остановка трамвая, в нескольких метрах от нее и располагались по обе стороны ямы, населенные людьми.
Подъехав именно к той яме, что была ей нужна, детектив закрыла машину и стала искать лестницу, по которой можно было бы спуститься вниз. Искала она ее недолго. Полуразвалившаяся каменная лестница, видимо, была недавно слегка подремонтирована, так как все еще носила следы косметического ремонта в виде подпорок и новой краски.
Спустившись вниз, Мирослава попыталась самостоятельно разобраться в лабиринте узких кривых улочек, но, запутавшись, остановилась, чтобы сосредоточиться. Тут на ее счастье из боковой улочки вынырнул «мужичок с ноготок» в старой пижаме, брюки которой были заправлены в резиновые боты. Мирослава поспешила к нему, вежливо поздоровалась и спросила, не подскажет ли он ей, где находится улица Овражная.
— Так возле оврага и находится, — невозмутимо ответил он.
— А тут еще один овраг имеется? — переспросила Мирослава, посчитавшая саму яму одним большим оврагом.
— А как же, милая? — всплеснул руками по-бабьи мужичок. — Тут этих оврагов, знаешь сколько?
— Не знаю, — честно ответила Мирослава.
— Да я вижу, ты не местная, — вздохнул он.
— Это как сказать, — ответила детектив.
Мужичок принял озадаченный вид. И Мирослава поспешила разъяснить: — Живу я в этом городе, но не в этом районе.
— Ладно, — сказал он, посмотрел на ее чистую обувь, вздохнул еще раз, — иди за мной.
И Мирослава послушно пошла за своим проводником, в глубине души надеясь, что ей повезет больше, чем полякам, сопровождать которых вызвался Иван Сусанин.
— Тебе кто нужен-то на Овражной? — спросил между тем мужичок.
— Тумановы.
— Вон оно что. Уж не Таньку ли ты ищешь?
— Ее. А что?
— Пришла вовремя. Она недавно только к матери перебралась. Не нравится ей вишь ли у нас, — мужичок смешно сморщил нос, — из оврага дурно пахнет и клозет на улице.
«Да уж, мало хорошего», — про себя подумала Мирослава, но вслух ничего не сказала.
Неожиданно мужичок остановился как вкопанный. И если бы они не шли так медленно, Мирослава вполне могла на него налететь. — Мы уже пришли? — спросила она.
— Да. Видишь крыльцо? — ткнул он пальцем.
— Вижу.
— Так вот, на нем сидит Танька со своим дитем.
На крыльце действительно сидела молодая женщина и держала на руках ребенка.
— Спасибо вам, — сказала Мирослава мужичку, вытащила из кармашка специально для таких случаев припрятанные деньги и протянула мужичку.
— Не нуждаемся, — неожиданно для детектива ответил он и задрал подбородок кверху, — мы хоть и в яме живем, но гордость какую-никакую имеем.
— Извините, — смутилась Мирослава, — я не хотела вас обидеть, просто вы потратили на меня свое время.
— Я время не так просто потратил, а оказал вам дружескую услугу.
— Спасибо! — еще раз горячо поблагодарила Мирослава.
Мужичок подобрел и спросил: — Ты назад-то дорогу найдешь? Или тут у нас останешься, — хихикнул он, показав щербатые зубы.
— Найду, — улыбнулась в ответ Мирослава и помахала мужичку на прощание рукой.
— А то оставайся! — крикнул он ей вслед. Но Мирослава уже подходила к крыльцу дома Тумановых.
Чтобы не напугать молодую мать, она поздоровалась, не доходя до крыльца метра два.
Женщина оглянулась. Едва Мирослава увидела лицо молодой женщины, как на ум ей невольно пришли строки Сергея Есенина: «Хороша была Танюша, краше не было в селе».
— Здравствуйте, — растерянно ответила женщина и спросила: — Вы кто?
