— Ты выглядишь так чертовски красиво, когда берешь мой член, — прохрипел Кинг мне на ухо. — А еще лучше, когда он внутри тебя.
Его рука спустилась с моего бедра вниз, к укрощенным локонам между бедер. Он прижал пятку ладони к коже там, в то время как два пальца совершали жесткие, тугие круги по моему скользкому клитору.
— Этого недостаточно, пока я не сделаю тебе больно, не так ли, детка? — промурлыкал он мне на ухо.
По моей коже вспыхнул румянец, превращая и без того пылающую кожу в пепел.
— Да, — прошептала я.
В следующую секунду он снова встал на колени, подняв мои бедра высоко в воздух, так что я оказалась на четвереньках. Через секунду после этого его огромная рука с гулким ударом опустилась на мою задницу. Я покачнулась вперед от ударов и его грубых толчков, когда он бил меня обеими руками одновременно.
— Да. — шипела я, вцепившись руками в простыни, чтобы снова опуститься на него.
Я была так близка к кульминации, что у меня заскрипели зубы.
Кинг намотал мои волосы на свой кулак, как поводок, и тряхнул меня так, что я села на его член, а он впился в меня, прижался губами к моему уху и прорычал:
— Моя. — чтобы довести меня до конца.
Секунды спустя он последовал за мной с хриплым криком, который, возможно, был моим любимым звуком во всем мире.
Мы рухнули друг на друга, его тяжелый и восхитительный вес лежал на мне.
— Лучше любой фантазии, — пробормотал он после нескольких минут восстановления.
— Ты ужасно милый для байкера, — поддразнила я его.
Он слегка скатился с меня, чтобы сильно шлепнуть по моей больной заднице.
— Я или не я только что оттрахал тебя до бесчувствия, пока шлепал по этой прекрасной заднице?
Я фыркнула.
— Грубо.
— Правда.
Я лениво повернула голову и увидела, что он улыбается мне. Я улыбнулась в ответ.
— Папа и Харли внизу, — напомнил он мне. — Нужно принять душ и подготовиться ко дню, детка. У меня много дел.
— О Боже, я не могу поверить, что твой отец и твоя сестра знают, что мы только что занимались сексом. — простонала я в матрас.
Рука Кинга скользила от моей макушки до копчика в томной демонстрации обладания.
— Не обращай внимания, что они знают, что я трахаю тебя.
— Ты мой чертов студент! — закричала я, перекатываясь, чтобы резко вскинуть руки вверх.
— Да, — легко согласился он.
— Кинг, — сказала я, совершенно раздосадованная нами обоими. — Какого хрена я делаю?
— Ты живешь.
— Жить — это значит чувствовать, что ты постоянно находишься на грани принятия неправильного решения?
— Да.
— Ты когда-нибудь привыкаешь к этому? — Кинг обхватил мое лицо, его большой палец провел по моей скуле.
— Нет, не привыкаешь.
Я порывисто вздохнула.
— Думаю, мне нужна терапия.
Его ухмылка была маленькой, но нежной, как будто он считал меня дурочкой, но очень милой.
— Удивительно, что ты не нуждаешься в ней больше, будучи из такой семьи, как твоя.
— Да, это справедливо. — сказала я.
— Теперь тебе нужно принять душ, чтобы вы с Харли могли начать готовить ту огромную индейку, которую оставили твои предки.
— А что вы с Зевсом будете делать, пока женщины будут готовить? — спросила я, приподняв бровь. — Сейчас не пятидесятые, знаешь ли, и я только что провела последние восемь лет, готовя ужин каждый вечер для Уильяма, с особыми семейными ужинами каждое воскресенье. Кроме того, я не просила тебя и твою семью остаться. Я ценю, что ты вызвал войска, чтобы помочь мне, правда, ценю, но это было бы… не знаю, очень странно, если бы мы все вместе устраивали воскресный семейный ужин. — Кинг сел, не обращая внимания на то, как мой рот раскрылся при виде его прекрасной мужественной обнаженной груди.
— Страннее, чем трахаться, пока они ждут нас внизу? Страннее, чем то, что мой отец притворяется, что встречается с тобой, чтобы обеспечить тебе защиту от твоего ублюдочного засранца бывшего? Еще более странным, чем тот факт, что ты только что взяла мой член, блять, снова, и с каждым разом тебе это нравится все больше и больше?
