Фалангер не увидел, а только лишь звериным чутьём вдруг осознал, что слева от него — появилось что-то враждебное, опасное…И тут же- что-то с визгом унеслось прочь, чиркнув по чуть скошенной башенной броне, от которой мгновенно отлетел целый сноп искр- подобных ярким искрам окалины, когда в кузнице кузнец молотом бьёт по раскалённой поковке…
Крикнув — «Левее дерева, танк, 500!» рядовой нырнул в башню.
На этот раз поймать в прицел небольшую вражескую машину никак не удавалось. Только Фалангер поймает врага в прицел- а он уходит то влево, то в право, меняет направление…Без результата дав два выстрела- «Саблезубый» получил чувствительный удар в маску пушки. От внутренней стороны брони оторвались осколки, брызнули в лицо, впиваясь в переносицу, в подбородок, в щёки…Сквозь звон в ушах донеслось жалобное хныкание генерала…
«Командир, ухожу влево, спалит, гад!»
Резво развернувшись, «Саблезубый» кормой глубоко вломился в заросли и замер…
Размазывая по лицу струящуюся кровь, Фалангер откинул люк и опять оглянулся…
Кто- где, понять было совершенно невозможно…Ясно, что от своих они оторвались. А рядышком- бродит немецкая бронетехника…
Перегнувшись вперёд, рядовой увидел, что рядом с маской пушки засел 2-см немецкий снаряд, его сине-фиолетовое донце окружала оплавившаяся, но выдержавшая удар броня. Слева на башне- осталась глубокая борозда, оставленная другим снарядом. В общем, легко отделались. Хотя внешний вид- с учётом предыдущих шрамов и царапин — был явно не парадный.
Но вылезать на открытое место снова Фалангер пока не рискнул…Кто знает, кто это рычит мотором за ближним поворотом?
Мимо «Саблезубого» промчались один за другим по дороге два серых мотоцикла с колясками…За рулём которых сидели водители в фирменных пальто, явно не пошива «Москвошвеи«…Танк их внимания не привлёк- потому что на битые (и честно говоря, некоторые уже и просто брошенные с сухими баками) русские танки они насмотрелись сегодня достаточно…
Подал голос мехвод: «Командир, немцы!»
Фалангер: «Не слепой…И не глухой. Поэтому дождёмся, кто там порыкивает…»
И дождались.
Это шла маленькая колонна. Впереди- угловатый, показавшийся Фалангеру огромным- Т-IV, затем- две «тройки» и наконец- два полугусеничных бронетранспортёра…Замыкал колонну танк помельче- уж не тот ли самый, который Фалангеру навёл изысканный татуаж?
У Фалангера от обилия добычи аж ладони зачесались…»К деньгам»- мысленно озвучил он хорошую примету…
Пропустив врага мимо себя, так, что замыкающий танк оказался прямо перед ним, шагах в пятидесяти, Фалангер выстрелил…»Двойка» будто споткнулась на бегу, её блестящие гусеницы вмиг замерли, а из откинувшегося вверх люка повалил дым, как из паровозной трубы…
Вторым выстрелом Фалангер ударил по головному-самому грозному противнику…
С трёхсот метров советская болванка пронзила кормовую броню немецкого «батальонен-панцера», из боковых мгновенно распахнувшихся люков угловатой башни которого горохом посыпались три немца…Из передней лобовой щели танка ритмически стал вылетать язык огня, как будто начал стрелять огромный пулемёт…
Следующей жертвой был Т-III. Именно был, потому как снаряд, врезавшись ему чуть пониже башни, пришёлся прямо в боезапас…Взрыв немецкого танка подбросил вверх башню, которая, перевернувшись в воздухе, рухнула на корпус крышей вниз…
И тут же Фалангер, стреляя из пушки со скоростью автомата — надо отдать должное товарищу генералу, не подвёл — перенёс огонь на последнюю, зажатую двумя горящими танками цель. Впрочем, цель выстрелила одновременно…
Удар в лобовую броню бросил Фалангера и генерала вперёд…Когда Фалангер пришёл в себя, то услышал, как Сандалов, тряся перед собой вмиг покрасневшими руками, оторопело бормочет: «Ой, ой, ой…отбило…отбило…»
А мехвод уже ничего ответить Фалангеру не смог. 3.7-см болванка, пройдя сквозь лобовой лист, вырвала ему сердце, распахнув за спину рёбра, как белоснежные крылья…
Но последний вражеский танк тоже — медленно, лениво разгорался…
Спустя несколько секунд- по броне советского танка застучал свинцовый град…Брызги крошечных огненных разрывов заплясали по всему корпусу, подбираясь к бензобаку…MG-34 с бронебойными патронами на дистанции в сто шагов — был действительно мощным оружием против Т-26…вот когда сказал спасибо Фалангер умельцам из рембата, которые навешали экранов на броню…Глупо и обидно быть сожжёным- и кем? Не танком, а гробиком на колёсах…
Фалангер выстрелил и со ста метров- промахнулся…Гнев- плохой советчик…
«Фугасным!»
