class="p1">— Нет, из-за мамы. Когда ей было очень плохо, она просила меня рассказывать ей сказки. Я старалась придумать нечто такое, что смягчит ее боль, поможет убрать ее, вылечить… Но не сработало, а вот привычка сочинять истории осталась. Когда пришла в дом Ольга Игоревна, я стала сочинять историю про золушку и верила, что обязательно придет дракон и спасет меня из её плена.
— Дракон? — переспросил Ратмир. — Может, принц?
— Не, принц бы точно не справился с ее характером. Только дракон.
Ратмир неожиданно рассмеялся, и Ника вторила ему.
— Ратмир Олегович, курьер приехал, — Зинаида Сергеевна проводила парня в гостиную, и тот протянул оранжевый пакет Горскому.
— Светлана Павловна сказала, что приказ надо будет забрать сразу, — напомнил парень, с интересом поглядывая на девушку в квартире босса.
— Хорошо. Ника, прочитай всё, проверь дату приема, свои данные и только, если вопросов не будет, подпиши.
— Хорошо.
Приняв из рук Ратмира лист бумаги, Ника вчиталась в строчки приказа и внутренне порадовалась, что она теперь не безработная.
— Почему я принята на работу задним числом, — внезапно спохватилась она, понимая, что дата стоит двухнедельной давности.
— Ровно в тот день ты стала выполнять мой заказ, — пояснил Ратмир, — раз не хочешь получать за него отдельную плату, значит, оформим трудоустройство раньше.
— А разве так можно? Задним числом?
— С тобой, да. Я планировал раньше заключить с тобой контракт, так что номер приказа уже был тебе выделен, просто формулировка поменялась.
— Ясно, — Ника подписала и протянула лист Ратмиру. Тот довольно кивнул, и, вложив в тот же оранжевый конверт, размашисто подписал его «В отдел кадров». Заметив выложенные билеты, Ника удивилась их количеству. — Зачем столько?
— У меня по плану несколько городов. Проще купить сразу все билеты, чтобы потом не заморачиваться. Информацию по гостиницам и встречам мне направят на почту.
— Значит, интернет там будет?
— В большинстве случаев.
— Большинстве?
— Да, — отпустив курьера, Ратмир разложил билеты по стопкам. Видишь, здесь, между отправлениями разные города?
— Да.
— Между ними живут те, кого я хочу повидать, и в большинстве случаев это тихие и удаленные места.
— А я с тобой?
— Разумеется. Ты же хотела получить впечатления.
— Тогда скажи, как опытный путешественник, что мне надо будет взять с собой. Я дальше деревни бабушки никуда не уезжала.
— М-м, предлагаю устроить завтра шопинг.
— Все так серьезно?
— Лишним не будет, поверь опытному путешественнику.
Ужин закончился быстро. Ратмиру позвонили и, доев, он ушел в кабинет работать, а Ника, загрузив посуду в посудомойку, направилась к себе. Время было не позднее и, открыв ноутбук, она перечитала вторую главу.
* * *
«Допрос начался с настоящей истерики. Заклинание искренности сняло с разума хранителя все блоки контроля, и тот, рыдая, умолял вернуть ему его кристалл. Нордик, обещая помочь, стал потихоньку задавать вопросы, и, наконец, выяснилось, что кристалл хранителя вывез не кто иной, как Адриан Ле Вильмон.
— Зачем он ему? — поразился принц.
— Он собирает всех Оракулов, — прошептал обессиленный слезами хранитель. — А тех, кого не может забрать, сводит с ума.
— Не может забрать? — Нордик нахмурился. — Расскажи всё!
Пленник покачал головой и посмотрел на принца:
— Пожалуйста, я должен вас увидеть.
— Почему?
— Я все расскажу, но прошу, покажите ваше лицо.
Нордик не успел остановить принца, и тот, активировав кристалл, появился перед хранителем. Тот сразу оценил костюм и возраст стоящего перед ним мужчины и довольно выдохнул, у него даже появилась слабая улыбка, и он, смиренно кивнув, начал свой рассказ.
— Вы же знаете, ваша королевская чета были последними Оракулами, что родились в нашем мире. Прошло несколько лет прежде, чем все хранители осознали, что стали служителями последних магов. Все вопросы о наследии этой магии оставались без ответа. Когда хранители настаивали на ответе, в ответ говорилось, что в мире Великого леса прозвучало пророчество, и, когда сила без тела явится в наш мир, оно запустит свой ход и уничтожит наш мир.
Поначалу никто не понимал, о каком пророчестве идет речь, на все просьбы повторить, мы получали отказ. Тогда мы пошли другим путем и выяснили, кто его слышал. Нам указали на несколько людей, в числе которых был герцог Ле Вильмон и его люди. Наши стражи допросили людей герцога, и тем самым привлекли к себе его внимание. Это стало нашей фатальной ошибкой.
— Почему? — Нордик создал стул и сел перед хранителем.
— И вы еще спрашиваете? Вы же были там, слышали пророчество.
— Да, слышал и запомнил слово в слово. «Один за другим Оракулы будут сходить с ума. Никакие печати и запреты не смогут их остановить. Сея то, что дадут им люди, они повергнут королевства в хаос и разрушение. Обрекая человечество на погибель. Лишь последний Оракул даст надежду обреченным, но он». На этом Оракула прервали.
— Да, вот только, кто мог подумать, что Оракулов начнут насильно сводить с ума, и сделает это Ле Вильмон. — Принц и магистр переглянулись, и хранитель это заметил. — Вы не знали?
— Нет.
— Он пришел к нам практически сразу после падения короля Олерана. Просил дать возможность поговорить с нашим сильнейшим Оракулом, и наш король позволил. Герцог спросил, где кристалл, что сокрыл королевскую чету, но Оракул отказался с ним говорить, назначив такую высокую цену, что напугала самого герцога.
— И что это была за цена? — поинтересовался принц, надеясь выяснить, чего так боялся Адриан.
— Оракул потребовал себе все его чувства и память. Иногда Оракулы просят взять себе память о чувствах, что пережил просящий, но чтобы потребовать все… Это мы слышали впервые. Герцог ушел ни с чем, а спустя несколько месяцев к одному из наших Оракулов пришел просящий и задал тот же самый вопрос, согласившись оплатить ответ полностью. Когда цена названа, Оракул не может отказаться, и потому обмен был совершен. Мужчина потерял память и все свои чувства, а взамен Оракул ответил, что кристалл перенесли в тайное место, где его сможет найти Оракул из пророчества. Безумца с его ответом забрали люди герцога, а кристалл, что получил такую плату, замолчал. Как хранитель не взывал к Оракулу, чтобы он не делал, тот замолк на несколько месяцев. А после… лучше бы он молчал…
— Что произошло?
— Он стал безумен,