— Да что тут разбираться, — Хан пожал широченными плечами, — дрянь-человек, высокородный засранец. Но вокруг баронессы вился ужом: "Моя дорогая, вы пережили ужасное потрясение. Надеюсь, виновные понесут наказание…" Баронессу я ему под расписку отдал. Так что если опять пропадет — виновный вот он, можно брать тепленьким, с полным основанием. Что-нибудь еще?
— Пожалуй, нет.
— Тогда, может быть, посидим? Столько лет не виделись.
— Рад бы. Да меня только до пятой клепсидры отпустили.
— Но ты же еще заедешь?
— Заеду… или завезут, — сострил Марк, — как кости выпадут.
— Типун тебе на язык. Но, если что — лучшую камеру обеспечу, — серьезно сказал бывший одноклассник, — самую сухую и теплую.
— Заметано! — рукопожатие было крепким, но коротким.
Заворачивая к казармам, Марк пытался понять, почему его настроение упорно уходит в минус. Вроде бы все хорошо, Алета вышла из тюрьмы, сейчас у родственника, который о ней позаботится.
Неужели он расстроился из-за того, что не смог выступить перед девушкой в роли "благородного спасителя"? Так это — ерунда и детство. Главное, что баронесса в безопасности, а кто там кого спас — дело пятнадцатое.
Так ничего и не решив, Марк сдал лошадь конюху и поспешил в Райкеру с отчетом, не ведая о том, что своим коротким опозданием в Рахту невольно повернул колесо не одной судьбы.
— Винкер, где ты бродишь? — приятель из серой стражи мотнул головой в сторону плаца, — давай бегом, гонга не слышал?
— Я был в городе. А что случилось?
— Общее построение.
— В армию?
— Без понятия. Но, думаю, сейчас скажут.
На широком плацу, утоптанном сотнями сапог, было людно. В основном свои, серые, но заметил Марк и гвардейцев. Стражи и гвардия косились друг на друга, как кошки и собаки, только что не шипели. Но в присутствии сержантов вели себя корректно.
В этот момент до Марка дошло, что нелепая вражда стражей и гвардии, исполняющих одну задачу, создается и поддерживается искусственно, как еще одна гарантия против переворотов.
Они — противовес Совету Лордов и недовольному дворянству, а гвардия — противовес генералу Райкеру.
Дошло до Марка и то, что фраза "преданные мне войска" в устах Его Величества не больше, чем красивый оборот речи. На самом деле император до конца никому не верил, и устраивал вот такие противовесы везде, где только мог.
Но размышлять об этом было не место и не время. Играли сигналы, и, подчиняясь им, люди спешили занять свое место в строю.
Вот они вытянулись в две шеренги, друг напротив друга. Глаза в глаза. Настороженно. Слегка враждебно, как без этого — но больше любопытно. Что-то сейчас будет? Догадываются, конечно. Во всяком случае, среди "серых" дураков нет.
Но догадываться и знать наверняка — вещи немного разные.
Появился генерал Райкер, в повседневном мундире, без орденов — но это было и не нужно. Здесь не было никого, кто бы не знал, кто такой — Райкер, какое положение занимает и что может сделать с любым присутствующим.
Заколоть на месте — это самое малое. И ему за это ничего не будет. Завидовал ему Марк? Вот уж нет! Ковыряться в интригах вместо того, чтобы разрабатывать планы сражений?! Да генерала пожалеть впору!
О том, что он внушает подчиненным такие странные чувства, генерал, скорее всего, не догадывался. Он медленно шел вдоль строя, вглядываясь в лица и иногда ронял короткое: "ты… ты… и ты…"
И тот, на кого падал выбор, делал шаг вперед.
Марк почувствовал, что ему, одновременно, и холодно — и жарко. Да, ему почти обещано, но обещать — не значит жениться. А вдруг его опоздание, или другая ошибка…
Додумать он не успел. Райкер остановился напротив него и Марк отчаянным усилием воли попытался прогнать все мысли и сомнения не только с лица — из глубины глаз. Он смотрел прямо, старался дышать ровно и, как учил Наставник, унять пульс.
