— А когда они приедут? — осторожно поинтересовалась я.
— Никто не знает, поэтому все и суетятся. Может, завтра. Может, через месяц. Надо как следует подготовиться к проверке, иначе можно получить метлой под зад за плохое исполнение обязанностей.
О да, некоторых вымести не помешает. Здесь у многих рыльце в пушку, даже Брайтен не исключение, хоть мне и нравится этот дядька.
— Глава Гильдии у себя? Я хотела его увидеть.
— Нейт Лейн отбыл по делам, а нейта Ойзенберга оставил за главного, — всё так же хмуро пояснил лекарь. — Нашёл, кому доверить управление. Это всё равно что лису поставить главной над курами. А вообще… — он перешёл на шёпот, — …раньше встречались такие проверяющие, что с ними можно было договориться за небольшую… благодарность. Ну вы меня понимаете. А теперь неизвестно, что будет, — он схватился за голову и издал звук, похожий на хрюканье. — Вы меня простите, дорогая нейра Эллен, но мне надо бежать.
Я осталась стоять в коридоре, переваривая услышанное. Значит, едет проверка из столицы. Будут именитые маги из Академии, будут лекари из Главной гильдии. Возможно, кто-то из них знал Эллен, кого-то знала она.
Может, это и станет тем самым толчком?
В животе стало пусто и холодно, а голова закружилась. Перед мысленным взором замелькали смазанные картинки, подозрительно напоминающие чужие воспоминания.
— Эл, с тобой всё в порядке? — заволновался Пискун, чувствуя моё состояние. Тонкий голосок привёл меня в чувство.
— Кажется, да, — я вытерла вспотевшие ладони о юбку и проморгалась. — Мне бы не хотелось встречаться с проверяющими, но убежать или спрятаться я тоже не могу.
— Ага. С твоим характером ты обязательно ляпнешь что-нибудь не то и быстро раскроешь себя. Может, всё-таки уедешь куда-нибудь на время или притворишься больной?
— Хорошая идея, но постараюсь найти иной выход. Я чувствую, что этот визит очень важен. Только пока неизвестно, хорошее он принесёт или плохое.
Пискун недовольно ворчал, пока я шла по коридору в направлении родильного отделения. Со мной здоровались, но я едва замечала этих людей, мысли крутились вокруг других вещей. Если попадутся непродажные “ревизоры”, которые действительно будут проверять, как учатся практиканты, то и меня проверят обязательно. Будут расспрашивать, смотреть, как я работаю. Ох, мамочки! А когда узнают, что мне доверили руководить новым госпиталем, поинтересуются, что особенного во вчерашней выпускнице? И обязательно поймут, что я работаю не по их методикам, они ведь не дураки.
— Знаю я твои выходы! Только когда будешь бежать из Левилля, меня прихватить не забудь.
— Ничего, выкручусь, где наша не пропадала! — заверила я тиина. — Кстати, если штаб, Норвин и градоправитель сочтут этих проверяльщиков надёжными, то могут привлечь к нашему расследованию.
А что, это мысль. Но вот беда, никому доверять нельзя. Коллеги Норвина, тайно проверяющие преподавательский состав, пока молчат. Сальвадор и Ули всё ещё бьются над пробами, а я ищу зацепки в медицинских книгах Эллен.
Войдя в отделение, я на миг остолбенела. Внутри хозяйничали практиканты, переставляя койки. Несколько едва родивших женщин были согнаны со своих мест и толпились у окна, глядя вокруг затравленными взглядами. Но это было ещё не всё. Недавно я добилась, чтобы на столе у входа всегда стояли тазы и посудины, наполненные хлорной водой для обработки рук, а теперь их там не было! Как не было и табличек над кроватями с именами лекарей, которые осматривали женщин. Кто-то очень постарался свести мои труды на нет.
— Зачем вы это сделали? Кто вас надоумил? — строго поинтересовалась я.
На несколько секунд воцарилась тревожная тишина, а потом один мальчишка проблеял:
— Нейт Ойзенберг велел нам. Сказал, что скоро проверка, и лишние…
Он ещё что-то говорил, но я уже не слушала. Я медленно вдохнула и выдохнула. Этот коновал ощутил себя хозяином, стоило власти на минуту попасть в его цепкие ручонки! Ладно, придётся воспользоваться поводом и прижать горе-лекаря. Сам напросился, голубчик!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что ты с ним будешь делать? Руки оторвёшь? — спросил Пискун с опаской, будто боялся, что ему тоже может прилететь.
