Читать интересную книгу Любить всю жизнь лишь одного - Валентина Немова

Если бы на месте Иванушки оказался кто-то другой, я вела бы себя, конечно, по-другому. Всыпала бы провинившемуся по полной программе, как теперь говорят. Но обижать Ивана, который сделал мне столько добра, не было у меня никого желания. Наверное, он понял, что в глубине души я на него сержусь, но не раскаялся в своем проступке. А убедившись, что дорожу его дружбой, даже попытался добиться от меня послаблений.

Через некоторое время вот такой завел со мной разговор:

— Недавно я сделал один вывод.

— Какой? Говори.

— Нет. Не считаю нужным.

— Если бы не считал нужным, помалкивал бы. А коли заикнулся, выкладывай. Нечего интриговать меня.

— Говорить?

— Непременно.

— Тогда слушай. Нас с тобой связывает только Леха.

Я сильно разозлилась на Ваньку за эти его слова. И как такая мысль, думала я, могла прийти ему в голову? Мы с ним сблизились благодаря Крылатову, который выбрал его в свои поверенные. Но ведь нельзя сказать, что у нас с Иваном нет ничего общего. Нас связывает единство взглядов, одинаковое, как мне кажется, отношение к жизни, людям, к тому же Лешке, например. Это и породнило нас. Не зря же я назвала его своим братом. Но назвав так, я дала ему понять, что у меня к нему, кроме дружеских, нет и не может быть других чувств. Разве это до него не дошло? Дошло, разумеется. И нечего прикидываться дураком и требовать то, чего я не в состоянии ему дать. Напрасной надежды я ему не подавала. Упрекнуть ему меня не в чем. Если мы с Крылатовым и разбежимся, это еще не значит, что я должна буду заменить его Новиковым. Никто никому в личном плане ничего не должен. И насильно, по чьему-то заданию, мил не будешь…

Я не стала вслух произносить эту длинную речь. Вообще ничего и на сей раз Ванюшке не сказала. Не могла я пока найти такие слова, которые, не причинив парню боли, образумили бы его. Злилась на него, но молчала. И сейчас сержусь, с нетерпением ожидая, когда он придет ко мне, мой названный брат. Обещал часов в 7–8, уже без 15 семь. Когда он пришел, в моей голове как будто что-то прояснилось. И я начала разговор, причем недовольным тоном:

— Ты почему, Ванюша, в последнее время то и дело нападаешь на меня?

— Я? Разве? — он сделал вид, что удивлен.

— Да. Ты. И твои претензии ко мне несправедливы.

— Ты так считаешь?

— Ты не имеешь права ничего требовать от меня, так как любишь не меня, а Таню Воробьеву. — Он попытался было возразить мне, но я перебила его, продолжив. — Да. Таню. Ты сам говорил мне эти слова. Не отпирайся. Это было недавно, и я не успела их забыть.

— Таня, Таня, — сдаваясь, пробормотал Иванушка. — Может и было у меня к ней что-то, но она же меня оттолкнула.

— Тебя отвергли там, меня отвергают здесь. И ты решил, что нам, двум отверженным, надо объединиться? Но я не намерена так объединяться, по чьему-то решению и расчету. И тебе не советую так поступать. Алексей, безусловно, наглец. Издевается надо мной, как хочет. Но еще неизвестно, кто кому в конце концов даст от ворот поворот. Он мне или я ему. Его ведь устраивает, как я к нему отношусь, а меня то, как он ведет себя со мной, вовсе нет… А твоя Таня, чует мое сердце, еще прибежит к тебе. Ведь приходила однажды, снова придет — по проторенной ею же дорожке. Так что не торопись от нее отказываться. Научись ждать. Не волнуйся, холостым не останешься. И Таня твоя замуж пока не собирается. Ей же, как и мне, и восемнадцати еще нет. Извини, если что не так сказала. Но я все правильно сказала.

Наконец пришли нужные слова. Не зря же говорят: кто ищет, тот найдет. И, кажется, я достигла цели. Иван не оскорбился, лишь сделал вид, что серчает, да и то по другому поводу. Когда я закончила, он проворчал:

— Ну ладно, хватит нотации читать, учительница! Открывай сборник, диктуй!

Кое-как расхлебали мы заваренную Новиковым кашу.

— Об Иване Новикове и Тане Воробьевой

Забегая вперед, скажу: я не ошиблась, пообещав Иванушке, что Татьяна к нему еще придет. Она пришла пять лет спустя. Вынуждена была прийти.

