тут же стал оседать на землю. Задубевших от ледяной болотной воды ног он просто не чувствовал, дико болела голова и ломило спину.
– Товарищ командир, да вам в бане согреться срочно надо! – затараторила отдышавшаяся немного Шурка, – вы ж всё себе отморозите! Да и отмыться вам надо – посмотрите на себя! Агния, а ты что стоишь, – она дёрнула за рукав стоящую с виноватым видом девушку, – и тебе в баню надо!
Насильно усадили Андрея в виллис. Командир эскадрильи бухнулся рядом с водителем, Александра подсадила с трудом двигавшую ногами Агнию на заднее сиденье.
– В санчасть! – приказал капитан водителю.
– Товарищ капитан, да вы посмотрите на них, – запричитала Шурка, – да если их прямо сейчас, срочно в бане не отогреть, они на пару недель с воспалением лёгких слягут! На лбу у него царапина! Я их сейчас в баню, я же с утра натопила, а потом сразу же я их в санчасть и отведу! Ну товарищ капитан!!
– Ладно, – уступил напору Шурки капитан, и к водителю:
– Довезёшь их до дома, где они квартируются, и обратно сюда!
Подъехала еще одна машина, ЗИС-5. Из неё вылез старший инженер полка. Шурка метнулась к нему, что-то там быстро доложила, он махнул рукой, иди, мол, и она запрыгнула на ходу в тронувшийся виллис:
– Сергей Никанорыч разрешил! Говорит, пока будем этого бегемота из болота тащить, в тебе, говорит, пока надобности никакой!
В прыгающем по ухабам виллисе Агнию опять замутило, и когда подъехали к дому, она вылезла из машины с бледно-зелёным лицом. Присела на корточки, наклонилась к земле.
– Что с тобой, милая? – Шурка участливо тронула её за плечо.
– Уйди, уйди, уйди…. – простонала девушка
– Замотало её, тошнит, – пояснил лейтенант, – и в полёте тошнило. Я как от немцев уворачиваться стал, так у неё и началось.
– Шурочка, миленькая, помоги пожалуйста, а то мне худо! – попросила девушка. Шурка бросилась её поднимать, – да не меня тащи, а Андрея! Я то как-нибудь сама дойду, – простонала она.
Шурка молча метнулась к Андрею, подхватила его, помогла подняться с брёвнышка, на которое он минуту назад присел, не в силах стоять. Потащила его в баню. Сзади, держась за живот, поплелась Агния.
Повозившись пару минут с Андреем, Александра всё же совладала с его мокрым, задубевшим на морозе, комбезом, кое-как его сняла. Дальше пошло легче. Она ловко и сноровисто сдёргивала с него холодную и мокрую, пропитавшуюся вонючей болотной жижей одежду. Раздев его догола, подхватила под плечо. И помогла зайти в парилку из предбанника, посадила на лавку. Вернувшись в предбанник, стала ругать Агнию:
– Ну, а ты чего, как барыня тут расселась, чего не раздеваешься-то? Тебя тоже раздевать надо?
– Ой, Шурочка…. Худо мне, – Агния в полном бессилии откинулась спиной на стену.
– Худо ей… – Александра стала снимать с неё комбез, – сидит она! Смотри: уже в ледышку превратилась! – ругаясь так, она продолжала стягивать с неё мокрую, успевшую заледенеть одежду.
– Как ты там его парить-то будешь? Ты сама, как треска мороженная!
– Ой, Шурочка, помоги мне, иди с нами. Я не справлюсь одна.
– Ага! Как же, иди! А потом взревнуешь меня, как дура! Дуться будешь на меня цельную неделю, за то, что я твово мужика голышом видела!
– Не буду…. Да ты его уже и так голышом видела.
– Ну, смотри! Ты обещала! – сказала Шурка, скидывая с себя одежду.
Весь этот разговор за дверью Андрей не слышал – в тёплой бане его изрядно разморило, и он сидел на лавке, откинувшись спиной на стенку и просто наслаждался тишиной, теплом и покоем.
И когда сначала появилась совершенно голая Агния, а сразу за ней такая же Шурка, он слегка опешил.
– Девчонки, вы это? Чего это? С ума сошли? – рука на автомате стала шарить по лавке в поисках веника, чтобы прикрыться…
– Ложись давай, Дед Мороз, синий нос! – весело приказала Шурка, – сейчас мы тебя парить будем! – она обернулась на севшую в уголок Агнию, и добавила: – я буду парить! Тебя, а потом её, – она показала веником на девушку, – а ну, ложись на пузо!
Андрей, охреневший от такого напора, послушно лёг, отвернулся к стенке.
Да….. в баню-то он ходить любил, но до сих пор это было с другими мужиками. Что было просто и естественно. А тут с девушками…. Да ещё с двумя…. Нет, он конечно, слышал всякие похабные разговоры, про то, как с бабами ходят в баню для «этого самого», но вот чего он точно не ожидал, что нечто подобное может вот так просто произойти и с ним… в смысле: в баню, и не с мужиками. А очень даже наоборот: с двумя девками.
Шурка между тем ковшиком из котла наплескала в большую шайку горячей воды, и замочила в ней пару сухих берёзовых веников. Терпкий и дурманящий дух от распаренных берёзовых листьев, распространяясь по бане, щекотал ноздри, убаюкивал и успокаивал. Андрей чуть довернул голову, и украдкой скосил один глаз: Агния сидела в паре метров от него, упираясь обоими ладошками в лавку, и бессильно откинув голову назад, упиралась затылком в стену. Глаза её были полузакрыты. Весь вид её говорил о крайней степени усталости. Шурка же развила бурную деятельность: что-то двигала, переставляла поудобнее, проверяла готовность веников, вынула и положила поближе мочалку и кусок мыла. Перед носом Андрея моталась туда-сюда её голая, розовая попа. По её спине и бокам бежали, оставляя мокрые дорожки, капельки пота. От такой картины захолонуло где-то «во внутрях», и активно зашевелилось прямо под ним.
«Чёрт… чёрт… чёрт! Ну попал! Ну, попал!! Чё дальше-то?!» – тоскливо толкалось в голове.
– Ну-у-у?! Готов? – Шурка повернулась к нему, помахивая веником, и стряхивая с него капельки кипятка. Андрей тут же зажмурился и торопливо отвернулся к стене.
– И-эх! – Шурка покрутила веником в воздухе и со всей дури хлестанула лейтенанта по спине. Потом ещё, ещё, ещё, и ещё! Снова взмах, пару оборотов в воздухе, и снова: Бац! Бац! Бац! В ноздри шибало пряным духом распаренных берёзовых листьев, на спину, плечи, задницу и ноги обрушился целый шквал сильных, беспощадных ударов. Боясь показать слабину, Андрей лежал смирно, молчком, не елозил, и тщательно закрывал оба глаза.
Но как он не зажмуривался, как ни отворачивался, но бег воображения сдержать не мог. Он живо представлял себе, что происходит у него за спиной, всего лишь в метре. Протяни только руку! Лежать на животе стало крайне неудобно – его мужское достоинство уже давно затвердело и оказалось между лавкой и животом как между молотом и наковальней. А по спине и по