Комполка: «А приказ или письменное распоряжение бомбить Варшаву? В списке целей полка она не значится!»
Скрипко: «Такого документа у меня нет, но…»
Комполка: «Товарищ полковник, кто давал распоряжение?
Скрипко: «Лично Жигарев, командующий ВВС.»
Комполка, настойчиво: «А вы вскрыли пакет?»
Скрипко: «Нет. Без особого на то распоряжения этого сделать я не могу»
Комполка: «А вы уверены, что нашему полку приказано бомбить Варшаву?»
Скрипко вспыхнул. Разговор стал принимать неприятный оборот.
Скрипко, еле сдерживаясь, повышенным тоном: «Я вам еще раз передаю словесный приказ командующего ВВС произвести боевой вылет на Варшаву.»
В кабинете присутствовали офицеры штаба корпуса…поэтому уточнять вопрос далее комполка не стал.
Полковник Скрипко был человеком высоко дисциплинированным и очень точным в исполнении распоряжений начальства. И это хорошо было всем известно. Выдумать ТАКОЕ он просто не мог бы. Комполка распрощался с ним и вышел.
Начальник штаба корпуса, догнав его, быстрым шёпотом: «Слушай, старик, не дури. Тут у нас и так- «Палата?6».
Распоряжения, поступающие из штаба ВВС, шлют вдогонку, одно за другим, ставятся новые боевые задачи, старые отменяются. Где проходит линия фронта, где наши войска, где немецкие, толком никто не знает. Связи со штабом Павлова как не было, так и нет!».
Во второй половине второго дня войны полк поднялся в воздух и лег курсом на Варшаву.
….Горел Минск, горели городки и местечки. Дороги были забиты войсками. Наши самолеты подвергались обстрелу из зенитных пушек, отдельные машины атаковались истребителями с красными звездами, и лётчики вынуждены были вступать с ними в бой, хотя красные звезды были четко видны и на бомбардировщиках. Один из истребителей был сбит.
Линия фронта, а стало быть, и фронт отсутствовали. Лишь на отдельных участках шли локальные бои- они были видны сверху по вспышкам огня, вылетавшим из жерл пушек и батальонных минометов.
На обратном пути, несмотря на сигналы «я- свой», некоторые самолеты полка опять были атакованы истребителями с отчетливо видными красными звездами. В полку появились первые раненые и убитые.
Очевидно, думали лётчики и стрелки- немцы нанесли на свои истребители наши опознавательные знаки, чтобы безнаказанно расстреливать их. Было решено открывать по таким истребителям огонь с дальних дистанций и не подпускать их близко.
Полк получил новое боевое задание- уничтожить скопления немецких войск на дорогах и переправах.
Стали поступать доклады экипажей: бомбим колонны, имеющие на боевых машинах опознавательные знаки- звезды.
Уточняли, правильно ли полку поставлена задача, эти ли участки фронта с войсками они бомбили? В ответ получали подтверждение, что все правильно и что именно здесь и нужно уничтожать противника.
Много позже, когда фронт стабилизировался, стало известно, что не один раз наши наземные войска подвергались бомбардировкам и пулеметному обстрелу самолетов с красными звездами…
Командующий немецким 2-м воздушным флотом генерал-фельдмаршал А. Кессельринг вечером записал в свой дневник:
«Начиная со второго дня войны я мог наблюдать за битвой с русскими тяжелыми бомбардировщиками, действовавшими из глубины территории России.
То, что русские позволяли нам беспрепятственно атаковать эти тихоходные самолеты, передвигавшиеся в тактически совершенно невозможных построениях, казалось мне преступлением.
Они как ни в чем не бывало шли волна за волной с равными интервалами, становясь легкой добычей для наших истребителей. Это было самое настоящее «избиение младенцев».
Таким образом была подорвана база для наращивания русской бомбардировочной армады.»
Девятнадцать часов тридцать пять минут. Район Беловежья. Вид снизу…
Бугская равнина- не плато Устюрт, то есть не сплошной, ровный как стол, сияющий под солнцем соляной коркой такыр…
Есть здесь и глубокие, похожие на каньоны, овраги, есть и длинные холмы, разделяющие их — гривы…
На одной из таких грив стоит маленький броневичок БА-20, с двумя пулевыми пробоинами в лобовом щитке водителя…
Рядом с машиной- человек, чьи портреты носили дети мимо Мавзолея на Первомай и на Седьмое Ноября…Чьим именем называли залпы, дивизии, умелых стрелков, отличные батареи, пароходы, города Луганск и Спасск-Дальний, и даже колхоз в Тюменской области…
Человек стоит- и в глубокой ярости сжимает кулаки. Так, что ногти вонзаются в ладони- и выступают капельки крови…
Потому что- по левому оврагу на Восток уныло движется длинная колонна в хаки, а по правому- в этом же направлении- бодро марширует такая же длинная колонна в фельдграу…
«Согласие- есть продукт непротивления обеих сторон»(с)
Внезапно идиллия нарушается воем бомб- чёрные, как ночь, самолёты бомбят левую колонну…Человек, прижатый к земле порученцем, хрипит: «Немцы?»
