чтобы общаться с детьми из Маунтин-Лейкс. И потом, я слышала, как Пакс говорил Дамиане, что все трое едут в Бостон на выходные. Отец Дэша устраивает какую-то благотворительную акцию. Так что прямо сейчас ты можешь забыть о том, чтобы использовать их в качестве оправдания.
Я хмурюсь, выпячивая нижнюю губу.
— Чтобы ты знала, я ужасна в больших общественных мероприятиях. Я не знаю, как разговаривать с людьми. Я только поставлю тебя в неловкое положение, и тогда ты больше не захочешь быть друзьями.
— Чушь. Мы сидим здесь взаперти всю неделю, и ты хочешь остаться тут на все выходные? Извини. Я не могу этого допустить. Пошли. Давай взорвем этот танцпол.
Я не смогу выбраться отсюда, это точно. Впрочем, она права. Не имеет смысла запираться в своей комнате на все выходные, когда нам запрещено покидать ее в течение недели. Похоже на какое-то варварское самобичевание, которое, не думаю, что заслужила.
— Кто устраивает эту вечеринку?
Она подпрыгивает на месте и хлопает в ладоши.
— Урааа!
— Карина, неееет, я ни на что не соглашалась. Ты должна сказать мне, кто устраивает вечеринку!
Она сбрасывает джинсовую куртку с одного плеча, драматично позируя и ухмыляясь, как дьявол.
— А разве это имеет значение? Там будет выпивка. Там будут мальчики. Там будет музыка. Ну же, Элли. Надень свою самую короткую юбку и поехали!
Особняк — изящный шедевр, возвышающийся на краю утеса с видом на самое большое озеро города — достаточно велик, чтобы вместить целую футбольную команду. А парень, который устраивает эту вечеринку, Оскар, сын бывшего игрока НФЛ, так что в этом есть смысл.
Чтобы выяснить, кто знает Оскара и были ли мы вообще приглашены на это мероприятие, мне потребовалась целая поездка вниз по горе, и к тому времени я уже перестала беспокоиться и была готова выпить пива.
Вечеринка в самом разгаре, когда мы входим в парадную дверь — люди танцуют и улюлюкают под громкие, лихорадочные басы, которые накачивают профессиональные динамики; шоты льются рекой; стол для пиво-понга не один, а сразу два; и так много людей, которых я узнаю, что сразу расслабляюсь. Здесь половина Вульф-Холла. Может быть, я и не в ладах с большинством этих парней, но я их узнаю, и если им позволено быть здесь, то и мне тоже.
— Нам нужен пит-стоп в ванной, — заявляет Карина, таща меня сквозь волну танцующих тел.
Я извиняюсь перед людьми, когда сталкиваюсь с ними, но меня встречают дружелюбные лица. Кажется, никто не возражает против небольшой толкотни. Когда Карина находит туалет, она затаскивает меня внутрь и захлопывает дверь, возбужденно разворачиваясь и прислоняясь к ней, положив ладони на дерево.
— Так. Я могла бы и не упоминать об этом. Но там есть один парень.
Я приподнимаюсь и сажусь на мраморную стойку у раковины, подтягивая колготки, стараясь не зацепиться ногтями за блестящую тонкую материю
— Конечно же, есть парень, — соглашаюсь я. – И кто он? Как его зовут? Он учится в академии?
— Он учится на первом курсе университета Олбани. Его зовут Андре, и он очень красив. Он дружит со старшим братом Оскара, и он обещал, что будет здесь сегодня вечером.
— И нам нравится этот парень, Андре?
Карина с энтузиазмом кивает.
— Он нам очень нравится. Он очень умный. Добрый. Забавный. Спрашивает разрешения, прежде чем поцеловать меня, что на самом деле немного странно, но это лучше, чем альтернатива. И он выглядит как молодой Энди Сэмберг.
— Энди Сэмберг?
— У меня очень своеобразное чувство вкуса, мой друг. Разве ты уже не поняла это по одежде?
Справедливости ради, на ней надет фиолетовый вельветовый комбинезон с приделанными к нему нашивками из четырех листьев клевера. На футболке, которую она надела под комбинезоном, спереди нарисована обезумевшая кошка.
— Окей. Я понимаю, понимаю, — смеясь, говорю я. — Но я знаю только одного парня, который тебя интересует, и это... ну, ты знаешь кто, и он похож на классическую греческую статую. В нем вообще нет ничего необычного или странного. Он как... ванильное мороженое. Но самое дорогое, самое декадентское, роскошное ванильное мороженое, которое можно купить за деньги.
Карина фыркает, разглядывая себя в зеркале. Она открывает кран, смачивает пальцы и приглаживает волосы, которые сегодня она распустила: густые, красивые и упругие.
— Но ведь в этом-то все и дело. Все любят ванильное мороженое. Может быть, ты любишь фисташки, или лакрицу, или... я не знаю, — смеется она, — чертово мороженое со вкусом васаби, но, когда появится ванильное мороженое, ты все равно захочешь попробовать. Потому что ванильное мороженое выглядит так хорошо, и оно такое вкусное, и ты думаешь, что знаешь, что получишь. Но потом ты понимаешь, что оно испорчено и тебя отравили, и.. — она выдыхает, качая головой. — Ну, не знаю. Ванильное мороженое оказалось отвратительным.
— А какое мороженое Андре, как ты думаешь? — спрашиваю я, наблюдая, как она накладывает блеск для губ.
— Легко. Классическое сэндвич-мороженое с кориандром и лаймом. — Она улыбается, игриво прикусывая язык. — Немного не в себе. Немного чокнутый. Немного странный. Но все его странные части каким-то образом работают вместе. Мне это в нем нравится.
Хорошо, что она так волнуется из-за парня. После ее слез в закусочной в прошлые выходные я подумала, что пройдет еще много времени, прежде чем она найдет кого-нибудь, от кого ей захочется упасть в обморок. И вот она здесь, в глубоком обмороке.
— А какое мороженое Рэн? — спрашивает она, хлопая ресницами.
— Ну и дурацкий же ты задаешь вопрос. С чего бы мне думать о том, что он за мороженое?
— Ну, не знаю. Ты мне скажи... — ее голос звучит легко и непринужденно, но я смотрю прямо на ее лицо в зеркале. Я вижу осторожное выражение лица, которое она пытается скрыть. — Ты часто на него смотришь. Он часто смотрит на тебя. Я подумала, что со всем этим