Знаю, это всего лишь головокружение от алкоголя, а магия, что происходит между нами, всего лишь игра. И хотя Клифф скорее всего представляет на месте меня обворожительную незнакомку, я хочу, чтобы он и правда соблазнил ее.
То есть, меня. Как когда-то давно. И потому я буду послушно повторять за ним каждое слово и копировать его жесты, лишь бы прикоснуться к этому таинству любви.
Чужому, ненастоящему, но такому желанному.
— Что там дальше… по плану соблазнения прелестных дам? — робко спросила я.
— Дальше… — Клифф придвинулся еще ближе и накрыл мою ладонь своей, прижимая ее к своей груди. Гипнотизируя меня взглядом, будто я — пушистая зверушка из театральных фокусов. — Дальше, когда зрительный контакт налажен, и возникает ощущение полета, самое время сказать этой даме что-нибудь волнующее. Что-нибудь вроде: "Я люблю вас, лорд Кавендиш"…
***
Сдерживаться боле невозможно
Малькольм чуть напрягся. Точнее, окончательно окаменел. Сидит, не дыша, держит мое сердце в руке. Всего меня держит. Даже смешно! Такой маленький, слабый и невысокий — вздумай я обхватить его щиколотку, пальцы бы в кольцо сомкнулись — а победил самого Клиффа Кавендиша! Спеленал, подчинил, овладел…
Он этого не понимает, конечно. Испугался до икоты. Бежать бы от такого полоумного работодателя! — да только мышцы отказали и силы покинули — вырвать ладонь из судорожной хватки, и то не получается.
Я его понимаю, черт возьми, но поделать с собой ничего не могу. Только жмусь к нему все сильнее и схожу с ума. Он ведь собирается уходить. И уйдет… Завтра, а может и сегодня вечером он покинет меня, потому что происходящее переходит все границы разумного. И я заранее скучаю по нему, хоть и должен отпустить.
— А нормально, что я обращаюсь к этой даме "лорд Кавендиш"? — с сомнением спросил Лукас.
Сообразительный он, все-таки. Потому и понравился мне.
— Нормально. Иначе ты совсем запутаешься.
По правде говоря, я и сам уже вконец запутался. Смотрю на него и ничего не понимаю, не верю глазам да и чувствам не доверяю… Как у мужчины могут быть такие тонкие кисти, нежные щеки, шелковистые волосы? Кто ты, Малек? Что за невиданное существо, явившееся из Уайтчепела, чтобы свалиться мне на голову неподобающей любовью?
— Я люблю вас, лорд Кавендиш, — тихо повторил Малек, не сводя с меня огромных чистых глаз. Он сказал это так, что я ему сразу же поверил. "Мой ученик!", мелькнула на задворках сознания гордая мысль. Далеко пойдет в соблазнении. Не любит и любить не может… но до чего убедителен!
И эти его глаза… Чем дольше я смотрю в них, тем больше меня одолевает странное чувство дежавю. Будто я уже отражался в них когда-то. Бред бредовый, но мне кажется, что я встречал Малька прежде: во сне, в другой жизни или вообще в другом мире… Но точно не реальности — такого презабавного паренька я бы точно запомнил!
— А дальше?.. — Малькольм поежился и попытался отстраниться, но не очень-то преуспел, потому что нас затягивало друг в друга.
— Дальше… — одной рукой развязал и бросил на стол шейный платок, который битый час не давал дышать полной грудью. — Идем танцевать! — и повел Малька за собой в середину зала, где уже кружили под музыку первые пары.
Ладонь его так и не отпустил — отпускать нельзя, иначе он исчезнет еще быстрее, чем планировал. А я еще не готов с ним расстаться. Это станет самым безумным поступком в моей жизни, но я собираюсь и правда соблазнить его. Пусть многолюдная свадьба — не лучшее место для подобных выкрутасов. Пусть по столице прокатится новость — развратник Клифф Кавендиш перешел на мужчин! Моя репутация и так достаточно испорчена, чтобы подобная малость могла ей повредить.
— Вы и танцевать умеете?!
— Еще как!
Конечно, умею. Я ведь аристократ! Вот только танцевать мы будем немного не так, как принято в благовоспитанном обществе (да и кто осмелится назвать сборище путан и извращенцев "благовоспитанным обществом"?). Ненавижу эти чопорные хороводы, когда пары кружат друг напротив друга, пересекаясь взглядами и иногда соприкасаясь ладонями — мы с Мальком давно прошли этап прелюдий, пора переходить к более активным действиям…
Я не смогу держаться от него на таком огромном расстоянии. И потому привлекаю того к себе, закидываю левую руку юноши себе на плечо, сам обнимаю его за талию. Пройдет несколько десятилетий, и подобные танцы станут нормой, уж помяните слово "Порочного бога"! А пока…
— Что вы делаете?!
