им выбор: быть с нами или… умереть. Твои предшественники, видимо, выбирали второе.
— Я не собираюсь стать следующей жертвой, — заявляю решительно.
В этот момент я решаю, что моя следующая цель — найти альянс и поддержку в столице, чтобы противостоять той преступной семье и вернуть себе то, что по праву принадлежит моей семье. Но сначала мне нужно захватить всю власть в провинции. И это станет возможно, как только я решу вопрос с этими двумя.
Филимон и Варяг молча обмениваются ухмылками, и внезапно вдвоем нападают на меня. Я тут же реагирую и достав свою саблю встаю в обороняющуюся стойку.
— О, смотрите-ка, мальчик с мечом, — насмешливо произносит Варяг, обводя меня взглядом.
— Ты думаешь, что сможешь с нами справиться? — добавляет Филимон, при этом махая своим кинжалом.
Я стою, готовый к схватке, и чувствую, как адреналин начинает заливать мои жилы. Нет пути назад, только вперёд.
— Давайте узнаем, кто кого, — отвечаю им вызовом, сжимая рукоять меча.
Глава 23
Неожиданные союзники
Филимон и Варяг молча обмениваются ухмылками, и внезапно вдвоем нападают на меня. Я тут же реагирую и достав свою саблю встаю в обороняющуюся стойку.
Я уверен в своих способностях, но у меня нет намерения убивать Филимона, особенно учитывая мои чувства к его дочери Лизе.
Я говорю, стараясь привлечь его внимание:
Филимон, ты что, с ума сошел? Как можно поставить дела выше семьи? — мои слова висят в воздухе, но он, кажется, не обращает внимания. Он смотрит на меня, словно я всего лишь раздражающий насекомый.
Я уверен в своих способностях, но у меня нет намерения убивать Филимона, особенно учитывая мои чувства к его дочери Лизе. Я говорю, стараясь привлечь его внимание:
— Филимон, ты думал о будущем своей дочери Лизы? — пытаюсь я воззвать к его разуму. — Как ты мог позволить убить ее жениха и всю его семью?
— Семья, — фыркает Филимон, — всего лишь слабость. Иногда нужно приносить жертвы, чтобы выжить в этом бизнесе.
Его глаза сверкают, словно он обрел истину, которую я не в состоянии понять.
Я перехватываю рукоять своего клинка, во второй раз отразив его атаку:
— Но, Филимон, она же твоя дочь! Ты уничтожил ее шанс на счастье, на семейную радость. Это не может быть просто «бизнесом».
Моя речь наполнена эмоциями, но он лишь смеется, как будто я рассказываю ему шутку.
— Ты разочаровал меня, Филимон, — произношу я, избегая его ударов, и танцуя на грани между жизнью и смертью. — Я не собираюсь тебя убивать, но я вынужден остановить твои преступные деяния.
Битва продолжается, и я надеюсь, что смогу убедить Филимона изменить свой путь, прежде чем будет слишком поздно.
Я чувствовал, что время неумолимо подходит к решающему моменту, и мой внутренний боец во мне кричал: «Сделай что-то, пока не стало слишком поздно!»
И я вспоминаю свой предыдущий бой с наёмным убийцей у обрыва на Ветреном Пике. Там, на краю пропасти, «Глаза Власти» сделали своё дело, но это стоило мне кучу сил и ментальной энергии. Но вот теперь, стоя перед Филимоном, «Глаза Власти» были моим последним тузом в рукаве, и я решился на это.
Сконцентрировавшись, я направил всю свою гипнотическую энергию на Филимона, пытаясь прошмыгнуть в его сознание стремительным наскоком. Буквально чувствуя, как мое сознание преодолевает сопротивление его разума.
— Филимон, Варяг твой враг! — произношу я тоном психиатра, кодирующего пациента от алкозависимости.
Глаза соперника, ранее полные уверенности, в мгновение ока потеряли свой огонек. Лишенные воли, они стали похожи на пустые рыбьи зенки, а сам Филимон пребывая в трансе, стал приближаться к Варягу. Тот же, в свою очередь, с недоумением смотрел на своего бывшего союзника.
Я тоже стою и наблюдаю, как Филимон, словно марионетка под моим контролем, медленно поднимает свой меч.
Варяг, с видимым недоумением на лице, пытается разглядеть в глазах Филимона хоть какие-то признаки рассудка.
— Филимон, что ты делаешь⁈ — восклицает он, пытаясь привлечь внимание своего старого товарища. — Это не ты!
Филимон, будто ослепленный неведомой силой, не реагирует на слова Варяга. Я чувствую, что моя сверхспособность действует на пределе, но решаю не останавливаться.
