спортзале и на тренажерах.
— Проверим, — кивнул Золотых. — Обязательно проверим…
Он вызвал Михеича и перепоручил ему очередного иностранного агента. До сегодняшнего дня — соперника и объект повышенного внимания. Цель контрразведчика. Теперь — почти коллегу.
Все вставало с ног на голову.
По мере приближения к зданию службы безопасности кордоны становились все плотнее и все многочисленнее. И проходить их стало невероятно трудно. Генрих инстинктивно старался подойти к цели как можно ближе и сдаться в самый последний момент. Потешиться последней иллюзией свободы.
Но дойти ему все же не дали. Даже на нужную улицу свернуть не получилось: из-под арки слаженно вынырнули четверо спецназовцев в родимой европейской форме. Генрих когда-то сам такую носил: во-первых, в спецшколе, а во-вторых, во время практики. Целых полгода.
Ребята-спецназовцы привычно наставили на прохожего длинноствольные иглометы. Старший, долговязый капрал-ризеншнауцер, на неплохом русском предложил показать документы.
Генрих, держа руки на виду, негромко сообщил капралу:
— А ночка-то темная выдалась. И много кто может выйти из темноты.
Патрульные сразу же напряглись; капрал подобрался, облизал губы и ответил тоже условной фразой:
— Все, кто выходит, уже не опасны. Опасны те, кто остается.
Генрих кивнул:
— Ведите. Да, и можно мне руки опустить? Я, понятно, вооружен, но даже доставать ничего не собираюсь.
— Вообще-то мне приказано оружие изымать, — сказал капрал. — Простите, а вы какую страну… представляете?
Генрих усмехнулся:
— Европейский Союз. И форма ваша, ребята, мне знакома. Сам такую таскал. В Брюсселе… и потом.
Капрал сразу повеселел.
— Не буду я у вас оружие отбирать!
«Ну и дурак, — равнодушно подумал Генрих. — Во внешнюю разведку тебя точно не возьмут. Так и будешь всю жизнь капральствовать да патрули водить».
— Спасибо, — сказал Генрих капралу. Мысли никак не отразились на его лице.
Впрочем, это неприятно, когда кто-то выворачивает тебе карманы и хлопает по бокам в поисках игломета. Лучше без этого.
— Руди! За старшего! — велел капрал кому-то прячущемуся в подворотне и снова повернулся к Генриху: — Следуйте, пожалуйста, за мной.
Трое крутоплечих ребят потащились за ними следом.
К зданию и в само здание их пустили без проволочек, но зато внутри, перед лифтом и на этаже, пришлось дважды показывать свой липовый паспорт. Центр скорее всего сообщил данные этого паспорта сибирякам, и те бдили, чтоб кто-нибудь посторонний не притворился единственным агентом-европейцем. Людей в здании было много; кто в штатском, кто в форме сибирских пограничников, кто в родимых европейских комбинезонах…
Капрал ввел Генриха в довольно скромный кабинет, козырнул и доложился грузному полковнику-лайке, который почему-то носил мундир даже по летней жаре.
— Господин полковник, у нас агент Европы. Сдался патрулю на улице Сибирской, выразил полное желание сотрудничать. Проверку прошел, все уровни.
— Добро, капрал. Можете быть свободны.
— Есть…
Капрал козырнул, повелительно качнул головой, и его ребятки стали по очереди вытряхиваться за дверь.
Кроме полковника, в кабинете находились трое штатских: один пожилой со смутно знакомым лицом, и двое помоложе, приблизительно Генриховых лет.
— Я — полковник Золотых, руководитель новой единой программы, — в который уже, наверное, раз за сегодня повторил полковник. — Представьтесь, пожалуйста.
— Генрих Штраубе, агент внешней разведки Европейского Союза. Сегодня утром получил приказ поступить в ваше распоряжение. Я весь ваш, полковник.
— Штраубе! — оживился второй пожилой. — Правая рука Манфреда Шольца! И вероятный его преемник!
«Преемник? — удивился Генрих. — Что за новости? Шольц что, в отставку собрался?»
А даже если бы и собрался — молод еще Генрих, чтобы претендовать на столь высокую должность. Штатский определенно что-то путал.
— Не хотите ли сообщить что-либо важное? — справился полковник с легким нажимом. — Возможно, вы располагаете данными, которые неизвестны нам?
Генрих пожал плечами:
— Сомневаюсь, что мне известно больше, чем вам, полковник. Вкратце ситуация такова: я ничего не успел сделать в Алзамае и вдобавок с первых же часов остался без напарника. Кто его вывел из строя, я выяснил, но не выяснил, кого он представляет; кроме того, я запомнил вероятного наблюдателя и если увижу его, непременно узнаю.
— Степа! — Полковник выразительно взглянул на одного из безопасников помоложе. Тот немедленно сел за компьютер, вскрыл фолдер, называющийся почему-то «Ашгабат», и вытащил на экран фотографию.
— Взгляните-ка! — предложил Золотых. — Может, встретится кто знакомый?
Генрих подсел к компу. Степа стал неторопливо менять фотографии, на экране.
Под конец второго десятка Генрих ткнул пальцем в экран:
— Вот этот мне знаком. Именно он вывел из строя моего напарника. Кличка — Испанец, в школе обучался под именем Давор Мрмич. Первое же задание бросил и скрылся.
Золотых кивнул; видимо, эта информация не являлась для него тайной, но его порадовал тот факт, что Генрих выразил готовность к сотрудничеству.
На экране сменилось еще несколько лиц, и вдруг Генрих узнал человека, которого запомнил сидящим на лавочке и глядящим на толпу, что собралась вокруг Франсуа в тот самый злополучный первый день. Человек этот на фотографии выглядел несколько старше, нежели в жизни, но Генрих сразу же его узнал. Именно это лицо Генрих запечатлел в памяти, когда прятался за газетным киоском.
— Это он! — сказал Генрих. — Имя и клички мне неизвестны, видел я его всего один раз. Когда Испанец вырубил Франсуа и скрылся, этот тип сидел через дорогу на лавочке и на все это пялился. Потом ушел. Больше я его не встречал, ни разу.
Генрих мгновенно отметил, что все в комнате напряглись: Золотых нахмурил кустистые брови; второй, пожилой, озабоченно потянулся в карман и извлек трубку мобильника; Степа за компом шустро обработал фотку в фотодизайнере и отослал куда-то прямо с экрана. Информация Генриха явно сдвинула с мертвой точки какое-то сибирское дело.
— Спасибо… э-э-э… Генрих, — пробасил Золотых. — Еще что-нибудь?
Генрих задумался.
— Наверное, следует рассказать вам мое видение ситуации. Так будет проще.
— Да, пожалуй.
— Волки периодически наведываются в Ал замай, о чем говорит и та странная фотка в газете с летающим грузовиком, и штурм дома убитого балтийского резидента. Я собирался каким-нибудь образом зацепиться за их хвост и установить вероятные координаты базы, но, понятно, ничего не успел. Вообще, если совсем откровенно, моя миссия в Алзамае была близка к провалу, потому что я отчетливо сознавал: слишком многие меня обгоняют. В общем, я даже обрадовался, когда наше руководство сделало шаги навстречу друг другу.
— Что можете сказать об исчезнувшем афгане, убийце резидента-прибалта?
— Не очень много. Я его считаю американцем и думаю, что не ошибаюсь. По тому, как резко он выпал из событий, делаю вывод, что он устранен кем-то из многочисленных алзамайских гостей.
Золотых задумчиво покивал:
— Добро, Генрих, спасибо за сотрудничество. Последний вопрос: как вы видите свое участие