Я ушла. Не было сил видеть их поцелуй. Соленый от её слез, блестевших в золотистом свете бабочек, полный боли, но бесконечно страстный. Хуже всего было то, что я понимала их. Понимала свою мать, понимала Ярослава. Я могла осудить их, пыталась доказать своим мыслям, что так и нужно сделать. Но не могла. Первый всплеск злости на мать прошел, нового не последовало. Почему?
Всё просто. Они были отражением нашего с Кириллом будущего и меня это пугало. Я не хотела так. Совершать ту же ошибку. Они поступили так, как должны были. Поступили по правилам. Подчинились Ассоциации и попытались наладить свою жизнь друг без друга. Что из этого получилось? Только горе. Два несчастливых брака, запутавшиеся дети, потерявшийся где-то далеко отец. Одно я понимала точно – так не будет. Со мной такого не случится. Сейчас я пойду и расскажу Кириллу все, что услышала. И я не откажусь от него. Если моя власть над ним не просто выдумка, он не сможет сказать нет.
Глотая слезы, я бежала прочь от поляны, на которой двое были счастливы. Их нужно оставить в покое. Дать им время побыть счастливыми, минуя все условности Ассоциации, сжигающие изнутри даже её главу.
- Арина? – пелена слез и темнота не дали мне рассмотреть дорогу. Я врезалась прямо в Кирилла. Страйк! Последняя кегля на сегодня сбита. – Что случилось?
- Извини, - поспешно отошла на несколько шагов. Разочарованный выдох. Так надо, пока так надо, мы оба это знали. – Я услышала кое-что интересное. Давай уйдем отсюда подальше и расскажу.
Кирилл не стал спрашивать. Честь ему и хвала за это. Я была удивлена, как хорошо он ориентировался в этом хитросплетении аллей. Просто идти за ним, наскоро перепрыгивая кочки, было прекрасно. Я чуть не рассмеялась в голос, поймав себя на мысли, что вот так идти за ним следом всю жизнь было бы здорово, знать, что протянув руку, ты коснешься его спины, почувствуешь тепло и сможешь без страха продолжить свой путь даже в самой непроглядной тьме.
Мы перешли в дальнюю часть сада. Подальше от той поляны, где сейчас находились наши родители, превратившиеся на какое-то время в наших ровесников, одержимых чувствами и безумными мечтами. За время пути я немного успокоилась, но перед моими глазами все еще повторялась и повторялась эта сцена. В ней было всё, что пугало меня. Всё, что я в тайне боялась почувствовать много лет спустя, потеряв сейчас своего проводника.
***
Моя курсантка была, кажется, немного не в себе. Что успело произойти за двадцать минут, на которые я опоздал, петляя между скалами? Ума не приложу. Как бы то ни было, сейчас я должен ей рассказать, что моя гениальная идея держаться друг от друга подальше летит в тартарары. Нелепое решение Оракула, самое нелепое, что я видел. Ладно, есть еще парочка почти таких же ужасных, например, брак моих родителей. В любом случае, я должен был предупредить её, что теперь буду поблизости.
- Арин, давай я начну. У меня есть для тебя новости, - пытаюсь собраться с мыслями, кажется, получается.
- Что станешь моим защитником по приказу Творца?
Когда-то давно, лет эдак двенадцать назад, Клим подсел на американские мультфильмы. Так вот, будь я персонажем этих мультфильмов, сейчас мне пришлось бы с нелепыми прыжками поднимать свою челюсть земли и, возможно, отплевываться от залетевших в рот бабочек.
- Откуда ты…
- Несколько минут назад я подслушала разговор твоего отца и Киры, - отрапортовала Арина, глядя куда-то в сторону. Что-то скрывает? Чего-то боится? Её выражение лица было слишком красноречивым, понятно, что услышала она не только это.
- Что еще ты услышала? – задавая один вопрос, я знал, что получу ответ на все, потому что хотел его получить. Иногда так удобно быть почти всемогущим.
- Много всего. Этот сад был посажен для неё. Он цветет только для неё.