— У меня есть идея получше. Я решила дать ему шанс.
Спустя некоторое время мне удалось успокоиться и привести мысли в порядок, хотя сначала хотелось свернуть кое-кому шею. В голове возник новый коварный план по перевоспитанию врача-грача. Не сказать, что он был гениален, многие покрутят пальцем у виска, но всё же… Добрая я, слишком добрая, аж зло берёт. Не могу добить лежачего.
— Когда ты так говоришь, мне становится страшно.
— Тогда молчи и наслаждайся, — посоветовала я Пискуну.
У Ойзенберга была личная приёмная. Я пару раз стукнула в дверь и, открыв её, заглянула внутрь. Как раз в этот момент мой дорогой коллега закончил делать кровопускание тучному мужчине с выпученными, как у рака, глазами. Вообще кровопускания и клизмы считались здесь едва ли не средствами от всех болезней и были весьма популярны, как у нас аскорбинка.
Лекарь не был рад моему визиту, но сделал вид, будто не заметил меня. Распрощался с пациентом, окровавленные инструменты протёр тряпочкой и сложил в чемодан, а руки просто обмыл в тазу, где плескалась вода не первой свежести. Меня передёрнуло от осознания того, сколько микробов там развелось.
— Я погляжу, вы исправно принимаете больных, нейт Ойзенберг, — заметила я между делом.
Тот соизволил меня заметить. Окинул ледяным взглядом, поджал и без того тонкие губы.
— У меня мало времени, нейра. Мне не до вас и ваших глупостей, надо готовиться к проверке. Если вы решили предъявить какие-то претензии, то увольте, я ничего слушать не стану. Вы и без того превратили госпиталь в балаган, — он швырнул на стол скомканный носовой платок, которым вытирал руки. — Задурили голову нейту Лейну, заворожили, что он теперь идёт у вас на поводу, как мальчик. Но со мной такой номер не пройдёт, слышите? — он погрозил мне пальцем. — Можете хоть градоправителю жаловаться, хоть мужу, я не боюсь парочки зарвавшихся магов!
— Жалуйтесь хоть своей бабушке, хоть Деду Морозу. Но как же факты? Как же цифры, отчёты? Всё говорит о том, что после моих “глупостей” больше больных стало выживать и поправляться. Что вы на это ответите?
Я смотрела, как раздуваются ноздри лекаря, как нервно он кусает губы, как дёргается его кадык.
— Просто совпадение, — заявил он, а потом усмехнулся. — Вы ещё утверждали, что у болезни нейта Лейна и родовой горячки одинаковые причины. Ха-ха! Ну это же бред, — выражение его лица стало презрительно-снисходительным. — Вздор! Что скажут в вашей Академии, когда узнают, что вы несёте? Выгонят с позором и лишат звания целителя. Вы ещё скажите, что Лейн — женщина.
Он нападал, будто был моим соперником на ринге, старательно выбивал почву из-под ног. Я скрестила руки на груди и строго поинтересовалась:
— Я уже просила вас не вставлять мне палки в колёса. Не помните? Какие бы препятствия вы не чинили, я не сдамся. Целители не сдаются.
— Кто вы такая, чтобы я вас слушал? — он поднял стул и усадил на него пятую точку. Взгляд стал наглым и насмешливым.
Обломать бы этому козлику рога!
Я медленно подошла к столу и, уперев в него ладони, наклонилась и тихим голосом произнесла:
— Я тут узнала одну любопытную вещь о ваших делах с аптекарем с улицы Красного Плюща.
Шантажировать кого бы то ни было не слишком приятно, но проучить зарвавшегося лекаря надо. Ухмылка начала сползать с его лица, он ощутимо напрягся, а я продолжала:
— Вы занимаетесь тем, что запрещено на землях нашего королевства, помогаете женщинам вытравить плод. Я сообщу куда надо, у меня есть влиятельные знакомые, а мой муж — уважаемый человек. Вас вызовут на допрос к менталисту, он вытянет всё… — я сделала театральную паузу, наблюдая за реакцией оппонента, — …всё-всё, что вы так тщательно скрываете. Догадываетесь, что вас ждёт? Потеря работы, денег и пациентов покажется вам сущей ерундой, а вот тюремные стены…ммм! И никакие деньги уже не будут нужны.