как сначала напряглась фигура задохлика, но тот постарался продолжить тренировку, как ни в чём не бывало, а потом фигура расслабилась. Не хотел выступать перед ллиером?
— Больше не ставь их в пару, — недовольно проговорил герцог. — Не видишь, что один жалеет другого?
Герцог нахмурился. Он сначала решил, что ему показалось то, что Лукас только старался держать оборону, атаковал редко и резких выпадов не делал. Но нет, не показалось.
— В чём дело, лорд Лукас Дарвиг? — сухо поинтересовался герцог у Лукаса. — По какой причине вы щадите партнёра?
Два брата немедленно остановили тренировку, повернулись и вытянулись в струнку перед герцогом. Остальные ученики стали отвлекаться на них, пока герцог не смерил всех ледяным взглядом.
Общим правилом для всех учеников было остановить тренировку при обращении к ним Мортимера Дарвига и исчерпывающе ответить на все вопросы.
— Вам показалось, ваше сиятельство, — спокойно отозвался Лукас, смело смотря в глаза лорда.
А юнец Червингов не из робких. Смело держится. Жаль, что не родной внук.
— Мне никогда ничего не кажется, молодой человек, — холодно ответил Мортимер, внимательно осматривая парня. Может он ранен и берег силы? Дуэль? Не похоже. Здоров как одум. Румян. Глаза блестят.
Яркие голубые глаза герцога переместились на другого внука. Еле сдержался, чтобы не поморщиться. Как же он его раздражал своим внешним видом. Хоть и окреп за прошедшие месяцы, но до чего же худ.
И сейчас выглядит как-то подозрительно: бледен, тёмные круги под глазами, до остановки тренировки двигался странно неуклюже.
— Вы попросили партнёра тренироваться вполсилы? — резко задал вопрос Николасу.
— Нет.
Герцог еле сдержал довольную улыбку. «Нет» и все. Раньше бы ещё предложений двадцать добавил. Научился держать язык за зубами.
— Но вы сами заметили то, о чем я говорю? — он внимательно смотрел в глаза внука.
Во взгляде последнего мелькнули раздражение и недовольство. Значит, заметил и тоже недоволен. Тем, что это произошло, или тем, что он, герцог, это тоже заметил?
— Да, — спокойно ответил мальчишка, не отводя взгляда.
Что у него с глазами? Странные они какие-то.
«Да». А дальше?
— Вас устраивает подобное положение? — герцог приподнял бровь, откидывая тонкую фигуру презрительным взглядом.
— Нет.
Мортимер стал раздражаться. Мрак его возьми! Да. Нет.
— Почему вы терпите подобное презрительное отношение? — герцог задал вопрос и стал ждать. На него не ответишь простым «да-нет».
— Я не терплю. Я благодарен, — сдержанный ответ мелкого задохлика.
Неожиданно.
— Благодарен? — Мортимер не показал удивления. — То есть вы признаете, что более слабы и благодарны лорду Лукасу за то, что он занимается с вами вполсилы?
Тонкие губы мелкого внука сжались, взгляд стал колючим и неприязненным.
Даже так?
Задохлик откровенно выражал ему своё отношение. Лукас же напрягся и нахмурился.
— Лукас — настоящий брат и друг, — нехотя процедил внучок. — Он знает, что накануне я серьезно пострадал и щадит меня, поскольку благороден.
— Пострадал? И как же? — насмешливо поинтересовался Мортимер.
— Я упал с дерева и отбил себе нижнюю часть спины и левое бедро.
— И что с этого? — недовольно процедил герцог. — Противник не будет интересоваться вашим самочувствием, когда вы столкнётесь. Вы что же скажете ему: извините, но сегодня моя задница не в форме и ножка тоже болит, будте так любезны, не убивайте меня и деритесь вполсилы?
— Я не просил об этом Лукаса, — сразу ощерился щенок, огромные глаза зло засверкали. — Он просто благороден. Зная о моем состоянии, он щадил меня.
— Он не благороден! Он идиот, если щадит вас сейчас! И вы идиот, если позволяете ему так поступать! — разозлился герцог и резко обернулся к Бэрвигу. — Вы тоже... хм... разочаровали меня, Стенлэр! Учитель не должен идти на поводу у слабых духом учеников! Они должны всегда тренироваться в полную силу!
Стенлэр нахмурился, но промолчал. Упрёк был справедливым. Когда перед тренировкой Лукас Дарвиг предупредил его о своём поведении, он нехотя вошёл в положение друзей. Лукас очень просил, причём объяснил, что сам Николас не в курсе его просьбы, и он не смог отказать. Если б он знал, что герцог заявится сегодня понаблюдать за учениками, то не разрешил бы Лукасу играть в благородство.
Лукас тоже хмурился и тоже молчал. Что он мог сказать? Он не мог представить себе, как будет тренироваться с пострадавшей девушкой, старшей сестрой. Она итак слаба по сравнению с ним, так ещё вчера откуда-то свалилась и отбила себе половину тела, а целители отказались ее лечить, поскольку, по распоряжению герцога Дарвига, всех молодых учеников крепости разрешалось лечить только на четвёртый день после получения травмы, чтобы парни привыкали к боли, растяжениям, вывихам и так далее. Те, кто мечтал попасть в гвардию ллиера, должны стать настоящими мужчинами. Те, кто не мечтал об этом, тоже.
— Лукас, дайте шпагу. Я сам составлю пару вашему пострадавшему партнеру и покажу вам и всем остальным, как вы должны тренироваться, если не хотите, чтобы в бою вашего друга убили.
Бэрвиг остановил остальных учеников. Будущие гвардейцы выстроились вокруг герцога Мортимера и его внука Николаса.
Мортимер сделал неожиданный выпад, но внук отбил его, потом ещё один, и снова мелкий отбил его, а потом он кружил вокруг худенькой фигурки, не давая тому продохнуть. Лицо парня становилось все бледнее, а взгляд мрачнее, было заметно, что он очень устал и терял бдительность, но лорд Дарвиг не давал ему спуску.
А потом... что произошло, он так и не понял, но будто кто-то другой вселился в тело его внука. Движения стали более чёткими и уверенными. Более профессиональными. И в то же время сильными.
Мелкий гордец кружил вокруг него, словно совсем не уставал. То атаковал, то профессионально оборонялся. Внук практически ни в чем не уступал ему. Герцогу совершенно отчётливо казалось, что они фехтуют наравне.
Но как это возможно? Это же немыслимо! Или... Неужели...
Как же он не заметил! А как не заметил храмовник?! Он просто идиот! Они все идиоты!
Мортимер сосредоточился и полностью сфокусировал внимание на мелькающем тонком клинке противника. Он должен победить этого юнца. Это вопрос чести.
Обманный манёвр. Резкий выпад. Противник уклонился. Он тоже. Но... как будто Николас атаковал, а он снизу нанёс свой фирменный дарвигский удар. Попал в одну из самых болевых точек на теле. Юнец не вскрикнул, только ещё больше побледнел и крепко сжал зубы.
А