— Его Императорское Величество приказал нам поджечь свой дом и идти пешком в Аверсум? — иронично спросила она, мило улыбаясь Эшери и всем видом показывая, что шутит.
— Хуже! — рубанул Араген, — нам приказано прекратить добычу анеботума и завалить шахты. Без консервации.
— О… — госпожа Араген в растерянности хлопнула глазами. Она тоже ждала другого и теперь понятия не имела, как поступить, — но чем может быть вызван такой странный приказ? Ведь анеботум, это…
— Чем бы он ни был вызван, первейший долг солдата его исполнить, — мягко нажал Эшери, — когда Повелитель приказывает, подданные повинуются, не так ли?
— Безусловно, — хозяйка уже взяла себя в руки и присела в реверансе, — Вы правы, Ваша Светлость. Нас может извинить только некоторое удивление… впрочем, и оно неуместно и непростительно. Приказ Повелителя будет исполнен со всей тщательностью.
— Я в этом не сомневаюсь, — вставил Монтрез.
— А сейчас, разрешите, Жиаль проводит вас в приготовленные покои и подаст умыться и переодеться с дороги. Ужин будет ровно через одну длинную клепсидру. Вы как раз отдохнете. Ваша Светлость. Ваша Милость…
Оставшись одни, Светлость и Милость оглядели короткую анфиладу из двух спален, гардеробной и небольшой гостиной. Покои располагались на втором этаже, но окна были забраны решетками, закрытыми на замочки. Конечно, снабдить гостей ключами никто не озаботился.
— Я ошибаюсь, или ночью нас придут убивать? — спросил Маркиз, стараясь казаться абсолютно спокойным.
— Или отравят за ужином, — в отличие от бывшего поваренка Эшери не казался, а был безмятежен, — Что ты так психуешь? Ты же должен знать, куда и чего напихать можно и какими специями замаскировать. Учуешь знакомый запах — не ешь, дел-то!
— Но я же не смогу предупредить тебя!
— Спасибо, конечно, что так трепетно печешься о моем здоровье, — Эшери удивленно покачал головой, — но не стоит. Я уже давно большой мальчик.
— Яд укладывает в землю всяких…
— О! Еще одна фобия. Держу пари, ты заработал ее на кухне господина капитана местного гарнизона. Да-а. Ты просто клад, друг мой. Давно хотел попрактиковаться в излечении душевных хворей, а тут — ты, как ответ на все мои молитвы.
— А ты молился? — огрызнулся Маркиз, обиженный, что над его порывом посмеялись.
— Ну, раз Боги послали мне тебя, значит молился. Хотя бы в сердце своем, — Монтрез сложил руки "лодочкой" и скроил самую постную и ханжескую мину, на которую был способен.
Не выдержав, Маркиз согнулся пополам от хохота.
— Держи, — мальчишка едва успел поймать летящий в него мелкий предмет. Он оказался кольцом с крупным прозрачным камнем.
— Это что, брильянт такой?
— Сейчас, — хмыкнул Эшери, — стал бы я такую ерунду в потайной пояс прятать. Брильянтов как грязи, да толку с них. Только что блестят красиво, да девушки любят. Это горный хрусталь из Шатерзи.
— Природный нейтрализатор ядов, — ахнул Маркиз.
— Даже окунать не нужно, достаточно посуды коснуться.
— Это… мне?
— Ну да. Одевай, посмотрю, может, поджать надо.
Осмотрев кольцо, Эшери своими тонкими, почти прозрачными пальцами слегка сдавил… и оно село точно по размеру. Маркиз подивился такому мягкому металлу и попробовал повторить фокус. Как бы не так! Кольцо обладало твердостью хорошей стали.
— А ты? — вспомнил он.
— А я Монтрез.
— И что?
— В нашей семье яды в малых дозах уже в грудное молоко подмешивают. Меня отравить не проще, чем гадюку. — глядя на вытаращенные глаза парня, Эшери подавил очередной приступ совершенно неуместного веселья, — Это высший свет, малыш. Привыкай.
— В гробу видел! — экспрессивно высказался Маркиз, — в белых тапочках с немытыми ногами. И со свечкой в…
— Господа, ужин накрыт, — прозвенел голосок хорошенькой горничной-цаххе, — я провожу вас в обеденный зал.
— Потом расскажешь, — велел Эшери, мгновенно став предельно серьезным, — и про свечку, и про остальные свои эротические фантазии. А я с удовольствием послушаю. Может быть, чего-нибудь новенькое узнаю.
