этот жест. Костя Садовничий, конечно! Правда, черты лица у Роберта были резче, кожа смуглей, но непроницаемая чернота глаз – такая же, и чуть заметные морщинки под ними.
Прощаясь, Роберт обещал заглянуть еще и смотрел при этом не на сестру, а на Веру. Он действительно приехал, когда Лу не было дома, позвал Веру поужинать, потом потанцевать.
Начал встречать после института, подвозить домой. Вере льстило, что за ней ухаживает взрослый мужчина – Роберту было почти тридцать. С Верой он обращался куда почтительнее, чем с сестрой, никогда не дразнил, но от хозяйских интонаций не отказывался. «Поехали», «одевайся», «держи» – она слышала это постоянно, но почему-то не сердилась. Роберт ей нравился.
Дальше поцелуев у них долго не заходило. Вера понимала, что тянет намеренно – не может решиться. Отказать Роберту означало лишиться его компании, легкого подтрунивания, неизменной поддержки – он умел парой слов утешить и успокоить ее в любой ситуации. Так что же, согласиться? Назойливым, как Митя, Роберт не был, но ясно давал понять, какую преследует цель. Он зазывал ее к себе домой, предлагал поехать за город на выходные. Вера пробовала анализировать свои чувства. Что ее останавливает? Получалось, только страх.
Даже себе самой она не готова была признаться, что до сих пор стесняется того, как выглядит. В одежде еще ладно, а без? Ей казалось, что кожа у нее некрасиво висит, что грудь не такая упругая, как должна быть. Вдруг Роберт нащупает какую-нибудь лишнюю складку, высмеет ее? Он это умеет – достаточно вспомнить Лу.
Бабушка переводила Вере деньги раз в месяц, и, получив очередной перевод, Вера пошла в «Дикую орхидею». Попросила подобрать ей белье, скрывающее недостатки. Продавщицы разохались: какие недостатки, вы что! Да на вашу фигуру другие бы молились!
Вера стояла в кабинке раздетая, ей приносили невероятные бюстгальтеры, трусики, пояса для чулок. Она щупала свой живот, мяла бедра – вот же жир, и тут, и тут! Девушки только смеялись. Наконец она выбрала комплект из голубого кружева с белыми ленточками, который, как утверждали продавщицы, по-тря-са-ю-ще подчеркивал золотистый тон ее кожи. Записалась в салон красоты, на первую в жизни эпиляцию. Вытерпела процедуру, не пискнув, вернулась домой и заперлась в своей комнате. Встала перед зеркалом в полный рост, осмотрела себя как будто чужими глазами. Хотелось бы ей прикоснуться к этому телу? Пожалуй, да. Она легла, не сводя глаз с отражения, провела обеими руками по груди, по плечам. Тронула себя ниже, ощутила пронзительное желание, какого сама не ожидала. Оно как будто зрело в ней все эти годы и теперь искало выхода.
Лу постучала в дверь:
– Але, ты не спишь?
– Нет.
– А чего закрылась?
– Белье примеряю.
– Так выходи, покажи!
Вера встала, раскрыла пакет из «Орхидеи», достала свои покупки. Надела и впустила Лу посмотреть.
– С ума сойти! – выдохнула та, вытаращив глаза – такие же черные и блестящие, как у брата. – Ты как Жизель Бундхен!
– Да брось, – засмущалась Вера.
– Я тебе говорю! – решительно заявила Лу. – И кто этот счастливец? Неужто Ди Каприо? Или наш Робик, а?
Вера расхохоталась и вытолкала Лу в коридор.
Следующее предложение прокатиться за город на выходные Вера приняла. Их с Робертом ждал люкс с камином; в ванной Вера обнаружила джакузи размером с озеро. Роберт постарался обставить все по лучшим голливудским стандартам: было и шампанское, и лепестки роз, и подарок – кольцо из трех золотых обручей разного цвета в фирменной коробочке.
– Какой элегантный подкуп! – усмехнулась Вера, когда Роберт эффектным жестом откинул крышку.
– Ладно тебе, – улыбнулся он, – померяй, классное же!
Кольцо скользнуло ей на палец, как будто там и было, Роберт наклонился поцеловать ей руку, поднялся выше – до запястья, до локтя… Белье с шелковыми ленточками очень скоро оказалось на полу, свет в номере Вера разрешила оставить – Роберт хотел видеть ее, был в восторге от ее тела, кожи, груди, коленей. А от того, что она оказалась девственницей, он прямо-таки обомлел: сказал, что не мог и предполагать!
Вера почувствовала, что его отношение к ней после того вечера изменилось: временами она ловила на себе его задумчивый взгляд. Лу проболталась, что Робик в нее влюбился, только о ней и говорит.
– Представь, если он на тебе женится! – приставала она. – Будешь моей сестрой!
Вера не думала всерьез о том, что Роберт сделает ей предложение. С какой стати – он взрослый, богатый, сам себе хозяин. Потом, она же русская, а он, наверное, хочет армянскую жену – такую, как Егине. Чтобы запекала ему баранину, хлопотала над детьми, содержала дом – полную чашу.
Она, Вера, не собирается связывать себя семьей. Ей еще надо выучиться, сделать карьеру. Понять, на что она способна. После третьего курса лучших студентов отправляли на стажировку за границу: с немецким языком, который был у Веры отличным, она могла претендовать на годовое обучение в Венском университете, Хауптуни.
Но Роберт ее удивил. Сначала позвал к себе в фирму, поработать переводчицей в летние каникулы. Предложил зарплату в несколько тысяч долларов, познакомил с партнерами из Германии, причем представлял не только как переводчика, но и как свою девушку. А потом заговорил о том, что хочет, чтобы этот бизнес был у них семейным. Вера согласится выйти за него замуж?
Он не настаивал на скорой свадьбе, соглашался, чтобы она сначала закончила институт. Вера не ответила ни да, ни нет, но обещала подумать. Подразумевалось, что они поженятся после ее выпуска – по крайней мере, Роберт видел это так, а Вера не возражала. В семействе Согомонян она стала своим человеком, Лу была в восторге от того, что брат хочет жениться на ее лучшей подруге. И все шло прекрасно до тех пор, пока Веру не отобрали для стажировки.
Роберт воспринял новость холодно. Ему не нравилось, что она будет жить одна в другой стране, смысла в поездке он не видел. Зачем нужен еще один университет? Закончит московский иняз, и прекрасно. Он так и говорил: разве я тебе здесь мало плачу? Что еще тебе понадобилось? А когда настало время уезжать, поставил вопрос ребром – или Вера остается и выходит за него замуж, или между ними все кончено.
Ультиматума она не ожидала, но решение приняла сразу. Она поедет, и это не обсуждается. Никто не будет ею командовать, даже Роберт, которого она привыкла считать близким человеком. Лу уговаривала ее остаться, Егине роняла слезы и просила Веру одуматься, не рушить то, что между ними с Робертом есть.
– Он тебя любит, девочка, – настаивала она, –