Под ошеломленное молчание на удивление спокойные селяне, шокированный таким поворотом событий историк и Гончая покинули дилижанс. Цан извинился за задержку и повел всех остальных к новому средству передвижения…
Что-то спросить Альба решилась только после того, как они вшестером оказались за воротами университета. Драйх и Эльза, не слушая возражений, действительно повели всех четверых к целителям. Выглядели девушки усталыми, но довольными.
— Что это было? — Альба осторожно подбирала слова. — Если вы можете рассказать…
— Алхимия и один хороший план, — подмигнула Драйх. — И немного помощи в том, чтобы все были в нужном месте в нужное время.
— Королевская Гончая… — задумчиво проговорил Свен. — Это нужна помощь кого-то серьезного. И — на экспертизе все поймут, что это не духи.
— А что сказал, что это не духи? — подмигнула Драйх. Потом спохватилась: — вы только целителям про то, что мы вам пить дали, не говорите. А то мало ли… Это правда безобидно. Но лучше не говорите.
— Как справедливость восторжествует — расскажем подобно, что сделали, — Эльза вновь говорила наставительно. — Только пока никому не слова. Ну кроме декана. Ну и зама ее, он все равно все прочтет в разуме, если захочет, но он на нашей стороне.
— Задумал всех лишить магии никкас недостойный, как же, — хмыкнула Драйх. — Решил, что знает, кому силу давать, а кому нет. Выбраковыватель. Да в каждом из вас магии на первом курсе не меньше, чем в нем-магистре, а достоинства и мозгов так точно больше во много раз. Надеюсь, пройду в аспирантуру, хочу увидеть как вы лигу год за годом брать будете, — неожиданно закончила она.
Альба смутилась. Это было неожиданно — и приятно. Очень приятно. И, определенно стоило и ноющей руки, и усталости, и головной боли.
**
— Отдаю тебе должное — планы придумывать ты всегда умела и это умение не растеряла, — Теор устало откинулся на спинку весьма пижонского дивана. — Как и любовь к громоздким и безвкусным предметам мебели.
Айвор, расположившаяся в мягком кресле напротив старого друга, только фыркнула.
— И поэтому ты с такими видимым удовольствием сидишь на этом «громоздком и безвкусном предметом мебели», разве что не растянулся во весь рост еще.
— Я все-таки гость. Да и муж твой будет не в восторге, если я тут разлягусь, — отмахнулся Теор. — Как так вышло, что я у тебя дома еще не было до этого ни разу за полгода? У тебя тут мило. Почти как в кабинете рабочем со всеми этими стеллажами и книгами, камина нет, но все равно мило. И что мы все у Анны да у Анны собираемся?..
— Сам у себя спроси. И мой муж тут не причем. И вообще, — Айвор подалась вперед. — Давай заканчивать обсуждения моей гостиной и твоего недостаточного желания ходить по домам старых друзей. Рассказывай, что вы узнали.
— «Мы», — фыркнул Теор. — Ты все еще помнишь, что я не Гончая, а преподаватель?
— Помню. А еще я помню, что отец Цана с тобой в свое время хорошо дружил, и потому удивлюсь, если ты еще не знаешь то, что знает он.
— Если ты опять намекаешь, что я должен был пошарить в чужой голове, то придется тебя расстроить — я этого не сделал.
— Но протоколы допроса видел.
— Видел, — Теор спорить не стал. — Понимаю, почему сын Чжена уже среди Королевской своры, хоть и молод совсем. Хватка у него есть, вцепился в Николаса этого как клещ… Разумеется, в тюрьму посадить Вар Вранна никто не посадит, но по нашему делу узнать удалось немало. Еле уговорил Цана не бежать сломя голову к начальству с докладом об очередном заговоре, а разобраться для начала что и как. Благо, его отец пообещал попридержать энтузиазм отпрыска.
— Значит, заговор все-такие есть, — с похоронным видом заметила Айвор.
Ее явно задевала мысль о том, что на ее факультете работал причастный к деятельности лича преподаватель, и при том не один год.
— Не совсем.
