К концу вечера вся империя будет знать, что я из другого мира. Хорошо, что здесь все свои и я могу не переживать.
— Понятия не имею, о чём этот алкаш говорит, — пожал я плечами и направился к Картаполову и Львову.
Два друга стояли в дальней части зала и обсуждали душевные терзания во время привязки высших сущностей к их тушкам.
— Ты тоже это пережил? — спросил Лев и сделал глоток коньяка.
— Да это просто жуть! Думал, прямо там помру.
— Вот-вот! А эта сволота даже и разрешения не спросила, — возмутился Лев.
— Рад, что друзья так любят и уважают меня, — улыбнулся я и приобнял товарищей.
— Да не, мы так-то рады. Но сволочь ты та ещё. Я до сих пор не простил то, что ты забросил меня в ледяной мир, — сказал Лев.
— Не переживай. Ещё простишь. Ведь завтра вы станете сказочно богаты.
— В каком смысле? — нахмурился Картаполов.
— Да в самом что ни наесть прямом. Кстати, держи сердце бури всегда при себе и бездумно не используй. А то, сам понимаешь, Начнётся ледниковый период, и только Лев Львович сможет нас спасти. Да? Пламенный ты наш, — усмехнувшись, я боднул Льва лбом.
— Ага. После того, как отец увидел, какую мощь я способен высвобождать, он отдал мне это. — Лев показал нам печатку главы рода.
— Ого! Поздравляю! — выпалил я, сдавив его в объятиях.
— Да, всё! Хватит! Рёбра сломаешь, говорю! — прорычал наш перекачанный блондин.
— Сам сломаю, сам и вылечу, делов-то, — хмыкнул я и позволил Льву сделать глоток воздуха.
— Спасибо тебе. Если бы не твоя помощь, то я вряд ли… — начал было Лев.
— Ой, всё. Заткнись. Ты бы и сам всего достиг. Нужно просто верить в свои силы и трудиться, не покладая рук. Я лишь дал небольшой толчок. И вообще, не надо скромничать. Если бы ты год назад не решил со мной подружиться, то судьба сложилась бы совсем по-другому.
— Да-а-а… Сейчас бы я сидел на развалинах родового имения и думал о мести. — протянул Лев и задумчиво отпил из бокала.
— Хватит с нас мести. Мы уже угомонили кучу мстюнов, и я не хочу, чтобы одним из них стал мой друг.
— Ха-ха. Кстати, я один из мстюнов, — поднял руку Картаполов. — Если бы ты тогда сбросил меня в пропасть вместе с Огнёвым, то я бы…
— Да что за духота здесь? — воскликнул я и оттянул ворот рубахи. — Пойду подышу, а то совершенно невыносимо находиться в вашем обществе.
— Ага. Топай, — усмехнулись друзья и чокнулись.
На балкончике второго этажа стоял Фервилад в обществе Лилит. Паладин широко улыбался и нараспев читал стихи.
— Видал я множество цветов,
Но к вашей красоте был не готов,
Пленили вы меня за миг,
И Купидон меня настиг!
Демоница захлопала в ладоши и, прикусив губу, обвела паладина похотливым взглядом.
— Поэтичные мужчины столь притягательны. А вы ещё и сильны, словно бог. — Лилит провела пальцем по доспеху паладина и тот даже покраснел.
— Что за дурдом? — вздохнул я. — Ты же только что уничтожал рогатых, а теперь решил одержать пару побед в горизонтальном положении? Если так, то опасайся: Лилит на этом поприще всяко более мастеровита, — пробубнил я, проходя мимо.
— Виктор Игоревич! — выкрикнул Степан и подошел ко мне вместе с Петрухой. — Мы слышали, что вы привели с собой некоего друга.
— Да, говорят, он хорош в артефакторике. Где он? Я бы перекинулся с этим головастиком парой словечек, — сказал Петруха, будто собирался доказать, что это он тут главный артефактор.
— Вон, коротышка стоит. Видите? Ага, он самый. Зовут Браги, но разговаривать он с вами будет только в том случае, если залпом выпьете литр коньяка.
— Пффф! Напугал ежа голой жо… Эээ… В смысле, литр коньяка не проблема, — замявшись, сказал Петруха и, поклонившись, направился к гному. — Коротыха! Пить будешь? — спросил он, шлёпнув гнома по плечу.
Это было паршивое решение. Браги мгновенно обернулся и рубанул кузнеца кулаком в грудину. Петруха скривился от боли, но на ногах устоял.
— Хе-хе! Крепкий малый. С таким можно и выпить, — одобрил Браги. — Держи! — Он сунул в руку Петрухе бутыль коньяка и попойка продолжилась.
Я вышел на крыльцо подышать и встретил там Оболенского, разговаривающего с Ершовым.
— Вась, ну вы правда охренели. Один я слабак получается, да? — возмущался Оболенский.
— А чего ты на меня наезжаешь? Я вообще-то не просил прадеда на меня проклятье вешать, — парировал Василий.
— Да я понимаю. Но, всё же…
— Держи, — сказал я и швырнул Грише Серебряную монету. — Теперь ты одолеешь практически любого.
Оболенский поймал монетку и принялся изучать нанесённые на её поверхность символы.
— Холодненькая, — оценил Гриша.
— Ага. Ещё какая. Посмотри на Василия и влей в монетку немного маны.
— Так? — спросил Гриша и заметил на лице Ершова панику. Только зрачки метались из стороны в сторону, а сам он не мог пошевелиться. — Обалдеть. — Оболенский расплылся в радостной улыбке. — Видал! Я тоже не пальцем делан! Ха-ха! Вить, спасибо тебе! Ну, всё! Теперь я…
— Теперь ты станешь чертовски богат. Род Василия тоже. Завтра чтобы как штыки были в Дразурге. Поняли?
Оболенский развеял действие артефакта и кивнул.
— Неприятная штука. Дай посмотреть. — Вася протянул руку, прося артефакт.
— Ага! Ещё чего! Виктор его мне подарил! Моя прелесть! Никому не отдам! — завопил Оболенский, отскочив назад на пару шагов.
— Жлобяра! — возмутился Ершов.
Я же покачал головой