Читать интересную книгу Любить всю жизнь лишь одного - Валентина Немова

Если горе, так такое,

Чтоб горела, ныла грудь,

Чтоб, лишенная покоя,

Не могла бы ты уснуть.

Чтоб рвалась, рвалась на части

Чувства полная душа…

Но всегда ты знаешь: счастье

Вот оно, идет спеша.

А счастье для тебя все то, что заставляет убедиться: ты не тлеешь, а горишь. Горишь — значит живешь. Даже в некоторых тяжелых переживаниях, в горьких терзаниях, как это ни странно, зачастую нахожу я удовлетворение.

- * * *

Побывала на вечере десятиклассников в женской школе. Был там и Малышев. Сначала, столкнувшись в фойе, мы друг друга не узнали. Первый танец он танцевал с какой-то черненькой миловидной девочкой, очень тихонькой и скромненькой на вид. Потом пригласил меня на танго.

— Можно вас? — так вежливо это было сказано, просто чудо.

Не скрою, я ожидала, что он подойдет, поэтому на лице моем, должно быть, появилась особенная улыбка. Какая, не могу сказать…

На этом запись обрывается. Что дальше было на том вечере — не вспомнить. Слишком много места в моей голове занимали думы о Лешке, чтобы поместились в ней мысли о ком-то другом из ребят…

Вспомнив Анатолия, взгрустнула. Были ведь в те годы в нашем городе хорошие, бесхитростные парни. Но почему я выбрала этого заковыристого — Лешку? Я его выбрала? Скорее, он меня. Раньше других ребят заинтересовался девчонками. И сразу напал на такую, которая будет мучиться, бороться с ним и с собой, но оттолкнуть, обидеть человека не решится, каким бы он ни был.

— Общественное

Школьное комсомольское собрание.

Присутствует секретарь райкома ВЛКСМ,

Выступление Юлии Русановой

"Ученицы нашей школы не должны ходить в городской парк на танцевальные вечера!" — утверждают учителя и работники Правобережного райкома ВЛКСМ. Нам говорят: "Танцуйте, но только в стенах своей школы и у себя дома". Это, может быть, правильно, если учесть, что сейчас творится на танцплощадках. Но что все это значит? Это значит — молодежь нашего города разделена на два лагеря: лагерь культурных, "благородных" юношей и девушек и лагерь тех, с кем они не должны общаться. Я считаю: в нашем обществе не должно быть деления на классы! Не должно быть деления людей на I и II сорта!

Пусть райком добьется, чтобы не нарушался порядок там, куда приходят отдыхать парни и девчата после рабочей смены или занятий в учебных заведениях, чтобы не требовалось изолировать учащуюся молодежь от работающей.

Комсомольцев всех школ я призываю помочь райкому в этом деле. А райком — улучшить воспитательную работу в молодежных общежитиях…

— Школа. Об экзаменах

Настроение ужасное. Хуже нет, когда разочаруешься в ком-то, особенно в себе самой. Когда перестаешь верить в свои силы и возможности. Неужели больше, чем на "4", я не смогу учиться в ВУЗе? Тогда не стоит ехать куда-то. Надо подтянуться. Но можно ли за месяц, оставшийся до вступительных экзаменов, наверстать то, что упущено, что упустишь, разбазаривая время в течение двух лет? Но буду надеяться, что мне это удастся. С одной стороны, заедает самолюбие. С другой — страшно жалко, что целых два года прожиты так бездумно. Что нового узнала я, учась в 9 и 10 классах? Да ничего. Ехала, как говорится, в "карете прошлого". А в такой карете дальше четверки не уедешь. Правда, в отношении немецкого языка я молодец. Перевожу с него на русский на твердую пятерку — у чистокровного немца. А это значит — вполне удовлетворительно. Читать тоже как следует научилась. Произношением моим Андрей Александрович доволен. Всегда буду благодарна этому учителю за то, что он в 9 классе объявил мне войну — поставил по иностранному двойку за IV четверть, тем самым дал мне понять, что не снизит требований и не позволит скатиться вниз. Да…

Андрей Александрович — замечательный человек. Я перестала на него обижаться. Сейчас он мне нравится больше, чем кто-либо из учителей нашей школы. Потому что он самый честный и принципиальный. Это доказали экзамены. Даже Павел Николаевич, тоже очень строгий, с ним не сравнится. Ольга Захаровна, химик, хороший человек, но она была поставлена в такие условия, что невозможно быть требовательной. Полгода химию не изучали, а надо экзаменовать выпускников.

