«Завтра с этим будет сложнее», — со вздохом констатировал Этьен, глядя на то, как за Ториной закрывается дверь в её покои. Барон ни за что не стерпит ни поражения, ни тем более унижения. Теперь, помимо похоти, его будет разъедать жажда мести.
— Где ты опять пропадал? — капризно поинтересовалась Зарина, когда Этьен, наконец, появился в комнате дочери.
Кэрина уже спокойно посапывала во сне. Однако, судя по недовольству жены, та успела доставить немало хлопот, прежде чем угомонилась.
— Решал вопросы охраны, — фыркнул в ответ Этьен, неохотно подходя к Зарине. Сейчас хватало забот и особенно раздражало то, что нужно было изображать заботливого мужа. И всё же он попытался добавить своему голосу мягкости: — Ты же не хочешь, чтобы кто-то из тех громил, что приволок с собой барон, причинили кому-то во дворце неудобства?
— Признаться, я была о нём лучшего мнения, — внезапно призналась жена. — Он так таращился на Торину весь ужин… Неудивительно, что, в конце концов, даже подавился!
Этьена так и подмывало поведать Зарине о куда более серьёзных прегрешениях барона, но, памятуя о её болтливости, передумал. Пока барон не заморачивался, считая, что всё проходит в неведении, и действовал вполне предсказуемо. И хотя бэрлокцы никогда не отличались хитроумностью, Этьену не хотелось тратить время на разгадывание коварных замыслов.
Спал он плохо. Ему снова виделась Нэйдж. Она сидела напротив него в столовой в том же голубом платье, что было сегодня на Торине, и, хитро улыбаясь, стягивала кружевные рукава. Этьен едва мог дышать, наблюдая эту картину. Возбуждение накатывало горячими неистовыми волнами, а Нэйдж, словно издеваясь, продолжала его провоцировать. Оголив плечи, она продолжила тянуть ткань, всё более обнажая красивую грудь. И столь бесстыдное заигрывание ни капли её не смущало. Обольстительная улыбка не сходила с губ, а глаза блестели от предвкушения. Этьен был уже на пределе, когда перед ним вдруг выскочил Витор и самым наглым образом накинулся на Нэйдж. Возмущение оказалось настолько сильным, что сон прервался.
«Надеюсь, сон не вещий», — вскакивая с кровати, подумал Этьен. За окном уже брезжил рассвет, а, значит, пора было готовиться к новому раунду.
* * *
Ещё до завтрака дворец всполошился из-за заклинивших дверей в покои принцессы Торины. Этьен молча уставился в точку на стене, где находился потайной глазок и внимательно слушал доклад Барта. Мальчишка бойко перечислял все возможные способы, которые применяли стражники, пытаясь открыть дверь. Не помогали ни лом, ни кувалда, ни даже огромный таран, притащенный из подземелий, лишь заставил потрескаться древесину.
— Их словно заколдовали! — выпалил под конец Барт, и Этьен почти с ним согласился.
Хорошее заклинание и в самом деле было способно запечатать двери так, что ничем, кроме магии, его не пронять. Вот только, кто бы мог такое совершить? Ответ казался простым и сложным одновременно. Нэйдж, скорее всего, было по силам, но… как она могла здесь очутиться? Даже если предположить, что она каким-то чудом уцелела в той лавине, её, скорее бы, вынесло куда-то к горам Каэра или же на северный берег Линка. Однако стража так и не добралась до тех мест: принцесса нашлась раньше.
«У портала её тоже не было, иначе мы бы столкнулись!» — продолжал рассуждать Этьен, но все его выстроенные умозаключения всё больше напоминали замки из песка. Их слизывало накатывающей волной новостей и наблюдений. И Этьен совсем запутался.
Сначала Торина, вместо того, чтобы вновь запереться в своих покоях, выпросила себе личную стражу. С одной стороны, поведение принцессы было, скорее, разумным, чем странным. С другой же — малютка Торина никогда не отличалась настойчивостью и обычно послушно исполняла то, что решали за неё другие. Однако слуги вовсю шептались, что после исчезновения принцесса стала заметно смелее. Причём настолько, что согласилась в одиночку прогуляться с бэрлокскими дамами!
