— Пожиратель Смерти — смертельный враг! Или ты убьёшь его, или он убьёт тебя, или убьёт твоего друга у тебя на глазах! — Поставила жирную точку в развернувшейся дискуссии Джиневра.
Гермиона и Гарри не стали с ней спорить. Но Поттер вспомнил, что такая Метка есть на левой руке и у Северуса Снегга. Наступила пауза. Все немного успокаивались. Продолжать беседу дальше, спорить, времени уже не было. Надо было отправляться на занятия. Поттер искренне пожалел, что Джинни не учится с ними вместе на одном курсе. Пожалуй, она одна, кто может хоть иногда заставить Грейнджер замолчать…
* * *
Чтобы немного развеяться, Гарри предложил после занятий всем четверым сходить к Хагриду в гости. Полувеликан всегда был рад таким гостям, и отдельно предупреждать его никогда не требовалось. — Просто топайте, а я всегда рад настоящим друзьям, — говорил он. Ну, и Джинни ещё никогда с ними в хижину лесника не ходила. Мартовское солнце опускалось за вершины гор, укрытыми ещё снежными шапками, на зеркале озера блестела солнечная дорожка великолепного заката. Друзья шли по тропинке, которую Гермиона мгновенно подсушивала от воды и мокрого снега с помощью нового заклинания. Она всё время учится. Постоянно! Все время экспериментирует. Слава Мерлину, что Джиневра мгновенно всё у неё подхватывает, — думал про себя Гарри, шагая и одновременно любуясь красками и запахами великолепного вечера. Огромные тыквы, Клювокрыл на цепи, он с интересом поднял голову со своим страшным клювом, если не знать о правилах подхода к такому зверю. Поклонившись старому другу, дождавшись его ответного реверанса, четверка с удовольствием гладила его перья, Гарри, совсем осмелев, даже почесал его за острый как бритва клюв. Открылась дверь в хижину и на пороге появился Хагрид, с удовольствием на широком бородатом лице, он помахал гостям, приглашая сразу пройти к нему в дом.
— А, неблагодарные козявки, приползли к старине Хагриду, я собирался было навестить стадо фестралов, у них прибавление, не надо ли чего, но так и быть, отложу немного попозже… — пророкотал его низкий и грубый голос. — А! Наконец и Джиневра Уизли пожаловала, собственной персоной. Теперь уже не трио, а квартет, правильно я говорю?
— Хагрид! Мы рады тебя видеть! У нас куча новостей и эклеры с кухни эльфов. Рон на них уже больше просто смотреть не может… — ответила, улыбаясь Гермиона.
— Рассаживайтесь, гости дорогие. А то вы как эти из Дурмстранга, право, со своим самоваром в Тулу, а то у меня печеньице разве не завалялось, шучу… — громко смеялся лесничий, хранитель ключей Хогвартса и по совместительству — профессор по уходу за магическими существами.
— Хагрид! А это что такое? — Спросила Джинни, показав рукой на большую корзину, на которой явно пошевелилась плетёная крышка.
— А, это. Редкий экземпляр. Боа-констриктор. Из Бразилии. — Ответил лесничий.
Наступила пауза. Хагрид поднял крышку корзины и все увидели, как в воздух над краем убежища поднялась голова бразильского питона, внимательно осматривавшая всех присутствующих. Гарри открыл рот от удивления, но сразу вспомнил свою беседу с таким редким экземпляром в Лондонском серпентарии в 1991 году, пропавшее стекло и бедного Дадли в ловушке.
— Ну, что Гарри? Достал только для тебя. В Хогсмиде, в «Кабаньей голове». Замечательный там бармен, всё понимает с полуслова. Я там с Дамблдором люблю пропустить кружку — другую, шучу. Я думаю, в свете предстоящей войны, тебе не помешает попрактиковаться в змеином языке. Да и Джинни, я слыхал, тоже в серпентарио практиковалась. Так? Да не бойтесь вы. Он столько крыс слопал, что хочет просто спать, и чтобы его никто не беспокоил. Он еще маленький. Четыре Дурмстрангских метра. А вырастит до шести — семи.
В корзине было видно большое тёплое одеяло, убежище гада стояло недалеко от весело потрескивающего огня в очаге. Стало ясно, что Хагрид устроил гигантское пресмыкающееся с наибольшим комфортом, окружив заботой и любовью.
— Ночью он ко мне приползает, любит спать со мной на койке… — продолжал улыбающийся Хагрид. — Они не опасны, очень привязываются к хозяину или… к хозяйке. Вот только пугать его не надо. Ну, Гарри, скажи что ни будь! Мне нужен переводчик!
Гарри откашлялся и произнёс: — Разрешите вас приветствовать в Хогвартсе, это мои друзья… — Было очень интересно, как с шипящим присвистом звучали имена Хагрида, Джинни, Гермионы и Рона. — Я Гарри Поттер, знаю язык змей с рождения, я его не изучал, если это вообще возможно…
— Человек, говорит со мной… удивительно… Гарри Поттер… да…
— Не нужно ли чего вам… мы постараемся вам… помочь…
— Не найдете ли вы мне мою подружку… конечно нет… я шучу…
— Но… мы постараемся… я ничего не могу обещать, но вот Хагрид, хозяин этой хижины и ваш друг, решает любые проблемы… змей… прошу прощения… питонов…
Вся компания во все глаза смотрела на разговор Гарри и гигантской змеи. Они беседовали глаза в глаза. Низкие шипящие звуки, магия движений, зрачки. Это магия иного порядка. Джинни, конечно, ничего не поняла. Она забыла. Да и возможно ли это вспомнить? Сколько не пыталась…
— Как мне обращаться к вам, я думаю слова змея или питон… несколько грубовато…
— Называйте меня Агасфер, змей соблазнивший Еву, открывший ей, что знание, ведет не только к познанию добра и зла, но и к наслаждениям. А двух достойных дочерей, Гарри Поттер, я здесь вижу, только не пойму пока чьих, Евы или Лилит…
— А это важно, чьих? Вы, Агасфер, дамский угодник…
— Ну, я же змей… и никто ещё не обращался ко мне на вы…
Гарри перевёл друзьям смысл разговора и девочки захохотали. Джинни, сообразив, что красивых девчонок этот плут не кусает и не глотает, отбросив всякий страх, подскочила к змею и, протянув руку, задержавшись на секунду, глянув в глаза Агасферу, дождалась лёгкого разрешающего кивка головой, нежно погладила его. Было ясно видно, что питон совсем не против таких проявлений интереса. Джинни засмеялась и, закрыв глазки, очень осторожно поцеловала большую змею. Гарри вместо ужаса испытал такое возбуждение, когда увидел, как язычок подруги шаловливо прикоснулся к раздвоенному языку змеи…
— О Лилит… — только и прошипел — прошептал Агасфер.
— Я уже умею обращаться со змеями, — хохотала Джинни, — правда до сих пор они почему-то все были одноглазыми…
— Я, пожалуй, пока только поглажу… — добавила Гермиона, опасливо прикоснувшись к голове искусителя.
— Вы сведете меня с ума… — шептал дамский угодник, я попал в утерянный, потерянный рай… как говорит наше предание… Лилит, а затем Адам и Ева… и Агасфер… наш древний предок… открыл им мир чувственных наслаждений… после изгнания в пустыню… когда, казалось, у людей больше уже нет никакой надежды…