— Теперь, Филимон, убей Варяга! — приказываю я, сохраняя спокойствие, хотя внутри бушует буря эмоций.
Филимон поднимает меч выше, готовясь к удару. Варяг, осознав, что ситуация становится все более опасной, рывком отступает, приготовившись к защите.
— Смотри, Варяг, — я вживляюсь в их бой, — ты ведь не хочешь просто так закончить эту потасовку, правда?
Одновременно я продолжаю манипулировать Филимоном, пока его меч не опускается, пронзая Варяга. Он падает на колени, будто мешок картошки, потеряв контроль над своим телом. Филимон останавливается и зависает, будто робот, потерявший сигнал с Марса.
— Черт возьми, что ты натворил? — выкрикивает Варяг, прижимая руку к раненому боку.
Однако сумев собраться с силами, несмотря на серьезную рану, он поднимается с колен. С лютой яростью в глазах, он открывает дверь каюты и выбегает на верхнюю палубу.
— Не так-то просто, Варяг! — кричу я, следуя за ними. — Подожди! Мы еще не договорили.
Я следую за ним, готовясь к заключительному столкновению, которое решит судьбу этого коварного дуэта. Мы уже в открытом море, и вокруг нас лишь вода и ветер. Большинство его людей убежали, и теперь он остается один, без поддержки своей банды.
— Ты думаешь, что ты выйдешь победителем? — кричит Варяг, несмотря на свои раны, ухмыляясь и прикрывая раненый бок. — Кажется, мы недооценили твои способности, но у меня есть вещь, которая делает твою игру с Филимоном детской забавой.
— Ну и что это за вещь? — спрашиваю я, не спуская с него глаз.
Вдруг с возросшей торжественностью он медленно извлекает из-под своего плаща жезл, излучающий мистический свет.
— Взгляни на Жезл Фараона! — восклицает он, возвышая его высоко над своей головой. — Под его властью десятки рабов, чьи тела влачат жалкое существование в трюме корабля. Они будто полумертвые, лишенные собственного сознания, и подчиненные воле артефакта, — произносит Варяг, наслаждаясь своим преимуществом.
«Вот почему я прежде не мог ощутить их присутствия,» — догадываюсь я, раскрывая глаза на реальность рабов-зомби в трюме, о которых раньше даже не подозревал.
Мне становится ясно, что передо мной стоит серьезный противник. Варяг владеет могуществом, превосходящим мои собственные способности. Но внутри меня зреет решимость не поддаваться и бороться с ним.
— Можешь удерживать своих рабов на цепи, Варяг, но я не собираюсь стать одним из них, — отвечаю я, сохраняя спокойствие на своем лице.
Мы стоим напротив друг друга, готовые к финальному поединку. Варяг крутит древним жезлом, и вдруг из него начинают вырываться молнии, проникающие вниз сквозь решетку трюма.
— Жезл Фараона! — кричит Варяг, держа его высоко. — Теперь мои рабы поднимутся!
С этим странным светом полуживые рабы в трюме начинают оживляться. Сквозь решетку я гляжу на их бледные лица, где нет ни капли эмоций. Они выглядят, как марионетки, словно бездушные куклы, которых кто-то дёргает за ниточки.
Сначала всё происходит так медленно, будто эти ребята только что проснулись после столетнего сна. Но потом, под влиянием этого жезла, они становятся более решительными в своих движениях. Они поднимаются, пытаясь выбраться из этой тесной клетки.
— Черт, они, оказывается, не просто там лежат, подобно бревнам на пилораме, — комментирую я, ранее и не подозревавший о их наличии в трюме.
Они, как призраки, идут вперёд, словно им не знакома усталость, будто их тела сделаны из дерева. Их голоса, издающие приглушённые стоны, создают в трюме атмосферу настоящего ужаса.
Варяг, с этим жезлом в руке, ухмыляется, видя, как его армия полумертвых существ поднимается, направляясь к нам. Он точно уверен, что победит, и всё больше ужесточает свой контроль над рабами, направляя их ко мне.
— Вперед, мои верные слуги!
Скоро вся верхняя палуба забита этими полу-живыми созданиями, что когда-то были людьми.
— Эээ, это же как в фильме ужасов, — замечаю я, глядя, как десятки рабов, под властью жезла, приближаются, вытягивая свои бледные руки в мою сторону. Они не чувствуют боли, не замечают потерь частей тела, их цель — выполнить волю своего мастера.
Взгляд мой бегает по вершинам волн, ища путь к спасению. Но корабль все дальше отплывает в открытое море, унося