Читать интересную книгу Страсти по адмиралу Кетлинскому - Владимир Шигин

Так как «Аскольд» был на тот момент самым мощным кораблем формируемой флотилии, да к тому же в Мурманске не было больше офицеров с таким боевым стажем и опытом, как у Кетлинского, авторитет командира «Аскольда» был куда более весомым, чем авторитет обычного командира корабля. Это позволяло Кетлинскому решать многие вопросы в отношении «Аскольда» да и в интересах создававшейся флотилии в целом.

* * *

11 сентября 1917 года новым морским министром Временного правительства контр-адмиралом Д.Н. Вердеревским был введено в действие Временное положение о главном начальнике Мурманского укрепленного района и Мурманского отряда судов. В те годы в моду вошли сокращения должностей, которые порой были весьма странными. Объяснялось это существовавшей тогда практикой передачи сообщений по телеграфу. Чтобы не тратить время и ленту на длинные должности начальников, их стали сокращать, так появились всевозможные комфронты, комфлоты, комкоры, начоперупры и т.д. Именно так должность главного начальника Мурманского укрепленного района и Мурманского отряда судов стала именоваться по телеграфному — лаконично и экзотично — главнамур.

Сразу же встал вопрос а кого назначать на должность главнамура? Среди балтийских офицеров, могущих по уровню своей подготовке и опыту службы ехать командовать на Север в столь неспокойное время, желающих не нашлось. И тогда в министерстве вспомнили о Кетлинском, который в это время находился в первом с начала войны двухмесячном отпуске. По всем параметрам он, как никто другой, подходил для столь ответственной и самостоятельной должности: огромный боевой опыт и опыт организации боевых действий в масштабах целого флота, а также опыт командования кораблем 1-го ранга. Все это давало полное основание назначать его на данную должность. Думается, если бы у руля министерства был бы давний недоброжелатель Кетлинского адмирал Григорович, то такое назначение вряд ли состоялось. Но Григоровича уже давно в министерстве не было… Вердеревский запросил Кетлинского о согласии того занять должность главнамура. Тот, разумеется, ответил положительно. Не до скончания же века сидеть ему на «Аскольде», с которым к тому же у него было связано куда больше плохих воспоминаний, чем хороших. Да и масштаб новой должности не шел ни в какое сравнение с должностью командира крейсера. Мурманский укрепленный район включал территорию мурманского побережья до границы с Норвегией и полосу отчуждения Мурманской железной дороги от Мурманска до Званки (ныне станция Волховстрой).

В соответствии с положением главнамуру в лице Кетлинского, передавались весьма широкие права «коменданта крепости, находящейся на осадном положении». К тому же столь высокое назначение открывало перед Кетлинским дальнейшие, еще более значимые перспективы, а отсутствием честолюбия и здорового карьеризма он, как мы знаем, не страдал. Полномочия от Временного правительства были действительно огромными. Отныне вчерашний командир старенького крейсера по мановению ока становился хозяином всего Мурманского края, одновременно командуя и всеми местными военными и морскими силами, а так же осуществляя дипломатическую связь с союзниками на Русском Севере. Масштаб новой должности Кетлинского был впечатляющ, но и ответственность не меньшая.

Чтобы придать бодрости Кетлинскому, одновременно с приказом о назначении на должность Главном начальника Мурманского укрепленного района и Мурманского отряда судов ему было присвоено звание контр-адмирала. Это придало не только энтузиазма самому главнамуру, но и прибавило ему «веса» в глазах подчиненных и местных властей.

По воспоминаниям современников, впоследствии в разговорах с офицерами «Аскольда» Кетлинский связывал свое назначение с представлением англичан Временному правительству о неподготовленности Мурманского пути и их требованиями устранить несогласованность действий представителей различных ведомств в Мурманске. Для решения этих непростых вопросов был нужен грамотный и авторитетный флотский начальник, который и был найден в лице командира крейсера «Аскольд».

Из воспоминаний Бжезинского: «В начале июля 1917 года Кетлинский попросил девятинедельный отпуск и вместе с женой и дочерьми поехал в Крым. Только несколько доверенных лиц знали его адрес Семеиз, дача Арнольди. Эти доверенные лица постоянно держали командира в курсе происходящего на крейсере. В это время многие из офицеров «Аскольда» после отпуска уже не возвращались на непрерывно митингующий крейсер, а оформляли перевод в другие моря или вообще увольнение по каким-нибудь надуманным болезням Кетлинский также не был особенно склонен продолжать службу на выходящем из подчинения корабле, тем более что, уезжая в отпуск, он уже имел предложение из Архангельска перейти на работу в штаб флотилии Северного Ледовитого океана».

