный и решительный здоровяк Брайтен уже потирал руки. Он не упускал случая поддеть бедного Ойзенберга:
— Что, старина Оззи, не хочешь расставаться с очаровательной нейрой, за ней бежишь? Ты аккуратней, если муж-огневик заметит, что ты свои дряхлые бубенчики к ней катишь, может и яичницу из них сделать, — и, весело скалясь, грозил пальцем.
В ответ Ойзенберг краснел, белел, скрипел зубами и кидал на меня озлобленные взгляды.
— Я и сам давно хотел покинуть это сборище неудачников, — бормотал он себе под нос, на что Брайтен хохотал ещё громче.
Пришло время вспомнить и про Тая Отто. Его не тревожили фантомные боли, а это значило, что ампутация проведена хорошо и качественно. Практиканты не могли нарадоваться, ведь скоро их подопечному должны были поставить протез, который мальчишки собирались расписать весёлыми и жизнеутверждающими фразами.
Я предложила Таю стать борцом за асептику и антисептику, то есть потрудиться в госпитале благой Валиры санитаром. Парень называл меня доброй феей, но сомневался, что сможет справиться с задачей, намекал на свою ущербность. Я же не хотела, чтобы он чувствовал себя калекой, по своим внутренним качествам Тай превосходил многих из тех, кто имел две руки и две ноги, поэтому не сомневалась в нём. Тем более когда-то я пообещала ему работу и крышу над головой, пора бы сдержать слово.
За всей этой рутиной я забывала о грядущей проверке, о своих страхах и задаче, которую мы никак не могли разгадать. Бесстрашный исследователь Сальвадор Эйле продолжал объезжать деревни и сёла, вливая в себя вёдра местной воды, поедая пищу с “подозрительных” земель и ожидая, когда у него появятся долгожданные симптомы таинственной хвори. И каждый раз расстраивался, когда просыпался здоровым и бодрым. Даже Ули стал коситься на него с подозрением.
Я сильно уставала. Даже не так: я уставала, как престарелая лошадь, которую погонщик всё хлещет и хлещет, выжимая из неё все соки. Чтобы компенсировать недосып, уже несколько дней принимала энергетические пилюли. И хорошо, что сейчас Норвин был с головой погружен в свою работу и почти не бывал дома, потому что я чувствовала, снова качусь по проторенной колее. Снова думаю о других больше, чем о себе и близких. Я ведь даже маме, пока она была жива, частенько забывала позвонить.
— Горбатого только могила исправит, — цитировал Пискун поговорку, которой я сама его и научила. — А добрыми делами вымощена дорога в ад.
— Прекрати каркать, комок шерстяной. Это всё временно.
— Ага-ага.
Кажется, фамильяр ни на грош мне не верил.
Я стала испытывать неприятное чувство вины и хотела только одного — дождаться открытия госпиталя и пережить проверку. А потом всё как-нибудь рассосётся, и я заживу.
Вскоре мои молитвы были услышаны, и в начале новой недели среди гильдийских лекарей прокатилась весть: наши долгожданные гости из столицы, наконец, прибыли. Мы с Йеном, Дэрином и нейтом Брайтеном как раз стояли у постели больного, которого мучила боль в животе.
— Что?! Припёрлись уже?! — бесцеремонно воскликнул Брайтен, не заботясь о том, что его слышат все вокруг. — Надеюсь, они быстро уберутся восвояси, не люблю я это всё, хоть убейте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Они уже у ворот, — доложил юный практикант, минуту назад влетевший в палату.
Он был таким же перепуганным, как и все остальные, ведь по результатам проверки любого из них могли лишить стипендии или отправить домой с позором. Если, конечно, не находилось весомых денежных аргументов.
Я почувствовала, как дышать стало тяжелее, а поджилки затряслись.
— Эл, не дрейфь! — подбодрил меня Пискун. — Хочешь спою песенку про самый лучший день?
— Я, конечно, ценю твою поддержку, но ты лучше следи за тем, чтобы я хоть немного была похожа на Эллен. Говори, если кого-то из них она знала. Подсказывай детали со времён обучения, которые помогут понять, что я это она.
А ещё надо про скромность не забыть. Эх, где мои двадцать лет?
Я разгладила складки на халате, выше подняла голову и откашлялась. Что ж, чему быть того не миновать. Надо пережить эту встречу достойно!
Глава 19
Некоторое время спустя нас пригласили пройти в кабинет нейта Лейна. Я старалась держать лицо кирпичом, но выходило неважно, а с мысли сбивал голосок Пискуна в голове. Он давал какие-то советы, но все они просачивались, как вода сквозь сито.
Внутрь уже набился народ, и просторная комната показалась узкой и тесной. Там уже собрались лекари, которых возглавлял Лейн с самым невозмутимым видом, у дверей толпились практиканты. Я бочком втиснулась в кабинет, занимая место рядом с дедулей Бэйнсом.
Ещё пару минут стоял неразборчивый гул, и вот, когда подтянулись последние лекари, послышался громкий голос. С первой секунды я поняла, что слышала его во снах, но чувство было таким, что мы знакомы лично, настолько яркими оказались воспоминания.
— Приветствую вас, дорогие коллеги! Как вы уже знаете, мы прибыли к вам из Флейвинга, чтобы оценить работу гильдии, уровень подготовки лекарей и молодых практикантов…
Привстав на цыпочки, ибо обзору мешали чужие головы, я рассмотрела говорящего. Это был высокий мужчина в годах с крупными и строгими чертами лица, тёмный сюртук натягивался на широких плечах. Это его я видела в столичной библиотеке. Да, тогда я не разглядела лица, но сомнений всё равно не осталось. В голове полыхнула яркая вспышка, и я вспомнила имя — Нейт Морриган. Декан факультета целителей.
— Нейра, вам дурно? — над ухом раздался голос дедули Бэйнса.
— Мне?
— Вы так бледны.
— Всё хорошо, — прошептала я.
В мозгу снова проснулись очаги памяти Эллен, я ощутила тот страх, что и в библиотеке. Ноги стали ватными, больших трудов стоило устоять ровно и не покачнуться.
— Позвольте представить членов комиссии, — продолжал декан.
Он назвал пять имён, в том числе и своё. Некоторые казались смутно знакомыми, другие слышала впервые.
— Те четверо не маги, просто лекари, — придвинувшись ко мне, сказал нейт Бэйнс. — Они занимаются проверкой лекарских навыков, не имеющих отношения к чародейству. Вас они тоже проверят, но скорее для галочки. А чтобы оценить вашу работу с целительскими заклинаниями, придётся привлечь мага-целителя. Вас будет экзаменовать сам декан. Но вы не волнуйтесь, вы просто умница и со всем справитесь, тем более вы знакомы со времён учёбы. Уверен, он поставит вам высший балл.
Ох, этого ещё не хватало, и не отвертишься ведь! Я сжала пальцы в кулаки.
— С преподавателями Эллен всегда разговаривала очень вежливо и уважительно, никогда не повышала голоса и не качала прав. Запомнила?
— Да, капитан, — ответила я мысленно фамильяру. — Спасибо.
Я попыталась снова вернуться в реальность и понять, что сейчас обсуждают. Декан, от которого у меня мурашки по коже маршировали, рассказывал, как будет проходить проверка, какие помещения они хотят осмотреть, какие бумаги изучить, а также озвучил желание присутствовать на операциях и вскрытиях. Особого внимания комиссии удостоятся, конечно, практиканты. Ведь они — наше общее будущее.