Откуда-то справа в строй влился знаменосец. Воины взревели, яростно набрасываясь на лесников.
И вдруг огромная тень упала с высоты, сломав несколько деревьев. Она подмяла под себя группу дерущихся недалеко от князя. Это был карран. Князь взглянул на небо: здесь шла своя битва. На карранов напала многочисленная стая рукокрылых тварей. Сиды. Эти животные в пол человеческого роста жили только в пещерах. Не только хаяс, но и их лесной народ приручил. Поход грозил обернуться бедой.
Но в этот раз княжеские войска одолевали. Уже десяток волков корчился на земле. И хотя потери ополченцев были гораздо больше — земля была также усеяна мертвыми лесниками и хаяс. Внезапно над лесом разнесся тонкий свист. И тут же, повинуясь этому сигналу, и лесники, и их звери один за другим вырывались из круговерти боя, исчезая в лесу.
* * *
На поле перед князем сражались его войска. Правый фланг смешался, левый — прогнулся. Только центр еще держал строй. Но и ему недолго оставалось, под напором мечущихся грязно-зелеными тенями хорхи. Лесники бились здесь пешими, бились на хаяс. Они не знали строя, но им это было и не нужно. Они накатывали безудержной волной, сметавшей людей князя. Лесникам нужно было лишь сломить ряды врага, и их звери закончили бы бой. Бореад видел, что им это удается.
Даже небо теперь принадлежало им. Лишь четыре каррана еще кружили в своем странном и пугающем танце, сражаясь с налетавшими сидами.
Князь стоял на холме, окруженный сотней личной охраны. Он сидел на стиде и напряженно размышлял, переминая между пальцев небольшой полевой цветочек.
К ставке подлетел стид, весь в пене. Всадник, немолодой тысячник в мятой кольчуге и рваном сером плаще, забрызганном кровью, подвел его к стиду князя. За спиной у него висело копье с длинным, запачканным алыми, бурыми и серыми пятнами, лезвием, сапоги были также окрашены грязью. Всадник снял с головы открытый шлем, украшенный бунчуком серых конских волос, открыв грязное лицо и свалявшиеся седые волосы.
— Почему ты покинул свой фланг? — голос князя звучал, как кузнечный молот, отдавая сильными ударами слов.
— Князь, нужно уходить, — произнес тысячник, поклонившись.
Князь посмотрел на круговерть сражавшихся перед ним солдат и произнес:
— Я думал об этом. Но посмотри еще раз, сколько у них хаяс и хорхи. Они не дадут войску уйти. Сколько у нас осталось конных? Ты предлагаешь бросить остальных, Дереим?
— Иначе ты погибнешь, светлейший. Ты нужен в городе. Мы еще соберем новое ополчение и…
Князь резко поднял ладонь, прервав его. А затем мрачно, так что слова выходили яркими и тяжелыми, произнес:
— В городе осталось множество людей, способных продолжить мое дело. И ни одного, способного смыть мой позор.
— Светлейший… — У Дереима на лице проступала скорбь. Он хотел что-то возразить, но не мог найти слов.
Князь лишь отмахнулся.
— В любом случае, хорошо, что ты здесь. Ты уведешь обозы. Возьмешь оставшихся всадников с центра и левого фланга, и уведешь.
Тысячник видел, что спорить бесполезно. Он не смел, ослушаться князя.
— Но кто тогда смоет мой позор? — тихо произнес он, гоня стида к левому флангу.
Дереим собрал две сотни и отправил их с обозами назад. Руководить он назначил одного из сотников. А сам остался на теперь самом слабом, левом фланге. Когда остатки его ополченцев были раздроблены, по одиночке кружась среди зверья, захлестнувшего строй, он все еще рубился, собрав вокруг себя горстку самых крепких воинов. Не один враг был пронзен его копьем, прежде чем сам он был сметен с легконогого стида огромным хорхи.
Князь не видел этого. Когда центр сильно прогнулся, смешиваясь, он лично возглавил атаку. Отбросил измочаленный цветок и поцеловал ящера, украшавшего шлем, прежде чем надеть его на голову. Затем оправил багровый плащ, перехватил меч со щитом покрепче. Бореад еще раз взглянул на ужасающее месиво хорхи и стидов, ополченцев и всадников на хаяс. Взглянул и на далекую ставку лесного владыки, даже отсюда выделявшегося своей одеждой цвета серебра. Затем взмахнул рукой и личная сотня тяжелых всадников князя, резерв, сорвалась с места, гранитным утесом разбив волну наступавших.
* * *
— Что прикажешь Владыка?
Воин стоял над телом павшего князя, вопросительно глядя на человека в серебряной мантии. Лицо Владыки было закрыто изумрудно-зеленой маской. Материал ее было трудно определить, он отливал на свету как драгоценный, но, в то же время, слишком большой была маска, чтобы быть сделанной целиком из драгоценного камня. К тому же она была очень легкой и прочной. Маска была абсолютно гладкой, но в разные стороны от нее отходили тонкие, изгибающиеся ветви изумрудного материала. Она имела изгиб под нос, дыхательные отверстия и отверстия для глаз. Но не имела отверстия для рта и голос из-под нее звучал неестественно и глухо.
— Отдайте последние почести.
Воин тут же бросился исполнять. А Кром удовлетворенно кивнул. Старому войну по нраву было отношение владыки к павшему врагу. Владыка вспомнил момент гибели князя… Великолепная смерть. Когда тяжеловооруженные всадники ворвались в центр битвы, войска леса были сломлены. Многие из ставки Владыки предлагали ему бежать, когда лавина стидов захлестнула холм, на вершине которого стоял Владыка.
Однако он видел, что это лишь последний рывок. Агония. И наблюдал до последнего, как хорхи подминали воинов врага под себя, как всадники вокруг князя падали один за другим, сраженные стрелами.
Князь так и не поднялся на холм, но подножие было усеяно телами. И тел лесников здесь было гораздо больше. Это был второй участок, где лесники потеряли больше, чем убили. Первый участок… все еще оставался полем битвы.
— Дереим был более умел, — произнес Владыка, — я считал его наибольшей угрозой.
— А то, старик знал военное искусство, — подтвердил Кром, — только войска у него… мужичье. Хотя даже с тем, что у него было, он нас хорошо потрепал.
— Да… Воины Ульра закалены в боях с нами. Как же долго он уходил от нас. Я всегда считал, что он способен только бить исподтишка.
— Как и мы, — хмуро добавил Кром.
— Да, тут ты прав, — рассмеялся Владыка, — но ты погляди…
В нескольких сотнях метров от них, полностью окруженный хаяс и хорхи, под огнем лучников, сражался небольшой отряд. Здесь сгрудились вместе всадники и пешие ополченцы. Большинство всадников даже слезли со стидов, чтобы иметь пространство для маневра. Все они прекрасно держали строй. Уже час, как погиб князь, а их сопротивление сломить не удавалось. В центре этой группы сражался воин в черных доспехах с двуручным, но очень тонким волнистым мечом. Хотя теперь его одежды были скорее красными, чем черными. Меч его непрестанно опускался и поднимался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});