— Я детектив Мирослава Волгина, вот мое удостоверение. А вы ведь Татьяна Туманова?
— Она самая. Но что понадобилось от меня детективу?
— Вы жили в квартире своей двоюродной бабушки в доме… — Мирослава назвала улицу и номер дома.
— Жила, — неожиданно ощетинилась молодая женщина. — Разве это запрещено законом?
— Нет, конечно, — как можно мягче отозвалась Мирослава, — просто в этом подъезде именно в тот день, в который вы покинули квартиру бабушки, был убит молодой мужчина.
— Когда убит? Я имею в виду во сколько?
— Обнаружили его вечером, — ответила Мирослава, нарочно не называя определенное судмедэкспертом время смерти Игнатовича.
— А я уехала утром, — ответила Татьяна Туманова.
— То есть вы ничего подозрительного ни в подъезде, ни во дворе не заметили?
— Нет, — помотала головой молодая женщина.
— Вы уезжали на такси?
— Нет. Частника поймала.
— Шли с ребенком и с вещами к дороге?
— Много ли у меня вещей?! Сумку повесила на плечо. Пакет в руке и ребенок. Пакет не мешал его нести.
— Вам ни о чем не говорит фамилия Игнатович? — спросила Мирослава.
— Ни о чем, — удивленным голосом протянула Туманова. — А кто это?
— Жених Тамары Филатовой.
— Никакой Филатовой я не знаю, — отчеканила девушка.
— Игнатовича вы тоже не знали?
— Естественно!
— Жаль.
Татьяна Туманова пожала плечами, не прощаясь, поднялась с крыльца и вместе с ребенком скрылась в доме.
Мирослава оглядела двор. Ее взору предстали несколько довольно хилых фруктовых деревьев, грядка с огурцами, морковью, несколько кустиков томатов и кабачков на приподнятой грядке. На веревках, натянутых между вишней и сливой, сушились пеленки. На памперсы, скорее всего, у Тумановой денег не было.
Волгина снова повернулась к крыльцу, на котором стоял тазик с водой, а рядом лежала пара грязных пеленок и забытая соска-пустышка.
Детектив подошла к ним поближе, вытащила целлофановый мешочек и опустила в него соску.
После чего отправилась в обратный путь.
Только поехала она не в коттеджный поселок, где ее возвращения ждали любимый кот и помощник, а к другу своему следователю Наполеонову.
По пути она заехала в кулинарию, услугами которой пользовалась не раз и купила беляши, пирожки с картошкой и большую ватрушку с творогом.
Войдя в кабинет следователя, на вопрос: «Ну и чего ты заявилась?» — Мирослава сначала сделала подношение.
Лисий нос Наполеонова, почуяв вкусную еду, напрягся и даже, кажется, еще больше заострился, ноздри заволновались.
После чего Шура подобрел и сказал:
— Выкладывай, чего надо.
— Надо не только мне, — проговорила Мирослава, — но и тебе.
— Да ну? — делано удивился он.
Мирослава положила на стол следователя пакетик с образцами.
— Что это?
— Соска с крыльца.
— С ума сошла! Она же грязная! — возмутился Наполеонов. — Кладешь рядом с едой!
— Так все упаковано, — улыбнулась Мирослава.
— Где ты это взяла и зачем мне принесла?
— Это биоматериал ребенка, который жил в том подъезде, где убили Игнатовича. А вот адрес, по которому сейчас проживает мать младенца. Раскалывать Туманову ты будешь сам.
— А ты, значит, не расколола? — хмыкнул Наполеонов.
— Не рискнула прижимать ее к стенке, чтобы не спугнуть раньше времени. Полномочий задерживать подозреваемую, как ты сам прекрасно знаешь, у меня нет.
— И поэтому ты решила переложить эту работу на меня?
— Позволь тебе напомнить, друг мой любезный, что тебе за это деньги платят.
— Платят, — вздохнул Наполеонов, — но не так много,