Окончив горный институт, самостоятельную жизнь Воробьева начала с ошибки: вступила в связь с женатым мужчиной. Забеременев от него, аборт сделала поздно, криминальный. Потеряла много крови, что сильно ослабило организм, и она заболела туберкулезом. Узнав, что каверны образовались в обоих легких и выжить едва ли удастся, решила покончить с собой, но вовремя одумалась…

Иван Новиков, добрейшей души человек, проявил сочувствие к ней. Взял в жены, оказал моральную и материальную поддержку. Неукоснительно выполняя все предписания врачей она выкарабкалась. Вылечившись, родила двух сыновей, окончила еще один ВУЗ и стала преподавать в нем, на вечернем отделении. Среди студентов-вечерников, посещающих лекции молодой преподавательницы, было так много мужчин ее возраста! Она не гнушалась и теми, кто был старше ее. Как-то раз, придя домой после работы раньше обычного, застал Ванюша свою женушку в объятиях любовника. В приступе гнева чуть было не прикончил ее. Чуть было не сел в тюрьму на долгие годы из-за этой изменщицы. Обсуждая с Таней этот случай, я упрекнула ее в том, что она ведет себя по-свински с человеком, который фактически спас ее от смерти. И вот что она мне ответила:

— Не я Ваньку, а он меня благодарить должен. Если бы не моя болезнь, я ни за что не вышла бы за него…

Они развелись. Она пыталась выжить его из квартиры, которую он получил, когда работал на заводе, по справке о состоянии здоровья жены. Но Иван не ушел. Они стали жить в той же квартире как соседи. Она с детьми в большой комнате, он — в маленькой. Она пыталась также настроить против него сыновей. Но и это у нее не получилось. Дети уважают и любят отца, а к матери относятся снисходительно.

С тех пор прошло уже немало лет. Бывшие супруги по-прежнему сосуществуют на одной жилплощади, соблюдая уговор: она не приводит в дом посторонних мужчин, он — посторонних женщин. Поначалу это условие сильно стесняло ее. Теперь вполне устраивает. Она успела убедиться, что кроме Ивана, никому из мужчин не нужна. Влюбляются, добиваются встреч, но как только узнают, что она состоит на учете в тубдиспансере, мигом исчезают. А что Ваня? Мы с ним по-прежнему дружны. И он однажды признался мне: "Я ее, Татьяну, больше не люблю". Он нашел себе другую женщину. Но не уходит к ней насовсем. Живет на два дома. Таня делает вид, что это ее нисколько не задевает. На самом деле ревнует, боится потерять Ванюшку. Я спросила у нее однажды:

— А вдруг он распишется с той дамой и приведет ее в свою комнату? — Таня ответила, не задумываясь:

— Тогда я его отравлю. И уж не промажу.

Но она зря беспокоится. Никого Иван в их общий дом не приведет. Не сможет он бросить мать своих детей, как бы на нее ни обижался. Не может порвать с женщиной, на которой женился когда-то по своей воле.

Мы с Татьяной подружились, когда она была тяжело больна. Как и Ваня, старалась я поддержать ее в трудную минуту. Это она ценила. Позволяла мне критиковать себя. Потом ей надоело слушать мои нравоучения и она от меня отделалась.

В заключение скажу: на поверку Татьяна Воробьева оказалась именно такой, какой я ее представляла себе в школьные годы.

А вот Иван Новиков раскрылся с самой неожиданной стороны. Таня думала: этот добряк, безумно любя ее, будет позволять ей всю жизнь обтирать об себя ноги, но просчиталась.

— Личное

Собирался прийти ко мне в воскресенье без ребят, чтобы можно было поговорить. Однако не пришел ни с друзьями, ни без них. Или помешало что-то, или на самом деле трусит. Как бы там ни было, мне остается лишь одно — ждать. Терпеть и ждать. Но у меня, кажется, уже сил нет на это. Плачу и не сдерживаю слез. А слезы мои такие ядовитые, аж щеки жжет. Не могу себе представить, что все кончено между ним и мною. Я не напрашивалась на встречу и на разговор. Это была его идея. А что он хотел мне сказать? То же самое, что и в свой день рождения? Но зачем повторяться? Я и так все поняла и все помню. Видимо, нечто иное, противоположное сказанному тогда. Настроение у него опять изменилось. Помириться пожелал, наверное. Надолго ли? Качается, как маятник, туда-сюда. То нет, то да. Из крайности в крайность. А где же истина, в какой стороне? Как была бы я благодарна тому, кто доказал бы мне то или другое. Я совсем было поверила уже в хорошее, а теперь опять усомнилась. Глянула в зеркало на себя и ахнула: какое страшное у меня лицо! Горькие складки у рта, печально-задумчивые глаза, ставшие совершенно серыми, без малейшего намека на синеву. Морщинки на переносице, заметные даже тогда, когда не хмурю брови. Неужели я всегда так выгляжу? Нет, не может быть. Наверное, это оттого, что реву. Девчата говорили, что взгляд у меня вовсе не грустный, а веселый и беспечный. Вообще я жизнерадостный человек, но и поплакать люблю. Плачу с упоением. Признаюсь: нравится мне испытывать сильные чувства. Об этом можно сказать стихами. К сожалению, не помню, кто их написал.