с тобой грубее, чем это было необходимо, и тут же повела тебя вниз по лестнице, через парковку, к твоему «Мустангу». По дороге домой, склонив голову набок, ты что-то неразборчиво бормотала.
Подъехав к дому, я увидела у твоих ворот несколько незнакомых машин. Окна в них были опущены, а линзы фотоаппаратов торчали наружу. Когда я потянулась, чтобы ввести код и открыть ворота, послышались многочисленные щелчки объективов. «Пригнись», – скомандовала я, но ты спала. Возможно, камеры что-то запечатлели. Удивительно, на что они были способны. Маска зебры на твоем лице съехала, и я представляла фотографии, которые будут мелькать в СМИ: нечеткий, но легко узнаваемый профиль твоего одурманенного лица.
Я никогда не рассказывала тебе об остальных случаях, когда папарацци устанавливали слежку за домом. Это бы тебя только расстроило. Я также не рассказывала тебе о телефонных звонках репортеров и о том, как часто я бросала трубку, услышав их голос. Наиболее наглые даже подлавливали меня лично, нападая с вопросами о тебе и Рафаэле. Ты не имела понятия, как я их отшивала, убивая взглядом и угрожая вызвать полицию. Ты и понятия не имела, как много я для тебя сделала.
Глава двенадцатая
Следующие несколько дней мы с тобой почти не пересекались. Все выходные ты то была дома, то уезжала с термокружкой в руке, в которой, как я теперь подозревала, было что-то покрепче комбучи.
Хоть это выглядело глупо, но я знала, что ты меня избегаешь. Тебе было не по себе после того случая на вечеринке в Ризоме, и, вероятно, ты думала, что я стану читать тебе лекцию об алкоголе во время беременности. В этом ты была права. Ты заслуживала порицания.
В конце концов, я уехала из дома с ощущением легкой неприязни. Настроения ехать в Ризому и работать с детьми не было, поэтому я решила покататься вдоль побережья Тихого океана. Cпустившись по лестнице на пляж Эль-Матадор, я забилась в каменную пещеру, наслаждаясь едва слышным шумом волн.
В понедельник утром, проснувшись раньше обычного, ты ждала меня внизу. Увидев меня, ты ласково улыбнулась.
– Я так рада видеть тебя сегодня, – сказала ты. – Я хочу тебе кое-что показать.
Ты протянула левую руку, и я увидела кольцо на твоем пальце. Мне бросились в глаза камни разных цветов в яркой золотой оправе: синие, красные, зеленые. Словно я очутилась в Риме в период Сатурналий[34]. Потребовалось лишь мгновение, чтобы мой мозг смог преодолеть визуальное наслаждение и уловить более тревожное послание.
– Сапфир, рубин, изумруд, бриллиант, – указывала ты на каждый камень.
Я молчала. «Это не обязательно обручальное кольцо, – успокаивала я себя. – Это может быть просто дорогая безделушка, купленная в сувенирном магазине в Ризоме».
Ты покрутила кольцо, и твои глаза засияли.
– Раф передумал насчет ребенка. Он сказал, что пробовал, но не может жить без меня. Он хочет полностью посвятить себя семье и обещает быть хорошим мужем и отцом. Наконец-то он к этому готов.
– Что ты сказала? – я пыталась смягчить интонацию, но в моем голосе звучали металлические нотки.
Ты отдернула руку.
– Мне жаль, что я сразу тебе не сказала. Это произошло так быстро, я не успела…
– Я просто не могу в это поверить.
– Эбби, прости. Я знаю, это так неожиданно, – твой жалобный голосок как будто скрывал в себе что-то колючее, к чему не хотелось прикасаться. – Поверь, для меня это так же неожиданно, как и для тебя.
– Да. Конечно, я тебя понимаю, – выдавила я, ощутив страшную боль в груди, как будто она соприкасалась с раскаленным клеймом.
– Но мне очень полегчало. Я так счастлива. Надеюсь, ты будешь рада за меня.
Мне захотелось выскочить из комнаты. Было пыткой находиться здесь, на твоей кухне, под натиском происходящего. Все это напоминало плохую сцену в кино. Я заставила себя оставаться на месте и, как будто воспроизводя строчку из сценария, ответила:
– Я счастлива, если ты так хочешь.
– Что ж, надеюсь, это так, – и ты взглянула на меня с долей неуверенности. – В любом случае, пожалуйста, никому об этом не говори. Мы с Рафом хотим сохранить это в тайне от прессы, так что пока это только между нами, договорились? Некоторые объявляют о таких событиях сразу же, но Полли считает, что это неправильно. Лучше повременить с этой новостью, дождаться подходящего момента.
– Да кому я могу рассказать? – фыркнула я.
Ты стояла и смотрела на меня, моргая своими длинными, как у лошади, ресницами.
– Ну, я так, на всякий случай.
Меньше всего я хотела дарить тебе подарок в честь помолвки, но у меня не было выбора. Я не собиралась ничего покупать, даже если бы у меня были на это деньги. Вместо этого я сделала коллаж из наших детских фотографий, привезенных с собой из Мичигана. Это было больше данью нашей дружбе, чем поздравлением с твоей помолвкой. Я хотела разложить его перед тобой, заставив тебя задуматься над тем, от чего ты отказываешься.
Ты лежала на деревянном шезлонге у бассейна.
– Бери купальник и возвращайся, – командным голосом обратилась ты ко мне.
Я уже привыкла к указаниям, которые ты раздавала в такой небрежной манере. Разумеется, как послушный ассистент я всегда делала то, о чем ты просила, не давая тебе повода в этом усомниться.
Переодевшись в раздельный купальник, купленный в Ризоме, я повязала саронг[35] высоко вокруг талии, чтобы прикрыть шрам. Придвинув к твоему шезлонгу еще один, я устроилась на нем, и мы какое-то время не нарушали тишину. Был ясный, безветренный день. На поверхности воды мне мерещились мерцающие фигуры двух маленьких девочек, играющих в акул, плещущихся и барахтающихся в воде, как морские окуни. И вот уже девочки были выброшены на берег и стали размером с марлина.
Я украдкой поглядывала на тебя в вязаном бикини молочно-белого цвета с изящной выемкой на пупке без малейшего намека на обитателя внутри. На тебе были большие черные солнцезащитные очки и деревянные кольца в ушах. Ногти на пальцах ног были покрыты перламутровым лаком, напоминая ракушки, а волосы небрежно собраны на макушке. Мои же волосы некрасиво липли к шее. Должно быть, это было самым что ни на есть естественным занятием на свете – лежать рядом со старым другом, вместе разглядывая голубое небо. Мы были отрезаны от остального мира, лишенного доступа к этому интимному уголку.
На маленьком столике рядом с тобой стояла термокружка. Я хотела было попросить сделать глоток ее содержимого, просто чтобы заставить