Сразу же по прибытии в Мурманск и возвращении Кетлинского из двухмесячного отпуска, 12 сентября 1917 года Временное правительство присвоило Кетлинскому звание контр-адмирала с весьма значимой формулировкой «за отличие по службе». Одновременно Кетлинский был назначен командовать Мурманским укрепленным районом и Мурманским отрядом судов — главнамуром

Для решения непростых вопросов, стоящих перед гланамуром, Кетлинскому были присвоены права командира крепости, старшего флагмана и главного командира портов, а также выделены штаты для организации штаба. При этом сам Кетлинский подчинялся непосредственно командующему флотилией Северного Ледовитого океана.

Из воспоминаний инженер-механика крейсера «Аскольд» В.Л. Бжезинского: «Кетлинский прибыл в Мурманск с сотрудниками штаба в специальном поезде. Он был в новой форме, учрежденной Временным правительством, т.е. без погон, но с нарукавными нашивками, а также другими отличиями и приступил к исполнению обязанностей 8 октября. Я в этот период работал в Центромуре и могу констатировать проявление желания адмирала работать в контакте с демократическими организациями. Он неоднократно говорил мне, что сожалеет о том, что ему не удалось так скоро, как хотелось бы, наладить работу штаба с тем, чтобы самому освободиться для более полного участия в работе Центромура, Совдепа и организовать работу Совещания. Он ждал назначения опытного начальника штаба. Все, знавшие его ранее, заметили большой сдвиг в сторону понимания новых форм взаимоотношения командования с корабельными организациями. Все помнили его заявление в начале революции о том, что ему не нужен судовой комитет на «Аскольде», теперь он этого не говорил и обычно, вызывая к себе командира корабля, приглашал и председателя судкома. Кетлинский в указанный период полностью разделял платформу Временного правительства и получил директиву Главного морского штаба не чуждаться Центромура, а, участвуя и направляя его работу, обеспечить влияние и проведение линии правительства. Все это он постепенно рассказывал мне, стараясь увлечь принципами режима в английском флоте. Все события исторических дней октября Кетлинский встречал словами: «Мы здесь на краю и ничего толком не знаем, подождем, чья возьмет, а покамест будем выполнять директивы руководства сегодняшнего дня». Резкого отпора и даже возражений этим размышлением Кетлинский не встречал. Я понял, что большинство в Центромуре и Совдепе придерживаются той же точки зрения».

* * *

Так как вакантной оказалась только что учрежденная должность начальника штаба гланамура на нее Кетлинский взял своего старого знакомого по Севастополю, начальника оперативной части, старшего лейтенанта Веселаго. Кетлинский хорошо знал его по совместной работе в штабе Черноморского флота и, встретившись в Петрограде, пригласил на указанную должность.

Из воспоминаний Г. Веселаго: «Встретив меня в Петрограде, где я находился в отпуске, контр-адмирал Кетлинский предложил мне занять должность начальника оперативной части его штаба, временно, пока не будет назначен начальник штаба, исполнять обязанности последнего. 23 сентября контр-адмирал Кетлинский и его штаб специальным поездом выехали из Петрограда».

Личность старшего лейтенанта Веселаго была весьма значима в годы Гражданской войны на Русском Севере. Как и его непосредственный начальник, Казимир Кетлинский, Веселаго был по уши облит грязью нашими историками. Впрочем, если жизнь Кетлинского сложилась трагически, то судьба все же пощадила Веселаго, даровав ему долгие годы, хотя и вдалеке от родины, на чужбине.

Итак, в октябре 1917 года по ходатайству Кетлинского старший лейтенант Веселаго был назначен на должность начальника оперативной части в штабе Главного начальника Мурманского укрепрайона и Мурманского отряда судов. При этом с первого же дня из-за нехватки грамотных и опытных специалистов ему пришлось фактически взвалить на свои плечи и обязанности начальника штаба укрепрайона и отряда судов. По сути дела, вчерашний командир эсминца в одночасье стал вторым человеком на территории, сопоставимой с размерами серьезного европейского государства.