Спускаясь на обед, Этьен решил в этот раз более внимательно понаблюдать за сестрицей. Но стоило ему её увидеть в необычно откровенном фиалковом платье, как в голове всё перевернулась верх тормашками. Он не мог оторвать взгляда от тонкой белоснежной шеи, от волнительных изгибов, подчёркнутых туго стянутым корсетом, и, конечно, от глубокого декольте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Прекрати пялиться на мою сестру! — шикнула Зарина, одёрнув его за рукав.
Этьену потребовалась вся сила воли, чтоб отвести взгляд от соблазнительного декольте. Впрочем, не он один попал под эти чары. Барон так и стоял столбом, открыв рот. Рядом с ним суетилась взволнованная леди Мирцана и всё пыталась усадить Витора за стол.
— О Вир, вот и моя младшая из дочерей превратилась из скромного бутона в роскошный цветок! — произнёс Бродерин, пытаясь скрыть своё удивление.
Этьен покосился на королеву, та тоже выглядела несколько смущённой. Похоже, идея сшить принцессе нечто подобное была её, но, видит Вир, она никак не ожидала, что Торина решит выбраться в таком наряде на обед!
— И куда только смотрит её служанка! — негодовала рядом Зарина. — Разве можно наряжать невесту столь бесстыдным образом⁈ Это платье Торине следовало надеть после свадьбы!
«В подобном виде она совсем не похожа на себя!» — продолжая исподволь поглядывать на неё, признавал Этьен. Вот только опущенный стыдливый взгляд всё ещё напоминал о прежней скромности. Однако первая перемена блюд едва не усыпила его бдительность. Торина привычно что-то ковыряла в тарелке, по-прежнему уделяя своё безраздельное внимание столу. Бедняжка вся сжалась и сгорбилась, всячески показывая насколько неудобно ей в подобном платье. Этьен уже решил было, что эта чья-то неудачная шутка. Быть может, леди Бэрлока на прогулке что-то сказали об одеянии принцессы, и та решилась на такую авантюру. Но стоило слугам принести горячее, как Торина будто бы ожила. Она вдруг расправила плечи и, чуть склонив голову, приподняла кончики губ в мягкой полуулыбке. Стрельнув глазами в сторону Витора, принцесса жестом позвала слугу и попросила налить ей вина. Пригубив алую жидкость, она, слегка приоткрыв рот, вновь покосилась в сторону барона. Этьен зажмурился, после чего резко распахнул глаза. Ему не показалось или Торина и в самом деле заигрывает с бароном? Тем временем принцесса провела бокалом по губам и томно вздохнула, привлекая особое внимание к открытой груди. Этьен нервно сглотнул и покосился на Витора. Барон был сражён наповал. Шокированный и возбуждённый он оказался не в силах даже жевать. Кусочки жаркого просто вываливались из его раскрытого рта.
— Господин барон! Ваша милость! Господин барон! — напрасно теребили его леди Яруна и леди Мирцана, пытаясь, как-то спасти положение. Вид разгорячённого Витора противоречил всем нормам этикета.
Однако барон, похоже, напрочь оглох и потерял всякую чувствительность. Бедная леди Яруна едва не оторвала ему рукав, в надежде привести в себя, но всё было тщетно. Барон бесстыже пускал слюни на дразнящую его принцессу. И, признаться, Торина была беспощадна и даже излишне откровенна, почти опускаясь до непристойности.
— Да что она творит? — прошептала рядом шокированная Зарина, завидев, как её сестра демонстративно и нарочито обольстительно кладёт виноградинку в рот.
«Если это Торина, то мир сошёл с ума!» — наблюдая за тем, как кончик языка принцессы игриво прошёлся по нижней губе, вынес вердикт происходящему Этьен. В то время, как его жена собралась закончить этот фарс, Торина только потянулась за вишенкой.
— Сестрица, если будешь есть только фрукты, можешь испортить фигуру! — с фальшивой любезностью произнесла Зарина, сверкая яростью в глазах.
Бэрлокские дамы тут же закудахтали о вреде южных ягод, а Торина с опечаленным видом вернула вишню на место. Буквально за секунду из роковой обольстительницы она вновь превратилась в стыдливую скромницу.
— Это всё твои пошлые романчики, — буркнула Зарина, обращаясь к Этьену, но во взгляде уже читалось самодовольство. По её мнению, она только что урезонила сестру и привела её в чувства, однако на деле всё оказалось совсем не так.