Он и правда собирается спать там, а ее бросит внизу на растерзанье лесным хищникам-Ситар обхватила себя руками и убитым голосом поинтересовалась:
— Кто такие кируканы?
— Те, у которых ты «гостила».
Вздохнув, девушка приблизилась к дереву и, изобразив покладистость, примирительно проговорила:
— Хорошо. Я согласна спать на дереве.
Мужчину долго уговаривать не пришлось. В мгновенье ока он оказался на земле и, обхватив Лиз за талию, прижал к себе. Обоняние Ситар уловило тонкий аромат хвои, морского бриза и запах костра. Когда Нирлин впервые ее поднял на дерево, тогда девушка не обратила на это внимания, так как из-за наступающих на них монстров сделать это просто было некогда.
Не успела Лизавета опомниться, как уже сидела на плоской ветви. Она тихо вздохнула, запах краснокрылого ей понравился, и девушка была бы не прочь еще раз его понюхать.
— Иди сюда, — Нирлин уже выуживал из мешка тонкую, синюю веревку.
И Ситар, подчиняясь приказу, поползла к краснокрылому. Пусть ветка и была широкой, и по ней можно было гулять как по тротуару, выпрямиться и пойти она не решилась. Нирлин быстро привязал ее к стволу гиги, не сильно крепко, но и не слабо. Лечь Лизавета, конечно, не могла, но полулежать вполне было удобно: Нирлин пожертвовал сумку, подсунув Ситар под поясницу. От проявленной заботы, девушка на некоторое время перестала дышать и позабыла о его вредности.
Устроившись рядом со спутницей, на расстоянии в пол-локтя, Нирлин вновь завернулся в крылья, превращаясь в подобие кокона. Ситар позавидовала ему: ночью он не замерзнет, а вот ей даже плаща не предложил, только сумку. Но просить накрыть ее плащом, Лиз не стала из чистой вредности.
Подтянув ноги к груди и обхватив колени руками, Лиз взглянула на своего спутника, у которого из «кокона» торчала только голова.
— Нирлин, ты бы и правда меня бросил, тогда при первой встрече?
Некоторое время гарпия молчал, не открывая глаз, и Лиз показалось, будто не дышал вовсе.
— Да, — прозвучал ответ спустя несколько долгих минут.
— Серьезно-не удержавшись, Ситар повернулась к мужчине.
— Ну, может на пятый день совесть бы и проснулась.
— К тому моменту от меня остались бы одни косточки, — отворачиваясь от гарпии, проворчала Лизавета, утыкаясь лбом в колени.
Винить девушка его не собиралась. Кто он такой для нее. Но если чисто по-человечески, то не понимала, как можно бросить кого-то в беде. Ведь видит, в каком она плачевном положении находится, а ни разу не задал вопроса. Почему, откуда и так далее. Хотя нет, один раз интересовался, что Лиз носит с собой, но то был чисто деловой интерес, к личному характеру никак не относился. Зато она засыпала Нирлина вопросами.
— Почему ты меня ни о чем не расспрашиваешь?
— А зачем-Ты мне заплатишь, и каждый пойдет своей дорогой.
Притихнув, Лиз старалась разглядеть звезды сквозь густые кроны, но ничего не выходило. Птицы давно перестали щебетать, спрятавшись в листве деревьев, и только потрескивание костра изредка долетало до слуха Ситар. Облокотившись на гладкий ствол дерева, и стараясь не думать о всяких насекомых, могущих заползти за шиворот или в ухо, Лизавета постаралась расслабиться. И это у нее получилось только когда рядом мерно задышал гарпия, и только тогда она провалилась в сон без сновидений.
***
Неясный шорох вырвал Лиз из липкого сна. Не открывая глаз и находясь все еще между сном и явью, Ситар поморщилась, ощущая онемение во всем теле и тяжесть в ногах.
Кое-как разлепив веки и потерев их пальцами, Лиз с удивлением обнаружила Нирлина на своих ногах. Вот откуда эта тяжесть. Положив голову ей на ноги, чуть выше колен, гарпия обхватил девичьи бедра руками. Правое крыло было сложено на спине, а левое наполовину укрывало Лизавету и ветку. И он снял маску! Правда с такого ракурса, Ситар не могла толком рассмотреть его лица. Только четкая линия скулы, и прямого ровного носа.