Вот и ответ. Причина. Главная причина. Вот из-за чего этот сад так влияет на маму. Она знает для кого он, знает, что значат эти цветы. Знает, что если в воздухе витает этот запах, отец вместе с Кирой. Мне сложно было представить всю палитру чувств, одолевающих её сейчас. Почему она молчит? Почему не говорит ничего ни мне, ни кому-либо другому? Почему молча терпит? Могла ему хоть раз скандал закатить, потребовать в конце-концов элементарного уважения к себе. Выдыхаю, стараясь придти в чувство. Пытаюсь сосредоточиться на том, что говорит Арина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- По её просьбе он заставил тебя стать моим Наставником. И еще, не знаю, важно это или нет. Он говорил о каких-то Тенях и людях, которым продал их услуги за какие-то бешеные деньги. Кто это, Тени?
Нет. Нет. Нет. Случайность. Эта нелепая случайность вот-вот втянет её в игру, слишком опасную, жестокую и грязную. Я должен оградить её от этого. Пока возможно. Пока еще есть шанс на спасение от Темной стороны Ассоциации. Черной. Отвратительной стороны.
***
Мне было интересно узнать о Тенях и тех, других людях, которые приезжали сюда. Не знаю почему, просто есть такие ниточки, которые торчат из любимой кофты. Ты тянешь за них до конца, даже зная, что когда вытянешь целиком, на рукаве останется лишь уродливая дырка и ничего больше. Но все равно тянешь! Кирилл точно знал ответы на все мои вопросы, но не спешил меня просвещать. Пользуясь его замешательством, я снова изучала его лицо, и чем дольше он молчал, тем отчетливее я понимала, что не смогу отпустить. Никогда. Сейчас я готова была стать Ярославом, вымаливающим одно объятие у Киры. Готова была сделать всё, чтобы не повторить их судьбу. Но он был спокоен. Ужасающе спокоен. Я боялась одного, что сейчас он придумывает новую ложь.
- Кирилл, поговори со мной. Прошу тебя. Хорошо, ты не хочешь о Тенях, у меня еще есть мысли, которыми я хочу поделиться. Не знаю, права я или нет, но интуиция мне подсказывает, что твой отец и Кира в той же ситуации, что и мы. Они чувствуют тоже самое. Тоже незримое притяжение.
В глазах Наставника вспыхнул гнев. Спокойный всего долю секунды назад, сейчас он готов был стереть с лица земли этот сад, а может и пару гор с землей сравнять за компанию.
- Это невозможно! – он ударил ни в чем не повинный куст шиповника и взвыл от боли. Есть ли шипы у шиповника? Странный вопрос, конечно, есть. И сейчас несколько из них торчит в его ладони. Когда-то я читала книгу, эпиграфом к которой была история о птице, поющей один раз в жизни. Бросаясь грудью на самый острый шип, она поет умирая. Но нет ничего прекраснее этой песни. Воспоминание о прошлой жизни обожгло меня огнем, но не задело. Я уже бежала к нему, как та самая птичка стремилась к своему смертоносному шипу, чтобы исполнить последнюю песню.
***
Этого не может быть. Невозможно. Отец и Кира тоже заложники материи? Нелепость какая. Ирония судьбы. Разумеется, это многое объясняет. Но гнев, гнев бушующий во мне не утих. Боль от шипов пронзила руку внезапно. Как это можно переварить? Мне кривым почерком Творца написано стать таким же, как отец? Никогда не любить избранную им жену, довести её до отчаяния и, падая в пустоту, искать встречи с той, что стоит сейчас передо мной? Я не готов к этому. Не согласен с этим. Категорически не согласен. Арина подбежала ко мне быстрее, чем я смог что-либо предпринять, и схватила за руку.
- Я помогу, подожди, - она поспешно доставала иголки из моей ладони. Я вздрагивал от боли и одновременно умирал от желания поцеловать её. Слишком близко. Невозможно близко. Даже боль, причиненная её руками, была счастьем. Это пугало и шокировало одновременно. Я должен был прекратить это и с силой высвободил руку из её холодных ладоней. Взгляд, одновременно понимающий и немного обиженный, причинял мне боль сильнее, чем могли бы причинить все иглы шиповника из этого сада.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})