— Не нужно быть грубым — сказала я ему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Также не нужно быть сукой ради гребаных приличий. Ты мне очень нравишься, Кресс, думаю, я это, блять, ясно дал понять. Что ты также должна понять, так это следующее: я могу быть моложе тебя, я могу быть твоим учеником в классе, но здесь, с нами и в реальной жизни, я мужчина, который знает, чего хочет, и берет это. Без вопросов и определенно без сожалений. Вот такой я человек. Я понимаю, что ты не знаешь, какая ты на самом деле женщина, потому что ты была привязана как марионетка на ниточках к своему бывшему и своим родителям. Я понимаю. Но это не значит, что я собираюсь оставаться рядом и мириться с этим дерьмом. Я не оправдываюсь и не извиняюсь, и я устал от тебя. Я не осуждаю тебя за твое прошлое, но ты продолжаешь осуждать меня за мое. Если ты хочешь, чтобы это сработало, ты должна сделать так, чтобы это сработало для тебя, Кресс, и быстро.
— Эта штука? Кинг, милый, серьезно, у нас не может быть ничего такого. — сказала я мягко, но даже для меня это звучало как заезженная пластинка.
— Да? — он скрестил руки на груди и уставился на меня. Это было бы забавно, идея этого великолепного блондина, сидящего со скрещенными ногами и скрещенными руками, обнаженного в моей постели, пытающегося убедить меня быть с ним. Любая здравомыслящая или безумная женщина ухватилась бы за этот шанс.
Я знаю, я так и сделала.
— Скажи мне, почему мы не можем этого сделать. — осмелился он, как будто просил меня подискутировать о чем-то сложном, об этике капитализма или о достоинствах пыточных методов в современном допросе.
— Хм, ладно. Во-первых, я твой учитель и поэтому имею над тобой власть, — я проигнорировал его пренебрежительное фырканье, — так что, хотя технически ты еще не взрослый, — еще одно фырканье, — меня все равно могут уволить и выгрести на угли, разрушающие репутацию, если кто-нибудь узнает о нас. Во-вторых, разница в возрасте. Может быть, я только что вышла из посредственного брака, но это не значит, что я отказалась от идеи иметь мужа и семью когда-нибудь в будущем. Тебе восемнадцать, и у тебя вся жизнь впереди. И, наконец, ты серьезно связан с преступной организацией, и независимо от того, решил ты в нее вступить или нет, это всегда будет важной частью твоей жизни, учитывая, что твой отец — президент «Падших». А я — будущая разведенка, которая в своей жизни совершила всего три плохих поступка, и эти поступки чуть не довели меня до сердечного приступа!
— Какие три вещи? — спросил он, заставляя меня чувствовать, что он меня не слушает.
Я пересчитала их по пальцам для него.
— Вчера я затянулась сигаретой твоего отца. Когда мне было восемнадцать, я случайно подцепила мужчину, когда была очень пьяна в баре. Я переспала с тобой.
— Переспать со мной — значит сделать это только один раз, — резонно заметил Кинг. — Я был в тебе четыре раза за последние двадцать четыре часа и дважды до этого проникал в тебя языком.
— Мне кажется, ты упускаешь суть. — напомнила я ему.
Он пожал плечами.
— Ты всегда говоришь нам в классе, чтобы мы были конкретными, так что я просто говорю, будь конкретной.
Я закатила глаза и наклонилась вперед, чтобы ударить его по одному из его восхитительных грудных мышц.
— Не используй мои собственные слова против меня!
Он схватил меня за запястье и дернул так, что я опрокинулась на него, а он упал прямо на спину.
— Я сделаю все, что нужно, чтобы ты меня услышала. Во-первых, мы осторожны. Я, наверное, все равно буду трахать тебя в школе, потому что, детка, то, что ты моя учительница, не может не радовать, но мы будем осторожны. Я знаю, что тебе нужна работа, я понял. Во-вторых, я, может, и школьник, но, как я тебе уже говорил, я мужчина. Мы увидим, к чему это приведет, и нам это понравится, я люблю детей, и в каком-то смысле это больше, чем просто нравится идея подсадить их к тебе. — Он взмахнул бровями и обхватил мою голую половую щель, все еще влажную от нашего секса.