— Это дети безземельных, — сказал учитель. — Им приходится много работать, помогать своим родителям. На учебу времени у них не хватает. Я даю им задание, и они идут домой. Это, конечно, очень печально, но пока мы ничего не можем сделать.
Среднюю школу посещают 150 детей. Точно так же как и в начальной школе, труд учителя оплачивается правительством.
Правление блока общинного развития помогло создать в деревне производственный кооператив ремесленников-ткачей. Ткачи работают в общей мастерской и делают из овечьей шерсти грубые одеяла. Эти одеяла пользуются большим спросом среди окрестных крестьян. Одеяла продают крестьянам по пониженным ценам, на 18 процентов ниже рыночных. Разницу в цене выплачивает ткачам блок. Кооператив не прибегает к помощи ростовщиков-посредников.
С помощью блока общинного развития в деревне вырыли колодцы. Жители несли только половинные расходы. Крестьяне получили также деньги на проведение удобных дорог. Вслед за школой в деревне построили ветеринарный диспансер и заложили фундамент для склада семян и удобрений. Ими блок регулярно снабжает крестьян. Правда, не всегда в достаточном количестве, но и это уже облегчает положение. Через управление блока многие крестьяне смогли приобрести домашнюю птицу, заплатив за нее треть рыночной цены. В Бигнапалли создан центр по разведению скота, в основном овец. Блок предоставил для этого крестьянам льготную ссуду.
С тех пор как деревня включена в блок общинного развития, стало возможным и получение квалифицированных агрономических консультаций. И не только консультаций, но и тракторов. Плата за аренду тракторов еще высокая — 26 рупий за обработанный акр, но тракторы можно получить и в кредит.
Блок не забывает и о культурных нуждах крестьян. В этой деревне я встретила молодую девушку. Ее звали Мехрунисса.
— Я окончила университет в Хайдарабаде, — сказала она мне.
— А что же вы делаете здесь?
— Работаю среди женщин. Очень много работы, трудной и интересной. После университета я окончила специальные курсы. Вы знаете, у нас деревня очень отсталая. Здесь и невежество и бескультурье. Сейчас наша страна возрождается. Мы увидели новую жизнь. Индия — страна деревень. Обновление надо начинать отсюда.
— И много таких, как вы?
— Много. По всей стране работают курсы, которые готовят культурных работников для деревни. Туда идет в основном молодежь. Такие, как я. Конечно, это трудно, но необходимо. Иначе мы никогда не выберемся из невежества и нищеты.
В глазах Мехруниссы я не увидела ни сомнений, ни колебаний. Эта хрупкая черноглазая девушка с твердым взглядом знала, что нужно делать. Я смотрела на нее и вспоминала слова господина Камаля: «Мы, индийские интеллигенты, любим поговорить…» А Мехрунисса делала и не рассуждала об общемировых проблемах. Она принадлежала к новому типу индийской интеллигенции. Интеллигенции, воспитанной не колониальным режимом, а свободной Республикой, интеллигенции, которая предпочитает трудиться со всем народом на благо страны, а не заниматься пустой клубной болтовней.
Для Мехруниссы все началось так… Упряжка волов медленно тащила двухколесную повозку по размытой дождем дороге. Дождь шел вторую неделю, и над дорогой, повозкой и полями нависло низкое серое небо. В повозке, закутавшись в плащ, сидела девушка. Возница, пожилой крестьянин в красном тюрбане, изредка покрикивал на волов. Временами он принимался ворчать:
— И что людям надо в деревне в такую погоду. Сидели бы себе в городе. Там сухие дома и хорошие дороги.
Мехрунисса не отвечала. В Хайдарабаде, где-то за завесой непрерывного дождя, остался уютный родительский дом, университет, товарищи и хорошая работа, которую ей предложили. Что ожидает ее там, впереди, она не знала.
Дождь усиливался. И дождь, и грязная дорога, и ворчливый крестьянин, и неизвестность нагоняли безотчетную тоску. В Бигнапалли приехали поздним вечером. Деревню окружала непроглядная темень, и только кое-где тускло мигали огоньки керосиновых ламп. Мехрунисса слезла с повозки и по щиколотку утонула в жидкой грязи. В конце узкой улицы маячило несколько фигур под черными зонтиками. Девушка окликнула людей. Они остановились и с удивлением посмотрели на нее.
— Откуда такая?
— Я приехала в вашу деревню и буду у вас жить.
— Жить? Зачем?
Выражение подозрительности и недоверия появилось на лицах крестьян.
Да, начало было нелегким…
На следующий же день Мехрунисса пошла в деревенские хижины. Ее встречали по-разному. Одни — с удивлением, другие — с осторожной вежливостью. Но большинство — с явным недоверием. Девушка говорила женщинам: «Я приехала сюда, чтобы научить вас держать дома в чистоте, правильно ухаживать за детьми, научить вас грамоте и какому-нибудь ремеслу».
Жилища были грязные, женщины были неопрятны и не причесаны, дети болели и часто умирали. Мехрунисса говорила, а женщины отмалчивались. Только самая бойкая из них, зло сверкнув главами, крикнула: «Ишь какая советчица! Мы всю жизнь так жили — и ничего, доживали до старости. С каких это пор кто-то будет вмешиваться в наши домашние дела?».
Многие двери в деревне оказались закрытыми перед Мехруниссой. Но и Мехрунисса была не из робкого десятка. Она продолжала настаивать и убеждать.
Однажды девушка зашла в хижину безземельного Нараяна. В углу на грязном полу сидела женщина. Она закрыла глаза и, раскачиваясь, горестно причитала. Перед женщиной на грязной циновке лежал мальчик лет четырех. По бледному лицу малыша Мехрунисса поняла, что что-то случилось. Она опустилась рядом.
— Что с ним, мать?
Женщина что-то пробормотала. Мехрунисса увидела, что ступня мальчика сильно распухла. Под сдвинувшейся грязной повязкой воспаленными краями краснела гноящаяся ранка. Жирные мухи сидели на ране. Женщина громко причитала:
― За что бог нас так покарал? Он у меня единственный сын, остальные девочки. Если с ним что-нибудь случится, кто будет кормить нас в старости?
Мехрунисса принесла чистый бинт и дезинфицирующую мазь. Она тщательно промыла рану и перевязала ее.
Через два дня, ранним утром к Мехруниссе прибежала жена Нараяна.
— Сестра, сестра, — громко позвала она, — моему мальчику лучше, опухоль спала. Я не знаю, как тебя отблагодарить.
Мехрунисса быстро собралась и пошла вместе с женщиной. Малыш уже не лежал, а, прихрамывая, прыгал по хижине. Тогда девушка объяснила, почему мальчик чуть не лишился ноги из-за маленькой ранки. Причиной всему — грязь. Жена Нараяна плакала и соглашалась с Мехруниссой. Вместе они прибрали хижину и вымыли малыша.