Тяжелый взгляд придавил как каменная плита, проникая, кажется, до самого дна души Вот как он так может? Научиться бы… Или это умение из тех, за которые платишь так дорого, что подумаешь здраво и решишь, что и так нормально?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— "Ты…" — уронил генерал и пошел дальше.
Ноги сами вынесли Марка из строя. Вот и сбылась мечта. Он будет воином императора. Радость? Нет, пожалуй не она. Все, что чувствовал Марк — громадное облегчение. Он и не подозревал, что так волнуется.
Но теперь все в порядке. Будет война, и он отправляется на фронт, как и положено мужчине и воину. Его не оставят в тылу, охранять никому не интересную кучу камней. Императора в резиденции не будет, он тоже воин и тоже уйдет на фронт.
Если бы эти мысли случайно услышал генерал Райкер, он бы покачал головой и сказал, что есть две вещи, абсолютно неистребимые — это тараканы в трактирах и идеализм в юношах.
Но генерал шел дальше, теперь вдоль шеренги гвардии. И тоже иногда ронял свое кроткое: "ты…"
Лиц гвардейцев Марк не видел — далеко, да и умело старое дворянство держать "морду кирпичом". Но шаг из строя делали все, на кого пал выбор генерала, не промедлил ни один.
По привычке стратега, Марк прикинул численность "избранных" и получил странное число. Ни полк, ни… Ни куда в общие воинские каноны оно не лезло — сотня. Всего сотня. В качестве воинского соединения — мало, для диверсионной группы — много.
Увидел он и кое-что еще. Бездна разберет гвардейцев, с ними никогда не было дружбы, да и быть не могло, но своих-то Марк знал хорошо. Райкер отбирал не лучших. Не самых умелых воинов. Не самых сильных магов. Не самых грамотных тактиков.
Его выбор пал на… Через несколько мгновений до Марка дошло. Среди выбранных не было ни одного женатого. Ни одного молодого отца. Ни одного единственного сына у старых родителей. Ни одного последнего в дворянском роду.
Райкер отбирал… смертников?! По всему выходило — так.
Глава 15 МАЛЕНЬКАЯ СВАДЬБА И БОЛЬШИЕ ПОХОРОНЫ
Крики паники постепенно сменялись воплями отчаяния. Справа, совсем рядом раздался громкий треск и рухнул каретный сарай, подняв тучу золотых, жалящих искр. Народ шарахнулся в стороны. Генерал отмахнулся от них, словно от комаров. У него были дела поважнее, чем банальный пожар, пусть и магического характера.
— Вы не предупредили, что нам будет противостоять сильный огненный маг.
— Но, генерал Рино… — да, не предупредили. Как-то в голову не пришло. В Империи все знали, что младший Монтрез хорош в стихии огня и под настроение может погонять парочку демонов по аду, а что знают в Империи, то знают везде, правда же?
Оказалось — не правда. Фиолю не было дела до имперского гербовника.
— Я потерял почти два десятка отличных, преданных мне солдат! — отрубил седой мужчина с длинной, узкой бородой, в непривычной, красно-рыжей форме. В песках пустыни Маари этот цвет мог сделать воинов Священного Кесара невидимками, но здесь они бросались в глаза как птицы-попугаи.
— Генерал, это ужасная потеря и мы скорбим вместе с вами, — Цветочек присела в реверансе, — но это война, и потери неизбежны. Разве нет?
— О, да! — от всей души согласился генерал Рино, — потери неизбежны. С обеих сторон.
— Что это значит? — поинтересовался Араген.
Выдающимся интеллектом он не обладал, но как и каждый военный, чуял пристальный взгляд Серой Госпожи за тридцать шагов.
— Эти двоих — повесить на городских воротах, — распорядился генерал, — за предательство своей новой родины. И объявить, что так будет с каждым, из-за кого погибнет хоть один солдат Священного Кесара. Исполнять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Цветочек несколько раз открыла и закрыла рот, как вытащенная на берег мурена… Слов не было. Куда-то делись в самый нужный момент. И Араген, как назло, молчал! Хозяин и защитник…
Араген молчал не потому, что ему было нечего сказать. Он четко понимал, что приказы не обсуждаются и не оспариваются, по крайней мере, если солдат хочет жить. Так что открывать рот было уже бесполезно. Разве что для молитвы Святому Покровителю.