мы выезжаем.
– Ох, чует мое сердце… – начала Зинаида Алексеевна.
– Мамуль, вот только давай на сей раз без нервов, – взмолилась Тата.
– Таточка, но ведь такой день! – всплеснула руками Кулешова-старшая. – А Ванечка бог знает где.
– Не Бог, а черт, – в сердцах высказалась Тата. – Давай-ка я тебе успокоительного накапаю, мам.
Потом шумно ввалились Катя с Виктором. Точнее, шумной была Катушка: Виктор был, как всегда, молчалив, корректен и невозмутим. В зубах он сжимал трубку – несколько лет назад, бросив курить, пристрастился просто мусолить ее во рту. Разумеется, при этом он походил на Шерлока Холмса.
– Не только внешне, – замечал он. – Я любое дело распутаю, стоит только поднапрячь мозг.
– Он может, – подтверждала Катя.
– Ну, что вот делать, а? – Тата со стуком положила телефон на стол. – В седьмой раз звоню. «Вне зоны действия сети». Не в метро же он заблудился!
– Подруга, это наш Ваня, и ничего экстраординарного не происходит, – объявила Катя, но, судя по тому, как яростно она звякала ложечкой, размешивая в чашке кофе малую толику сахара, вовсе так не считала.
– Ремня хорошего вашему Ване, – заметил Виктор, аккуратно и без стука ставя чашечку на блюдце. – Катерина, осторожней с посудой, это все-таки кузнецовский фарфор, а не бокал из супермаркета.
Катя послушалась и перестала громыхать, но руки ее подрагивали.
– Поздняк метаться с ремнем, – пробурчала она.
Тата была на удивление спокойна.
– Катуш, я обнаружила в себе удивительную черту, – сказала она. – Помнишь, как я по молодости срывалась в рев, если было что не так по большому счету?
– Еще б не помнить.
– Ну, а как бизнесом занялась вплотную, то в особо пафосные моменты просто леденею – и вперед, сцепив зубы, решать проблему без нервов.
– Защитная реакция организма, – заметил Виктор. – Чтобы предохранители не вылетели.
– Именно, – кивнула Тата, и губы ее сжались. – Внутри меня все, разумеется, как в ядерном реакторе, но что толку бушевать. Мамуля, что у нас есть из еды?
– Сейчас-сейчас, – засуетилась Зинаида Алексеевна. Она быстро сервировала стол для ланча.
– Мамочка, все очень вкусно, спасибо, – вздохнула Тата. – А теперь я звоню Леле, и едем за лимузином.
Леля, разумеется, была подавлена и растеряна, а Тата не знала, куда девать глаза, когда встречалась ими с глазами матери Лели. В них, как говорится, была вся скорбь мира. Ну, как минимум скорбь по своей собственной распавшейся семье.
– Так, не куксимся, а действуем по плану, – распорядилась Катя. – А в планах у нас погрузиться в эту шикарную длинную белую машину, которая домчит нас до загса.
Ничто так благотворно не действует на растерянных и подавленных людей, как четкая организация любого процесса, в котором они принимают участие. Тогда их действия приобретают хоть какой-то смысл в их собственных глазах.
– Мама, ты же никогда не каталась на лимузине? – спросила Тата. – Вот и поехали.
И они поехали, куда деваться.
13:40. Телефон Ивана по-прежнему докладывал им, что абонент вне зоны действия сети.
– Может быть, с ним что-то случилось? – не выдержала Леля.
– Ты беспокоишься или надеешься? – без тени улыбки уточнил Виктор.
Через четыре секунды Леля сдержанно фыркнула.
– Ну, то-то же, – кивнул он.
13:45. Ванин номер по-прежнему безмолвствовал. Мы с вами уже знаем, что в это время белокурый программист досматривал очередной сон… о кодах, надо полагать… но остальные-то об этом и не подозревали, как и о прочих Ваниных приключениях и мытарствах.
– Может быть, повернем назад? – нервно предложила Леля, не выпуская из рук телефона.
– Нет уж, если идти, то идти до конца, – ответила Тата.
– До какого конца, до моего? – желчно уточнила Леля.
Тата поджала губы, но промолчала – та, разумеется, имела право еще и не на такие высказывания. Шутка ли, так заставить девушку волноваться перед свадьбой. Пусть не лучшую, пусть она, Тата, сама постоянно держала в душе молчаливый протест против выбора сына… но это его жизнь, и он сам должен уметь ею распоряжаться. В конце концов, он идет в нее с прекрасным «стартовым капиталом» – образованием и уверенностью в правильности любого своего выбора. Тата очень надеялась, что он в нем уверен. Это, по идее, должно его закалить и как-то повернуть лицом к реальности. Но девочке-то за что такие испытания?..
– О. Ты шутишь, значит, психика в порядке, – сгладил неловкую паузу и ситуацию Виктор.
– Я бы так не сказала, – отвернувшись к окну, пробормотала Леля.
– В порядке, в порядке, – кивнул ей Султанов. – В обморок не падаешь, в припадке не бьешься… А вот почему не сердишься?
– Еще как сержусь… Ведь это ни в какие ворота! – наконец воскликнула Леля.
– Откисла, молодец, – подбодрила Катя. – Ничто так не возвращает к жизни, как здоровая злость.
– Но я очень не люблю злиться и скандалить, – возразила девушка.
– Учись, это порой полезно, – сказала Катя.
В это время невесте позвонил брат подружки Лены, который был в курсе странного исчезновения Ивана с самого начала.
– Лелька, попадись он мне на глаза, я его урою, – пообещал он ей в трубку. – Ну, как минимум начищу рыло.
– Лучше прямо на свадьбе, – предложил Виктор, который все слышал: телефон был на громкой связи. – Чего тянуть-то. Драка на свадьбе – классика жанра…
13:50. Перед загсом уже стояли и ждали Лелины друзья. Они разразились аплодисментами при виде выходящей из лимузина Лели. Поискали глазами Ивана, не нашли и вопросительно воззрились на сопровождающих.
– Жених выполняет секретное задание, – нервно усмехнулась Леля, когда они провожали ее в комнату невесты.
– Где твой-то, не пойму, – обратилась к ней свидетельница.
– А его не будет, он просил начинать без него, – лихорадочно хмыкнула Леля, смутно надеясь, что он в этот момент, роняя башмаки, взбегает по лестнице и, расталкивая остальных женихов и невест, врывается в зал бракосочетаний. – Девочки, я хочу шампанского!
– Ну и правильно, – решительно сказала свидетельница и тут же налила ей бокал. Пена полилась через край прямо на пол («Это к изобилию!» – закричали подружки), и Леля торопливо осушила бокал до дна.