Пока Малек совершенно не готов к тому, что происходит. Жаль, у меня не будет второго шанса его раскрепостить — а то если он и в постели так же быстро схватывает… Так, про постель думать не стоит — а то душа не выдерживает напряжения: вспенивается, разбухает от счастья. Она у меня вообще довольно выдающаяся, а от взаимодействия с этим пронырой и того больше: я из-за него и в омнибусах катался, и на исповеди показался. Хамил старушкам, бил наглых хлыщей, терпел паранормальный спектакль сбрендившей вызывательницы духов… И откуда во мне столько благородства?
— Когда нужные слова найдены, следует закрепить результат и дать даме ощутить свое… нежное хрупкое тело. У тебя ведь нежное тело, Малек?
— Э-э-э?.. — округлившиеся глаза и полуоткрытый рот.
Все идет, как надо: обычно на данной стадии связь между мыслительной функцией и способностью ясно эти мысли выражать уже потеряна. Притом, с обеих сторон. Я ведь не пил — так и не решился завуалировать печальные, но такие удивительные эмоции алкогольным маревом — а меня уже ведет.
Я неловко пошатнулся, и журналист принял это движение за начало танца. Скованно переступил ногами несколько раз. Не оттолкнул в ужасе, а, наоборот, потянулся ко мне — глянь, он и правда готов на все, лишь бы научиться соблазнять! Кусая губы и неровно дыша, Лукас положил руку мне на шею, привстал на цыпочки. И все равно дотянулся разве что до подбородка. Эх, и почему ты такой мелкий, а?
Мне не нравится, что он боится и напрягается. Я хочу, чтобы он жил у меня в руках, становился пластичной, податливой массой — тек сквозь пальцы, светился и переливался. Мое блондинистое чудо. Мое недельное помешательство, локальное умопомрачение. Пусть завтра все обрушится в преисподнюю, но на сегодня ты — моя эгоистичная прихоть. Но я веду себя так развязно не потому, что хочу эту прихоть удовлетворить во что бы то ни стало. Просто мир помешался вместе со мной: это похоже на шквал февральского ветра, обрушившегося из ниоткуда и подгоняющего меня в спину. Он бушует, несет вперед и нет никакой возможности сопротивляться ему и мешать исполнять его волю.
***
ЧТО ЗА?!!
Внимание мы привлечем, можно даже не сомневаться. Главное, Армстронг уже покинул вечеринку — дворецкий за такое и по шее надавать может… Я ведь видел, что именно он привел Лукаса на банкет: проводил до стола, предупредительно отодвинул стул (и когда маленький вертихвост успел очаровать моего неподкупного слугу?!). Я конкуренции не боюсь и готов биться за Малька с кем угодно — хоть с напомаженным редактором, хоть с приставучей Жоржеттой. Только слишком уж крепка у Арма рука..
А проститутки… Пускай смотрят, чай, и не такое в жизни видали! Пускай Жоржетта вонзает мне в спину кинжалы разъяренных взглядов, Лукаса я ей не отдам. Мда, никогда бы не подумал, что придется отбивать свою пассию у своих же подопечных… Только и остается, что отвлекать их внимание на себя, а то ведь съедят, слопают целиком — и такого сладкого грех не слопать!
Я тряхнул головой, сбрасывая ступор от его робких прикосновений, и вспоминая шаги вальса. Порывисто развернулся, ускорился, прошел через весь зал и закончил комбинацию, приобняв Малька и заглядывая ему в лицо.
— Успеваешь?
— Йю-ю-юп… — что-то невнятно (при большом желании — а желание мое велико! — можно принять за согласие) пропищал тот, и я пошел на второй круг. Можно не обольщаться, танцор из меня аховый — я не вел, а скорее таскал парня за собой, то и дело приподнимая его в воздух, так как ноги его спотыкались и сплетались с моими. Впрочем, все не так уж и плохо, я могу двигаться и дышать — Лукасу стоило бы придушить меня за такое обхождение, но пока он просто цеплялся за мою шею. Потом и вовсе, скользнул ладонью вверх, запустил ее в волосы…