Во время следствия никто не задумался, сколько было на «Марии Целесте» спасательных шлюпок. Поскольку на парусниках такого тоннажа обычно полагалось иметь две шлюпки, то все почему-то считали, что команда бригантины ушла в океан на двух шлюпках. Сыщики выяснили: из Нью-Йорка «Целеста» вышла в рейс с одной шлюпкой. Вторая была сдана в ремонт: при погрузке на нее упал сорвавшийся из стропа бочонок.
Один из членов адмиралтейской комиссии, старый капитан-парусник, сделал предположение, что оставление «Марии Целесты» командой было как-то инсценировано. Вот как он рассуждал. В открытом море шлюпку спускают на воду с подветренной стороны, чтобы волны не разбили ее о борт. Но ведь на палубе «Марии Целесты» лежали поручни левого борта. Следовательно, шлюпку спустили именно отсюда. В этом-то и была загвоздка! Зимой в Северной Атлантике дует постоянный норд-вест, и идущая на восток бригантина имела ветер с левого борта. Если люди покидали судно в спешке, то им некогда было осуществить маневр постановки судна в дрейф. В лучшем случае они могли убрать парус на грот-мачте, но ветер все равно дул бригантине в левый борт…
Вообще следствие по «Марии Целесте» вскрыло слишком много загадочных обстоятельств и фактов. Некоторые из них носили странный, почти мистический характер.
Как ни ломали головы члены адмиралтейской комиссии и какие только гипотезы ни выдвигали сыщики Скотланд-Ярда, тайна покинутого корабля оставалась тайной. Вот основные вопросы, без решения которых следствие не могло сдвинуться с места.
1. Почему трюмы бригантины оказались открытыми?
2. Почему люковые крышки первого трюма валялись на палубе перевернутыми?
3. Почему все окна кормовой надстройки были забиты досками и брезентом?
4. Почему были открыты оба верхних световых люка кормовой надстройки?
5. Почему набор плотницких инструментов оказался в каюте старшего штурмана Ричардсона?
6. Почему был спущен второй парус бригантины?
7. Почему на борту бригантины не оказалось никаких судовых документов, кроме основного — вахтенного журнала?
8. Почему была вскрыта бочка со спиртом?
9. Почему последняя черновая запись на грифельной доске была сделана не капитаном или штурманом, а кем-то другим?
10. Почему Ричардсон написал: «Франциска! Моя дорогая и любимая жена!»?
11. Почему старинная сабля оказалась под кроватью капитана Бриггса?
12. Почему на поручнях правого борта оказались зарубки?
Итак, двенадцать «почему»! И никто не мог дать вразумительного ответа ни на один из этих вопросов.
Королевский юрисконсульт делал попытки связать все установленные факты воедино, представить цельную картину разыгравшейся в океане драмы. Солли Флуд отстаивал версию, связанную с мятежом на бригантине. Но как он ни аргументировал открытыми трюмами, початой бочкой спирта, заколоченными окнами офицерского помещения, найденной саблей, зарубками на поручнях и бурыми пятнами на палубе, последовательности и логики в его доказательствах не было. Что это за мятеж, вопрошали в пику ему сыщики, если на судне нет никаких следов насилия и борьбы, а все ценности в салоне остались на своих местах?
Версию о мятеже горячо поддерживал американский консул в Гибралтаре Горацио Спраг. Мнение Солли Флуда он изложил в своем докладе министерству торговли США. На основании этого доклада полиция всех портов на северо-восточном побережье Соединенных Штатов получила негласный приказ тщательно следить за появлением подозрительных лиц, которые могут оказаться мятежниками с «Марии Целесты».
Комиссия адмиралтейства с нетерпением ждала результатов анализа вещества, взятого с пятен на сабле, на палубе и на поручнях бригантины. И тут «дюжина почему» неожиданно превратилась в «чертову дюжину».
ТРИНАДЦАТОЕ «ПОЧЕМУ»
Не видя выхода из лабиринта противоречивых фактов, комиссия решила провести осмотр подводной части бригантины.
Испанский водолаз Рикардо Портунато опустился на дно у причала и обследовал состояние медных листов, которыми был обшит деревянный корпус «Марии Целесты». Медь была почти новая, еще не успевшая окислиться в морской воде, но в трех местах листы неплотно прилегали к доскам. «Наверное, из-за этого корпус и пропускает воду», — решил водолаз. Других повреждений в подводной части Портунато не обнаружил. Форштевень, киль и руль находились в отличном состоянии. Эта свидетельствовало о том, что бригантина не касалась днищем мели и не сталкивалась с другим судном.
Когда водолаз, закончив работу на грунте, поднимался на поверхность, он бросил взгляд на доски носовой обшивки, которые как раз находились перед центральным иллюминатором его скафандра. В полуметре выше уровня воды по обшивке шла двухметровая узкая полоса. Портунато дотронулся до нее рукой: полоса оказалась надрезом глубиной в дюйм и шириной немногим более дюйма. Ровный надрез совсем не походил на случайную царапину от удара о причал. Скорее всего он был сделан каким-то острым инструментом.
Водолаз опять погрузился на грунт и поднялся у носа бригантины с другого борта: в полуметре от воды проходил точно такой же надрез! Это показалось водолазу подозрительным, и он доложил о своем открытии экспертам адмиралтейской комиссии.
Почтенные джентльмены стали в тупик. Откуда появились эти странные полосы, для чего и кем они сделаны? Лондонские сыщики сумели все же определить, что надрезы нанесены примерно три месяца назад, как раз в конце ноября 1872 года.
Что это: результаты удара судна о причальную стенку? Но любой корабль швартуется, естественно, лишь одним бортом. Следствие столкновения с другим кораблем? Но на форштевне «Марии Целесты» не было даже царапины. И уж вряд ли кому из экипажа вздумалось бы разрезать доски обшивки толщиной всего в один дюйм — это представляло угрозу для прочности корпуса бригантины.
Круг непонятных фактов и необъяснимых обстоятельств замкнулся. Но если в предыдущих двенадцати «почему» можно было что-то предполагать, о чем-то догадываться, то последняя загадка вообще не давала намека на сколь-нибудь логичное объяснение.
Солли Флуд окончательно потерял голову. Поняв, что его репутация как генерального прокурора города подорвана, он ждал результатов анализа пятен. Здесь его постигло полное разочарование, и ему пришлось сожалеть о поспешно сделанных выводах о роли сабли в драме «Марии Целесты».
Пятна оказались не кровавыми, к тому же чуть ли не вековой давности. А пятна на палубе и релингах правого борта представляли собой смесь ржавчины, оливкового масла и какого-то рассола. Эта безобидная смесь вполне могла быть пролита из какой-нибудь старой бочки.