Генерал выронил из рук припасённый бронебойный, а потом с трудом, со сгиба локтя, зарядил пушку…видно, ему крепко досталось…
Фугасный снаряд врезался в двигатель разворачивавшегося «Ганомага»- полетели какие-то ошмётки, трубки, брызги…Через распахнутую, как ворота амбара, заднюю дверь — выскакивали немецкие солдаты. Фалангер положил бы из всех- да только спаренный с пушкой ДТ оказался разбитым…
На ходу забрасываясь через кузов и даже- погрузив в оставшуюся неповрежденной машину какую-то вещь, немцы по английски, не прощаясь, дали по газам и покинули поле неравного боя…
И не знал рядовой Фалангер, перевязывающий сломанные кисти бесштанному генералу, а потом волокущий его, упавшего наконец в обморок, на собственном горбу…
Что ценной вещью, которую убегавшие немцы всё же прихватили с собой- было бездыханное тело командира 3 PD Вальтера Моделя…
(Мгновенная чёрно-белая вставка. Генерал Модель с содроганием рассматривает дыру на боковой дверце «Ганомага» — куда угодила БРОНЕБОЙНАЯ советская болванка, безвредно затем пронёсшаяся мимо его тушки)
По остановившимся, с разбитым стеклом наручным часам генерала Сандалова- большая стрелочка на цифре 2.Другой стрелки нет вообще. Лесная дорога около Пелишичей.
Немец снова захрипел, выпуская из носа пузыри кровавой пены. Никак не хотел помирать…
Судя по следу на дороге, перевернувшийся мотоцикл придавил его и так волок по инерции ещё метров семь, густо окрашивая чернеющей кровью дорожную пыль…Второй немец лежал, вытянувшись, в кювете и признаков жизни уже не подавал.
Фалангер не стал трогать раненого немца. У него не было ненависти к этому солдату, хотя на дороге- он успел уже насмотреться на то, что сотворили камрады этого Фрица или Ганса с ЕГО товарищами…
Пусть лежит, а там как Бог рассудит.
Осторожно усадив своего генерала спиной к берёзе, рядовой с трудом перевернул тяжеленный «Цюндап», поставив его на колёса. В багажнике коляски — обнаружились две разбитые бутылки польской водки «Гданска», запас патронов, несколько гранат и кое-какая еда- например, завёрнутое в станиоль сало с этикеткой «Shpig» и даже — консервированный хлеб! Испеченный аж в 1933 году, но тем не менее- не чёрствый…Хоть и похожий вкусом на…да ни на что знакомое не похожий…
Трофеями рядового стали пистолет-пулемёт «Штейр-Солотурн» МР-34 (разумеется, Фалангер этого названия не знал- просто догадался, что эта штука- с дырчатым кожухом на стволе и боковым магазином- нечто автоматическое, а значит и весьма полезное), пистолет из немецкой кобуры, две фляжки с водой- одну из которых он тут же с жадностью осушил…
К сожалению, немецкий пулемёт в аварии изрядно пострадал…Пришлось отбросить его в сторонку.
Поглядев на млеющего под деревом генерала, Фалангер вздохнул и пошёл стягивать сапоги с мёртвого немецкого зольдата…
Сандалов окончательно пришёл в себя, когда навязчивая муха полезла ему в нос…Чихнув, товарищ генерал увидел рядом с собой негра, и сначала испугался…а потом всё вспомнил, и испугался ещё больше…
Фалангер держал в руках крашеные в фельдграу брюки: «Оденьтесь, товарищ генерал. Сейчас ещё ничего- а к вечеру Вас комары сожрут»
Сандалов, гордо: «Я фашистские обноски не надену!»
Потом, посмотрев на свой жалостливо скорчившийся членик, неуверенно-жалобно: «Ну, разве только временно?»
«Временно, временно»- успокаивал его Фалангер, помогая временно безрукому генералу натягивать штаны…
Усадив генерала в коляску, Фалангер уже собирался завести мотор, как вдруг услышал тихое поскуливание и хрип: «Битте шён, вассер, вассер…»
Вздохнув, рядовой слез с седла, отстегнул последнюю флягу и влил немного в открывшийся рот немца…Немец закашлялся…Потом из уголка его глаза покатилась по щеке слеза…»Русиш камерад…криг дас ис шайзе…»
А потом немец вытянулся и помер…Такие дела.
Некоторое время спустя. Лесная дорога около Пелишичей.
Склонившись над мотоциклом, Фалангер пытался понять, от чего же тот не заводится…
Глядя на его затылок, Сандалов тихо сказал: «Ты…это…браток…Не говори никому, что там у нас было, а? Сам не пойму, что со мной случилось…Наехало что-то…Со мной такое бывает…Уж меня за это били-били, и в школе, и в училище…и даже в Академии Генштаба, в туалете, после выпуска…»