Маркиз стремительно отвернулся, чтобы Эшери не увидел, как он мучительно заливается краской, весь, до кончиков ушей. Еще сочтет это очередной фобией, да как примется лечить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Методы врачевания психических недугов у золотоволосого герцога были такими, что и палачам поучиться не грех. И, Бездна их забери, действовали не хуже! Темноты и замкнутых пространств Маркиз уже три дня как совсем не боялся…
Чего их бояться, этих темных тоннелей с мышами, ядовитыми пауками и зубастыми, агрессивными горными харгами? Если по штрекам не гуляет Эшери, там совершенно безопасно, как в погожий день в городском парке. Можно девушек приглашать.
— Волчий корень? — брюнетка-цаххе присела в реверансе перед госпожой, пряча глаза.
— Ни в коем случае! Изысканный ужин, приправ — умеренно. Если гости откажутся от какого-либо блюда или вина — не настаивать и выпить самим. Тут же!
— Цветочек? — слегка удивился хозяин.
— Монтрезы придерживаются старых аристократических традиций и практикуют антаризм.
— Что за антаризм такой? — не понял глава дома.
— Практика получила название в честь императрицы Антарии, которую враги пытались отравить много раз, но не преуспели, — менторским тоном произнесла женщина, — потому что с самого детства императрица принимала смесь различных ядов в микродозах и выработала к ним привычку.
— Понятно, — кивнул супруг, — Жиаль, пошла вон.
Дождавшись, пока девушка исчезнет и закроет за собой двери, он спросил у жены:
— Значит — сталь?
— Только не слуги. От слуг даже я отобьюсь, а Монтрез, наверняка, владеет шпагой не хуже.
— Может быть — снотворное? Это же не яд.
— А если у них амулеты, настроенные как раз на снотворное и приворотное? Нет, рисковать нельзя.
— Ты предлагаешь мне тряхнуть стариной? — улыбнулся Араген.
— Упаси Святые Древние!
— Тогда сдаюсь. Я не понимаю тебя, Цветочек…
— Все очень просто. Генерал Рино уже здесь?
— О! — до Арангена, наконец, дошло, что предлагает супруга. Он подивился ее коварству и в очередной раз пообещал себе с ней не ссориться, а Жиаль удалить в поместье.
Ночь не принесла облегчения от душной жары. Проклиная не открывающиеся окна, Эшери распахнул настежь обе форточки, с удовольствием стянул парадный камзол и бросил в кресло, оставшись в белой шелковой рубашке.
Положив руки на подоконник он застыл, всматриваясь в темное небо, затянутое плотными серыми облаками так плотно, что через них не пробивался даже узкий серп луны, а не то, что звездная карусель.
Маркиз покосился на патрона и друга с тревогой. Тонкое лицо Эшери с узким, изящным подбородком больше подошло бы девушке. И мягкая улыбка гостила на нем гораздо чаще, чем положено суровому воину. Но сейчас это лицо словно потемнело от беспокойства. А, может быть, от тяжести принятого решения?
— Зеркало здесь самое обычное, — сказал Маркиз то, что и так было ясно.
— Я хотел просить тебя помочь нам уйти водой. Но уж больно ночь пакостная. Луны не будет. А если и выглянет на мгновение, то, при такой облачности соваться в сопряжения — это жить не хотеть.
— И что мы будем делать?
— Что решили, — пожал плечами Эшери, — вода не годится — поможет огонь. Он меня никогда не предавал.
— Не люблю огонь, — поморщился Маркиз и тут же, сообразив, что неосмотрительно брякнул, торопливо добавил, — это не фобия, лечить не требуется!
— Я знаю, — кивнул Эшери неожиданно мирно, — водники плохо уживаются с огнем.
Массивная дверь дернулась раз, другой. Засова на ней не было, но маги, обнаружившие недосмотр, не стали скандалить с любезными хозяевами, а заперли дверь простеньким заклятьем. И теперь, чтобы ее открыть, нужен был таран.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ну, или маг уровнем выше. А выше Эшери были только Святые Древние, да и то — не факт. Монтрез вспрыгнул на подоконник и подмигнул приятелю. Тот обернулся к дверям.
— Кого демоны несут на ночь глядя? — сварливо осведомился он, краем глаза наблюдая, как Эшери, подцепив душку замка двумя пальцами, с тихим, резким выдохом отрывает ее "с мясом".