После этого случая многие стали приглашать девушку, спрашивали у нее совета и просили научить ухаживать за детьми. С тех пор работа пошла. Правда, есть еще упрямые женщины, которые не слушают Мехруниссу. Но женщины-активистки, помогающие девушке в ее трудной и благородной работе, стараются заставить их делать то же самое.
— Женщина должна быть грамотной, — сказала однажды Мехрунисса собравшимся крестьянкам. — Давайте создадим вечернюю школу, я вас буду обучать.
Некоторые робко возражали. Но женщина, которая в первый день крикнула Мехруниссе «ишь какая советчица», поднялась и сказала:
— Запиши меня, я буду ходить.
За ней потянулись и другие. Так в деревне заработала женская вечерняя школа. Сейчас в ней занимаются тридцать женщин. Через месяц Мехрунисса взяла сшитые ею самой вещи и показала их женщинам. Женщины качали головами и хвалили Мехруниссу.
— Вы ведь сами можете научиться так шить, — сказала девушка. — Кое-что можно будет и продавать. Все-таки помощь семье.
Женщины согласились. Но где взять: швейные машины? На помощь пришло управление блока общинного развития. Всем, кто хотел научиться шить, были бесплатно выданы швейные машины.
Много хорошего сделала Мехрунисса для женщин деревни. Она организовала и кружки самодеятельности среди школьниц. На их концертах крестьяне увидели много интересного и веселого. Впереди еще немало работы. Но самое трудное уже сделано. Завоевано доверие. Так, день за днем, в упорной борьбе новая жизнь захватывает деревню.
…Вечером в Нагаркарнуле местные школьники ставили пьесу. Среди зрителей я заметила немало жителей Бигнапалли. Небольшая школьная сцена освещалась керосиновыми лампами. Пьеса шла на телугу. Ее содержание было простым и в то же время примечательным.
В деревне представитель блока общинного развития и учитель решили создать школу. Очень долго они не могли убедить крестьян в том, что обучение для них необходимо. По ходу действия было несколько собраний, на которых чиновник блока и учитель произносили речи в защиту образования. Наконец крестьяне поняли, что школа деревне нужна. Тогда против строительства выступили ростовщик и богатый деревенский староста. Но крестьяне общими усилиями сломили их сопротивление и вышли победителями. Пьеса заканчивается веселым праздником в день открытия школы.
Зрители довольно живо реагировали на происходящее на сцене. Они шикали на ростовщика и старосту, одобрительно кричали, когда крестьяне согласились строить школьное здание. Идея пьесы безусловно нашла поддержку у зрителей. «Артисты» преувеличенно громко разговаривали, лампы чадили, шлем на чиновнике был надет задом наперед, что немало веселило зрителей, кое-кто забывал свою роль. Что и говорить, неполадок было много. Но разве в этом главное? Оно было в другом. В том, что в живой и наглядном форме до сознания крестьян доносились мысли о необходимости переделать деревенскую жизнь. И зрители не оставили эти мысли без ответа.
Почампалли ― родина бхудана
В 1946 году в Телингане началось крупное крестьянское восстание. Доведенные до отчаяния притеснениями низама и помещиков, крестьяне поднялись на защиту своих прав. Лозунг «землю тем, кто ее обрабатывает» был подхвачен во всех уголках пылающей Телинганы. Восставшие нападали на помещиков и ростовщиков, жгли их дома и усадьбы. Кое-где помещичью землю поделили между крестьянами. Восстание продолжалось и после ввода индийской армии в княжество Хайдарабад. Революционный огонь Телинганы грозил распространиться на всю Южную Индию. Помещики забеспокоились. Они могли лишиться в любой момент своей собственности. Войска подавляли восстание, но справиться с ним было не так-то просто. И вот тогда апрельским днем 1951 года в деревушке Почампалли, расположенной в сердце Телинганы, появился сподвижник Ганди Ачария Виноба Бхаве. Бхаве уговаривал крестьян прекратить «насильственную» борьбу и довольствоваться тем, что они имеют. В ответ на уговоры раздавалось одно: «Дайте нам землю!» И Бхаве, как ему казалось, нашел выход из положения. Он обратился к помещикам: «Кто даст землю крестьянам?» Напуганные восстанием крупные землевладельцы решили: лучше отдать добровольно часть земли, чем лишиться всей. Господин Рамачандра Редди первый пожертвовал в пользу безземельных крестьян 100 акров. Имя Редди вошло в историю. Вслед за ним потянулись и другие помещики. Так возникло в Индии движение бхудан. Бху — это земля, дан — пожертвование.
В Телингане движение имело успех. Измотанные долгой и безнадежной борьбой, крестьяне надеялись при помощи бхудана, наконец, получить землю. Помещики же хотели отвести от себя карающую руку повстанцев. Этот успех дал основания Бхаве говорить о «бескровной аграрной революции» индийского образца. Вокруг Бхаве засиял ореол «второго Ганди». Правительство и Национальный конгресс объявили о поддержке бхудана. В стране стали создаваться комитеты по сбору земли.
В других же штатах Индии дело пошло гораздо хуже. Там было спокойно, и помещики не считали нужным облагодетельствовать безземельных. Помещики везде остаются самими собой, даже в Индии. Правда, кое-что удалось собрать.
Но большую часть полученной земли распределить между крестьянами не удалось. Земля была непригодной для обработки, а иногда и спорной. Несмотря на пропагандистскую шумиху, поднятую вокруг бхудана, это движение по существу оказалось ограниченным благотворительным мероприятием. Даже в штате Андхра Прадеш за восемь лет смогли собрать только 180 тысяч акров земли, и только 92 тысячи из них были распределены. А что значат эти 92 тысячи для миллионов безземельных крестьян? Капля в море.
Чем очевиднее становилась неспособность движения бхудан решить основной вопрос — наделения крестьян землей, тем интенсивнее работала на него пропагандистская машина. Появились многочисленные книги и публикации о бхудане. Центральные газеты уделяли ему целые полосы. Радио сообщало об очередных «походах» Бхаве. Но статьи и речи — это не земля. Земли по-прежнему не было. Зато появились естественные в таких условиях настроения разочарования и пессимизма среди деятелей этого движения.
Хайдарабадский комитет бхудана помещается в здании Национального конгресса. В комнате комитета над простым деревянным столом висит портрет Ганди. За низкой перегородкой, где принимают посетителей, вообще ничего нет. Только на полу несколько циновок, покрытых кусками домотканой материи. Мы беседуем, сидя на этих циновках. Молодой конгрессист говорит:
— Весь вопрос в том, что землю мы собираем, а вот распределять часто нечего.