— Ну и наглость, — прошептала возмущенно-обескуражено девушка. — Эй, Нирлин, мои ноги не подушка.
Ситар чуть дернула затекшими конечностями, не смея дотронуться до спящего мужчины.
— Девчонка, дай выспаться спокойно, — ворчливо и хрипло отозвался гарпия, сильнее стискивая ноги Ситар.
— Вставай, Нирлин, снизу кто-то есть, — сделала вторую попытку девушка стряхнуть с себя мужчину. Тело ныло и просило движений, а в кончиках пальцев собирались тонкие иголочки — предвестники неприятных возвращений чувствительности конечностям.
— Знаю. Оно не так сильно и опасно. А теперь помолчи. — Ситар открыла рот, чтобы высказать все свое недовольство, как гарпия продолжил: — Разрешаю помассировать мне голову.
От негодования Лиз задохнулась. Из горла вырвались какие-то нечленораздельные булькающие звуки, Нирлин же фыркнул и, потершись щекой о ноги, затих.
Сердито скрестив руки на груди, Ситар возмущено засопела.
— Вот же ж крылатый засранец! — И тут же вскрикнула от болезненного щипка в бедро. Как он ее еще не поранил когтями для Лиз осталось загадкой. Как он вообще что-то мог делать с таким-то маникюром?
Немного успокоившись, Ситар оглядела прижимающегося к ней мужчину и решила воспользоваться предложением. Зарыться пальцами в его волосы заманчиво, но намного интересней будет потрогать крылья. Это было странное навязчивое и болезненное желание. Разве от такого можно отказаться-Нет! Девушка медленно протянула руку и когда подушечки пальцев почти коснулись пера, услышала предупреждение:
— Крылья не трогай. Тебе нельзя.
— А кому можно-удивленная таким поворотом, поинтересовалась Лиз. Как Нирлин догадался, что она собиралась потрогать крылья?
— Зирше или эрши.
— Это родственницы-Или твои… девушки?
— На нашем языке это означает жену и невесту.
— А у тебя есть жена или невеста?
Тяжко вздохнув, мужчина нехотя поднялся: красные волосы неровным растрепанным каскадом падали на плечи. Лицо Нирлина имело немного заостренные линии и высокие скулы.
— Прощай безмятежный отдых, — Нирлин потянулся, встряхнул крыльями. Потерев лицо ладонями, гарпия скомандовал: — Пора выдвигаться.
Вопрос о жене и невесте он так и оставил без ответа.
-------------------------------
Киены — редчайшая сладость, привезенная из-за моря посыпанная золотой крошкой. Плоские кругляши похожи на золотые.
Алкин — бог милосердия у гарпий.
Глава 16
Нелли
Два дня прошли скучно и однообразно. Голые деревья и тающий снег не прибавляли оптимизма. Но я с предвкушением ожидала весну, которая в Арквуре наступала рано и проходила стремительно. Не мудрено, что в некоторых местах снега практически уже не было.
На ночевку мы вновь останавливались в трактире. Не таком чистом и привлекательном как «Белая ночь», но лучше крыша над головой и теплые одеяла, чем спать на холодной земле. Да и Дар переживал о моем здоровье.
Злодеи больше не пытались напасть на нас, а может, не знали где мы. Ведь Дар уничтожил всех соглядатаев. И теперь чтобы вновь отыскать нас, потребуется немало времени.
Ближе к ночи, когда на небе заалел бок луны — луны тут оказывается, меняют цвет с наступлением определенного времени года — Дартаар остановил коня на ровной, круглой опушке и, спешившись, подошел к круглому камню. Этот светло-серый камень среди припорошенной снегом поляны, не имеющей ни единой травинки, смотрелся как-то странно и сбивал с толку. Только я хотела поинтересоваться у Дара, что он хочет, как эльф непонятно откуда взявшимся кинжалом резким движением порезал ладонь и приложил к поверхности камня. Тотчас по нему зазмеились желтые нити, складываясь в странный узор. Короткая вспышка и в воздухе что-то незримо поменялось. Даже я никогда не имевшая дел с магией и которая обрела их недавно, почувствовала, что что-то не так. Воздух стал словно еще чище, а ветви и кусты, переплетавшиеся и мешавшие передвижению, вдруг поднялись высоко, распрямились. Да и тропинка до того невидимая, вдруг предстала перед глазами.