Порученец, на миг оторвав лицо от земли: «Нет, товарищ Маршал…Наши…Ночники…»
В воздухе раздаётся треск пулемётов, будто рвут громадные куски шёлка…Подожженный «мессершмиттом», на лес падает ДБ-3Ф…
Ворошилов, отряхиваясь: «Плохо бомбили, часто мазали, раззявы…»
Но в этот миг появляется новое звено — чёрные, как ночь, самолёты бомбят правую колонну…В воздухе раздаётся треск пулемётов, будто рвут громадные куски шёлка…Подожженный И-16, на лес снова падает ДБ-3Ф…
Ворошилов, со злыми слезами на глазах: «Гады! Суки! Что делают, что делают! Хуже, чем на Финской!!»
Двадцать часов сорок минут. Беловежье. Орёлья Грива.
Вырванный из блокнота листок с большими, типографски напечатанными буквами — логотипом — вверху странички: «Союз С.С.Р. Народный Комиссариат Обороны». И — пониже — «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!»
«…и так мне стало обидно, Лаврентий! Неужели мы столько мучались, не спали, не доедали…Сколько крови пролили — и в Гражданскую, и потом…И это всё зря?
Вот она- идёт, Красная Армия. Ради которой пролетарий и колхозник последний кусок хлеба надвое делили и седьмой хрен без соли доедали…Идёт. Без боя врагу оставляет советскую землю.
Не стерпел я, Лаврентий. Сбежал я с кручи, налетел на красноармейцев, слова им разные говорю…Представляешь, узнали! Подняли меня на плечи- хорошо хоть, не на штыки. Потому что заслужил! Тем заслужил, Лаврентий, что таких вражин во главе дивизии, полка и батальона поставил- что при первых выстрелах сели на машину да и укатили…куда-то на Восток. Ты обязательно их найди, Лаврентий, ладно? Очень тебя прошу, по-партийному!
Один краском на весь полк остался- из запаса призванный учитель, старший лейтенант Бирюков Иван Петрович, из Кинешмы. Он бойцов и вёл- говорит, на старую границу…
Стал я бойцов стыдить. Что ж, вы, говорю, думаете- Советская Родина про вас забыла? Узнал, говорю, про вашу беду товарищ Сталин в Кремле, приказал дать мне самый быстрый самолёт и лётчик товарищ Водопьянов меня прямо к вам и доставил. А резервы, говорю, рядом! Вот за тем лесом, говорю, товарищ Будённый Семён Михайлович всю Первую Конную сейчас развёртывает!
Да что там. Расчехлил полк Боевое Знамя, да и с гривы- во фланг немцам!
Смяли мы их, Лаврентий. Бежали, сволочи, без оглядки. Всю артиллерию, все пулемёты побросали!
А бойцы красные, товарищи мои дорогие, в атаке меня телами заслоняли…Только потом жалели всё, что конники запаздывают- иначе, говорят, ни один бы фашист не ушел.
Ну, заканчиваю, с революционным приветом,
и. о. Командира 659 стрелкового полка 155 стрелковой дивизии РККА
Клим Ворошилов.»
Резолюция. «Старинову, немедленно!!!! найти старого дурня и доставить в Штаб ЗФ. Не найдешь- луТше НАЙДИ!!!!
Л. Берия»
«Будённый — наш братишка,
С нами весь народ!
Приказ- «Носов не вещать,
И смотреть вперёд!»
Ведь с нами- Ворошилов, первый красный офицер!
Сумеем постоять за Эс-Эс-Эр!»
«Логика русских меня потрясала. То они без боя, меланхолично, уступали важнейшую в стратегическом плане позицию (Shwer-punkt- прим. пер.), то яростно защищали какую-то никому не нужную рощицу или деревеньку. А то — переходили в совершенно безумные контратаки!». Фон Меллентин. «Тактика и вооружение на Восточном фронте. Том V, глава первая. «В русском плену»
Двадцать один час. Лесная дорога Пружаны — Ружаны, между селом Хоревой и Смоляницей.
Слово-то какое, Смоляница…Слышится в этом слове — вечный шум сосен. Закрой глаза — и почувствуешь, как смолой и земляникой пахнет тёмный бор…
Тихая лесная деревня, на берегу медлительной Ясельды, в коричневые, настоянные на болотном торфе, воды которой смотрится шатровая колоколенка чудом уцелевшей при поляках церковки Святого Николая Мирликийского…Видно, крепко молились православные, что уберёг крестьянский святой от разорения свой храм…А может, просто у панов руки не дошли до такого захолустья…