— Давай уже рассказывай по делу, — не выдержала декан практиков. — Знаешь каких мне трудов стоило все это провернуть так, чтобы еще и прицепиться ни к чему было? А ингредиенты достать? Ван Мирн сначала дал Вагнеру сварить Тихклассейскую летучку неклассическую, и тот чуть лабораторию не взорвал. Трижды. Потом Вагнер со своими выяснил что в поляризованном видел летучка инертна к части духов, придумал как ее выпустить чтобы Вар Вранн не догадался, да и не проверить было, антидот варили, чтобы остальные не надышались…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Теор поднял руки.
— Я верю. Хотя и не представляю, откуда ты все это в таких красках знаешь. Думал, твое участие было в правильном настрое непосед, дилижансе и массовке. Хотя и не понимаю, как ты на Цана вышла.
Айвор фыркнула.
— Во-первых эта «массовка», с твоего позволения, прекрасная семейная пара и, совершенно случайно, родители одного хорошего друга брата моего мужа. Природники, от дел отошедшие уже с три десятилетия. А на Цана меня вообще вывела Анна, его порекомендовал отец той самой аспирантки, которая нам пару плетений ритуалов Охотников в самом начале осени показала. Вечно забываю как ее зовут, такая смешливая девочка с головой на плечах, скоро защищаться будет. А про алхимические мучения, поверь, Ван Мирн мне всю плешь проел. Любит же поболтать, и когда надо, и когда не надо.
Теор нахмурился.
— Думаешь, ему стоит доверять?
— Доверять — нет. Но он и не знает правды. Мирну ничего не интересно кроме науки. Между нами — думаю, он был уверен, что у Вагнера не получится, так что сквозь пальцы посмотрел на то, что тот утащил часть летучки себе. Он не будет на это жаловаться, и вопросов задавать не будет. К тому же ты знаешь, что эта субстанция лишь подталкивает человека к излишне бурной реакции в определенных обстоятельствах. Но ничего не привносит.
— И при том Тихклассейский летучий состав и все его производные полностью запрещены при получении любых показаний, — тяжело вздохнул Теор. — Ладно. В любом случае, как я уже сказал, в тюрьму Вран не сядет, так что и масштабных разбирательств не будет. Да, за даже словестное покушение на владение даром положен штраф и разбирательство, но не более. И нам это на руку, иначе кто-то поопытнее Цана мог бы догадаться о подоплеке этого спектакля.
Айвор отмахнулась.
— Едва ли.
Теор только бровь поднял.
— Ладно, ладно, я поняла, что ты все раскусил и без моего описания. Давай рассказывай уже. Дело-то касается студентов факультета, так что я думаю ты протоколы допросов не только видел, но и скопировал. И все что туда не попало тоже знаешь.
Менталист ничего отрицать не стал. Налил себе кофе из кофейника, обитавшего на тонконогом, не в пример массивному дивану, журнальном столике, призвал левитацией пару конфет из вазочки рядом. Явно испытывая терпение Айвор начал медленно разворачивать ближайшую конфету…
Тут же ускользнувшую из руки. Вместе с чашкой, чье содержимое от резкой левитации едва не пролилось Теору на колени.
Айвор на укоризненный взгляд друга только плечами пожала.
— Кофе много пить вредно. Сосредоточиться на главном мешает, знаешь ли.
— Ладно, ладно. Просто это никогда не надоедает, — улыбнулся Теор. Потом посерьезнел. — В общем, если опустить все ненужные подробности то: у робинистов есть свой кружок. Один из. Давно кстати, уже больше трех десятков лет. По крайней мере Вранн столько там состоит, хотя когда вступал студентом, там были люди и постарше. При том при всем — никаких личей там нет, все чинно и благородно. Обсуждают новые веяния в магическом образовании, сетуют на то что нынешняя молодежь совсем не та, что раньше. Защищают по мере сил и понимания корону — кто как. Некоторые вон как наш Николас стараются по долгу службы сделать все, чтобы «носители магической угрозы» не смогли ничему «опасному» научиться. У него, оказывается, в Инциденте близкий друг погиб — с тех пор и ведет свою пропагандиско-подрывную деятельность в уверенности, что только так можно обезопасить общество от повторения прошлого. Собственно, собираются они на четвертый день недели по ночам, приходят в условленное место в масках, там уже их снимают и общаются, так сказать, с единомышленниками.