Василия Евгеньевича и Романа Федоровича, пока сдавали экзамены, я стала просто презирать за их сделки с совестью и компромиссы, хотя в этом отношении сама нисколько не уступаю им, что проявилось сегодня на экзамене по физике. Надо же! Подошла к Роману Федоровичу (он председатель экзаменационной комиссии) и заявила: "Мне нужен билет N 27". А он вместо того, чтобы пристыдить меня, стал быстренько переворачивать разложенные на столе листочки и отыскал то, что я заказала. Фу! Как противно! И что мы будем вспоминать потом, распростившись со школой? Шпаргалки, "мухлевки" и все остальное в этом роде. Будем помнить воспитателей нашей нечестности. Почти всегда пьяненького Коробова. Кстати, он очень красив и вежлив, благодаря этим качествам пробился в руководители. Сперва стал директором нашей школы, а позднее — заведующим районо. Наверх поднялся, а уважение учащихся потерял. Разве можно с почтением относится к педагогу, если постоянно видишь его нетрезвым, чуть покачивающимся при ходьбе и испускающим винный запах при разговоре? Нет, конечно. Тем более, как специалист он просто никакой. Напоминаю, он вел у нас физику. Если бы на экзамене по его предмету Роман Федорович (который тоже попивал, но никогда не приходил на работу под хмелем) не "выручал" нас, чуть ли не все ребята в классе получили бы двойки. И я в том числе. На уроках у Коробова я никогда не заполняла свой личный дневник, сидела очень тихо, как загипнотизированная, внимательно слушала, что он говорит, объясняя новый материал, но это мне, как и другим, ничего не давало. Фактически он нам ничего и не преподавал, лишь рисовался перед нами, блистая эрудицией, рассказывал биографии великих ученых, с которых мы, учащиеся, должны были брать пример. Одним словом, строил из себя выдающегося педагога…

Хотелось бы знать, кто эту никчемную личность назначил директором среднего учебного заведения. Интересует меня вот еще что: на какие деньги он пьет? Каждый день закладывать за галстук — на это же никакой зарплаты не хватит.

— Личное

Как только, рассуждая о состоявшихся и предстоящих экзаменах, я вспомнила учителя, который подает дурной пример своим ученикам, являясь на занятия в нетрезвом виде, мысли мои сразу же переключились со "школьного" на "личное". На Алексея. Почему? В последнее время с ним творится что-то неладное. Он стал часто выпивать. Меня это, естественно, очень беспокоит. Не нравится мне видеть его пьяным. Становится неприятно и больно. В таких случаях я думаю: значит, так оно и есть, не любит он меня. Любил бы по-настоящему — не пристрастился бы к спиртному. Обидно, что ласковым со мною он бывает теперь лишь тогда, когда выпьет. Глупо и низко с моей стороны целоваться с пьяным. Прекрасно понимаю, что не надо впускать его в квартиру, когда он приходит выпивши. Но что делать, если так хочется быть с ним? Что делать, если твой любимый человек пьет? Бросить свою жизнь к его ногам? И что я должна написать Николаю, который уже заждался от меня ответа? Наверное, надо попросить его, чтобы он помог мне разобраться в Алешке.

Как Алексей относится ко мне, любит или нет, нужно выяснить еще до отъезда из родного города. Правде следует смотреть в глаза, а не тешить себя несбыточной надеждой. Но как не хочется поверить, что все кончено. И так мне тяжело, что нет сил писать.

- * * *

"У человека, к какой бы профессии он ни принадлежал, может сложиться такое положение в жизни, когда ему не только можно, но и должно покинуть людей, которых он вел, которые от него зависели, надеялись на него; да, может сложиться такое положение, когда ему целесообразнее покинуть их и уйти. Бывает высшая целесообразность. Повторяю, у людей решительно всех профессий, даже у полководцев и политических деятелей, кроме одной профессии — врача, особенно врача военного. Врач должен находиться при раненых".

Автор этих слов мне неизвестен.

Думаю: этим советом можно руководствоваться и в личной жизни. Когда отношения не клеятся, кому-то из двоих надо уйти, уехать подальше. И посмотреть издалека на то, что покинешь. Издалека порою бывает виднее…

— Школа

3/V-1951

Готовимся с Розой Кулининой к экзаменам по литературе.

Роза читает по учебнику, не вдумываясь в слова:

"Горький разоблачает как буржуазную, так и нашу, пролетарскую, культуру".

Я хихикнула:

— Роза, что ты говоришь?

— А? Что? Что я сказала?

Я, смеясь, повторила.

— Ну и что тут смешного? — рассердилась она.

Я уже ничего не говорю, лишь улыбаюсь. Наконец до нее дошло, что она, по рассеянности, сморозила глупость. Хохочем обе.

— Ну ладно, — говорит Роза, — продолжим. Читать буду я.