интегративный отчет о ситуации, сложившейся в Республике: «В 07:59 по центральному эллиадскому времени Остеррианский Союз начал крупномасштабное наступление на Северо-западном и Северо-восточном фронтах. Наступление стартовало с артиллерийского обстрела ключевых военных баз и командных центров, где дислоцировались основные эллиадские вооруженные формирования. Обстрел производился из двух неидентифицированных артиллерийских орудий сверхдальнего радиуса поражения с территорий к северу-западу и северо-востоку от Республики. В результате первичного обстрела, по предварительным оценкам, вооруженные силы Республики понесли тяжелые потери, которые могут доходить до 35% личного состава армейских подразделений Северо-западного и Северо-восточного военных округов и до 10% личного состава Восточного, Центрального и Южного военных округов. Установлено, что командующий Северо-восточным фронтом генерал армии Эленбург погиб в результате артиллерийского обстрела».
Едва он вытер холодный пот со лба после прочтения первого отчета, ему на стол положили второй: «Разведывательное управление докладывает об обнаружении двух групп армий Остеррианского Союза численностью от 300 до 500 тысяч человек каждая. Обе продвигаются в южном направлении по территориям Северо-западного и Северо-восточного военного округов. Временно исполняющий обязанности командующего Северо-западным военным округом генерал-лейтенант Топал и временно исполняющий обязанности командующего Северо-восточным военным округом генерал-лейтенант Ортиас, командующий Восточным военным округом генерал армии Луаре, командующий Центральным военным округом генерал армии Каррас, командующий Южным военным округом генерал армии Лазаридис в настоящее время занимаются перегруппировкой войск и готовятся отразить массированное наступление остеррианских армий вторжения».
В связи с этим было созвано второе за сутки экстренное заседание Высшего Совета, на котором стало известно, что сразу в нескольких регионах страны среди Кандидатов на проживание и Жителей Республики вспыхнули вооруженные восстания. От прежней самоуверенности членов Высшего совета не осталось и следа. Теперь выражения их лиц больше подходили траурной процессии, нежели совещанию правительства. Неизменной была лишь восковая маска, считавшаяся лицом Михаэля Адриатиса. В тот миг Карл Сермонт всерьез засомневался в человеческой природе Верховного председателя.
Все рушилось. Казалось, сама земля уходила из-под ног у тех, кто сейчас так отчаянно пытался удержать ситуацию под контролем, но ранее игнорировал неугодные им проблемы. Республика рассыпалась подобно песочному замку, который попался под ноги хулигану, посчитавшему, что хрупкой, но с виду красивой конструкции не место на его пляже. Сообщения продолжали бомбардировать сверхскоростную правительственную систему коммуникации. Вскоре выяснилось, что артобстрелу также подверглись ближайшие к северным регионам страны военные базы Восточного военного округа, а новейшие эллиадские комплексы противовоздушной обороны вновь не смогли ничего противопоставить загадочному остеррианскому оружию сокрушительной мощи и невиданной в Новой эре дальности стрельбы, ставшей неожиданностью для всех военных экспертов.
Когда второе за сутки экстренное совещание завершилось, военный министр, маршал Константин Адриатис, отправился разрабатывать оборонительную стратегию в Центр Командования Вооруженными Силами Республики Эллиад, величественное строение округлой формы с пятью высокими башнями, расположенными по периметру. В то же время другие члены правительства, раздав срочные распоряжения подчиненным, по настоянию Верховного председателя прибыли на площадь Единства, чтобы напрямую обратиться к народу. Михаэль Адриатис держался так, словно это Эллиад шагал победным маршем по территориям Остеррианского Союза, а не наоборот. Блистательный, красноречивый, величественный, непоколебимый, Верховный председатель возвышался на сцене, купаясь в средоточии потоков света, точно посланник небес. Белоснежный костюм, вышитый золотыми узорами, сиял в лучах прожекторов, будто покрытые кристально чистым льдом и снегом горные пики. Глаза Верховного председателя горели подобно солнцу в зените. Казалось, будто их согревающий надеждой свет проникал даже в самые потаенные глубины человеческой души. Однако все это было наглой ложью, настолько красивой и успокаивающей, что с искренней радостью принималось за истину. Мессия вещал перед верующими, собравшимися этим вечером под густым покровом облаков не правды, но утешения ради.
В это мгновение, будто выпавшее из реальности, Карл Сермонт самозабвенно наблюдал за речью Михаэля Адриатиса и ощущал, как внутри него формировался запутанный клубок, сотканный из эмоций, в котором презрение переплелось с восхищением, а страх с надеждой. Мысли о жене и сыне в разуме сменялись вариациями будущего. Вся нация замерла на краю пропасти, и он намеревался сделать все, что в его силах, дабы уберечь ее от падения.
Пленительная иллюзия безопасности, охватившая площадь Единства, растворилась в реальности, когда плотную пелену из облаков озарила ослепительная вспышка красно-голубого света. Земля под ногами содрогнулась, и колоссальная стена пламени взмыла над Центральным районом. Под безумный грохот огненный горизонт зашелся облаком черного дыма. Пронзившая облака вспышка оставила после себя округлый просвет, словно колодец, через который на площадь, наполненную воплями ужаса и отчаяния, пролился свет небес.
Глава 18. Павшая обитель человека.
Небом овладевали сумерки, когда семь «Гончих» остановились возле заброшенного села. Изучив старые карты, загруженные в бортовые компьютеры, они проложили новый, безопасный маршрут. Выжившие члены отряда «Молот» сделали крюк, пытаясь избежать встречи с остеррианских войсками. Преодолев десятки километров в западном направлении, они трижды предпринимали попытки свернуть на юг к точке Гамма, но каждый раз обнаруживали на своем пути врага, сновавшего в поисках экспедиционного корпуса. После изнурительных часов, проведенных в кабинах танков, Юлиан решил, что им следует найти место для ночлега, постараться раздобыть пищу и отдохнуть, прежде чем вновь попытать удачи на заре. Выбор пал на уединенную деревушку, укрытую в глуши неизведанных земель.
С разных сторон маленькое поселение окружали обширные поля, заросшие дикими травами и подсолнечником, густой лес, выстроившийся ровной линией, точно высокий частокол, и извилистая мелкая речка, напоминавшая притаившуюся в камыше змею. Большая часть строений, количество которых едва превышало число пальцев на руках и ногах, лежала в руинах. В центре села возвышалась светло-серая, словно костяная пика, часовня. В сотне метров от нее виднелось широкое прямоугольное здание, явно отличавшееся от жилых домов. А на границе леса выделялась длинная постройка, похожая на амбар. Вольные укрыли танки за развалинами зданий, разделились на две группы и приступили к исследованию поселения.
Травы, кустарники и деревца уже давно стали новыми хозяевами покинутого уголка цивилизации. Раскидистый куст олеандра, украшенный розовыми цветками, встречал незваных гостей прямо на входе в дом божий. Смутные воспоминания о кочевой жизни заставили Юлиана обойти красивый кустарник стороной. Древняя часовня напоминала священника в выцветшей от старости рясе, окруженного нищей и оборванной паствой. На самой ее вершине склонился ржавый крест. Юлиан провел спутников через пустой дверной проем и оказался в помещении с высоким потолком, пропахшем сыростью и плесенью. Путь к мраморному алтарю окаймляли ряды прогнивших досок, лежавших на каменном полу, точно древние мощи. Томный сумеречный свет проникал внутрь религиозной обители из окна напротив входа.
Дариус похлопал рукой по голому алтарю:
— Так это