соседей по даче, на меня, на Томку и даже на чувства его жены. Ну, нет. Лешка совсем не такое чудовище. Одно дело – убить одного человека, который ему мешает. Тут я еще могу такое допустить. Испугался, был загнан в угол, бывает. Но чтоб настолько слететь с катушек, чтоб мочить сестру жены, всех соседей и друзей – это просто ни в какие ворота…
– Ты совершаешь одну ошибку. Очень, кстати, распространенную логическую ошибку, – заметил Павел.
– Какую? – удивилась я.
– Ты почему-то исходишь из того, что все эти действия совершал один и тот же человек. Лешка.
– А что, ты хочешь сказать, что у нас тут несколько убийц? И они по очереди решили тут всех извести? Лешка убил Андрея, потом Катька стукнула Воблу, Никита убил Маринку, а Томка отравила Никиту? Ну и ты тогда между делом развлекался тем, что подкидывал мне яд в баню? Кого я упустила? Борюсика с Воблой?
– Это все эмоции. Ты слишком зациклена на том, что все подозреваемые почти – твои друзья и тебе сложно поверить в то, что они могут быть преступниками.
– Да иди ты к черту! – внезапно вспылила я. – Тебе легко говорить. А для меня эти люди, Лешка, Катька, Томка, они как семья мне.
– Вот я и говорю, тебе сложно отойти от эмоций.
– Ну тогда скажи мне, что думаешь ты по поводу всего этого кошмара? Ты ведь никому близким другом не являешься, ты лицо незаинтересованное, почти посторонний. Тебе же виднее!
– Не скажу, – отрезал Павел. – Именно потому, что я тут посторонний, не скажу. Тем более, что пока это всего лишь домыслы. Никаких улик у меня нет. Так что свои подозрения я буду держать при себе.
Я разозлилась. Нет, ну надо же, что он тут о себе возомнил? Великий сыщик-одиночка! Сидит тут, размышляет. С умным видом. И вообще, с чего я взяла, что он невиновен? Может это именно он и убил всех, а теперь сидит и развлекается, только еще больше меня запутывая. Очень подозрительный мужик. Никого у него нет, видите ли, на жалость давит. А чего это у него никого нет? Вроде бы симпатичный, при деньгах. Внезапно, меня посетила одна мысль. Она настолько меня поразила, что я, не успев толком ее обдумать, повернулась к Павлу и ляпнула.
– Быстро отвечай мне, не раздумывая, только честно! Ты гей?
Моя фраза действительно застала Павла врасплох. Он расширил глаза, раскрыл рот и тупо уставился на меня.
– Ч-чего?
– Отвечай! Быстро! Ты голубой?
– Почему я голубой? – Павел опешил настолько, что растерял всю свою невозмутимость, и, кажется, совершенно не знал, что ответить.
– По кочану! Не бойся, я никому ничего не скажу. И вообще, я нормальный человек, не гомофоб. Я хорошо отношусь к вам, к геям.
– К нам, геям? – повторил Павел, все еще пребывая в шоке.
– Да. К вам, геям. Так что смело можешь мне сказать.
– Что сказать?
– Что ты голубой.
– Да с чего ты взяла-то, что я голубой? – Павел наконец-то обрел дар речи. – Господи, я знал, что у некоторых женщин есть проблемы с логикой, но чтоб настолько. Откуда вообще такие мысли?
– Не важно, откуда! Просто ответь! Ничего страшного в этом нет. Ты гей?
– Да не гей я! – Павел не просто был удивлен моим вопросом, кажется, он был возмущен им до глубины души. И даже немного обижен. – Я нормальный мужик!
– Ну, не знаю. Ты не женат, у тебя нет девушки. Очень странно все это…
– Да что теперь, все холостые мужики непременно должны быть геями? Я что, похож на гея? – Павел вскочил со стула и теперь стоял прямо напротив меня.
– Ну, иногда вы, геи, так маскируетесь, что и не подумаешь сразу, как выяснилось, – пробормотала я. Чего это он, интересно, так разнервничался? Неужели я попала в точку?
– Да что ж такое! Ничего бредовее в жизни не слышал. Яна, послушай, я вовсе не гей!
– Ну, не знаю…
– Я знаю! Черт, как тебе доказать-то?
Вдруг он совершил совершенно немыслимое. Он быстро приблизился ко мне, сгреб меня в охапку таким быстрым движением, что я и пикнуть не успела, и поцеловал.
Теперь настал мой черед удивляться и возмущаться. Ничего себе, как его разобрало. Хотя, стоило признать, что его способ доказать мне свою традиционную ориентацию не был таким уж глупым. Он полностью прижимал меня к себе, и я готова была поклясться, что если у него и были какие-то гейские наклонности, то они никак не мешали тому факту, что он реагировал на меня как обычный мужик. В том смысле, что я его явно привлекала, как женщина.
– Совсем рехнулся! – выдавила я странно охрипшим голосом, когда Павел меня выпустил. – Что это было?
– Ну а как я еще тебе могу доказать, что я не из этих…
– Ничего себе, нашел способ! По морде бы тебе съездить, чтоб не зарывался, – я с трудом восстанавливала дыхание и с ужасом чувствовала, что краснею.
– Ну, извини, – Павел странно смотрел на меня. Мне даже показалось, что он сейчас снова приблизится, и, честно говоря, это не очень-то меня напугало.
– А что ты так бурно отреагировал? – сказала я, чтобы не держать паузу. – Когда я тебя подозревала в убийстве, ты совсем не так активно протестовал!
– Да потому что, Яна, ну как ты понять не можешь? Одно дело игры в Шерлок Холмса с его дедуктивным методом. И совсем другое, когда женщина, которая тебе нравится, обвиняет тебя в том, что ты не совсем мужик!
– Женщина, которая тебе нравится? – пораженно повторила я. – Я тебе нравлюсь? Только этого не хватало!
Я напустила на себя гордый и неприступный вид, хотя, положа руку на сердце, это его признание было мне, скорее, приятно. Да и поцелуй не оставил меня совсем уж равнодушной.
– Да как тебе вообще эта мысль пришла? Насчет моей голубизны? – продолжил негодовать Павел. – Где я дал повод вообще даже подумать в эту сторону? Разве что… Яна, это потому, что я хорошо знал Володю? Ты поэтому так решила?
– Володю? – переспросила я, вообще перестав что-либо понимать. – Какого Володю?
– Ну, Лешкиного зама. Я ведь сказал, что больше общался с ним, чем с Лешкой. Но это же не причина, чтобы заподозрить меня в связи с ним.
– О, господи… Точно! Володька! – в голове замелькали обрывки воспоминаний, складывающиеся в определенную картину. – Я-то думала, что голубой Андрей. А ведь, точно же, Володька. Худощавый брюнет! Как я сразу не подумала?
– А что, почему кто-то должен непременно быть голубым? И причем здесь