Читать интересную книгу Джулиан Ассанж: Неавторизованная автобиография - Джулиан Ассанж

Дамы и господа, последнее утверждение подпадает под статью. Это злонамеренная клевета, и каким бы диким это ни казалось, нацеленная на то, чтобы нанести максимальный вред человеку, столкнувшемуся с обвинениями в сексуальном насилии. Когда Келлер писал и публиковал эти слова, он должен был знать, что они представляют собой чудовищное словесное нападение, напрямую затрагивающее мои личные интересы, мое правовое положение и мою репутацию. И все же он это сделал. Я никогда не пойму почему – и даже не собираюсь спекулировать на эту тему. Я лишь хочу продемонстрировать на этом примере, чтобы вы увидели, как организована их работа, как функционирует их система, во главе которой стоят такие люди, и как эта система способна разрушить дело, которое они на время объявили «предметом своей любви». Полная низости инсинуация Келлера – статья длиной в восемь тысяч слов – содержит массу подобных софизмов. Пусть мой пассаж послужит ответом на ересь Келлера. Я лишь утомлю себя и вас, а также суд, если до него дойдет дело, пытаясь реагировать на каждое его измышление. Трудно признать, что эта статья вышла из-под пера здравомыслящего и ответственного человека. И вообще реально живущего человека. Похоже, ее писал литературный персонаж – якобы совестливый, вполне себе косный и, скорее всего, латентный социопат, готовый на все, чтобы возвеличить себя в глазах ничего не подозревающей публики. «А если все-таки он реальный человек, а не персонаж? – спросите вы. – Что же он такое?» Постараюсь ответить: какой-нибудь архидьякон, совсем отчаявшийся и, безусловно, мелочный, проведший ночь на улице и, перефразируя Оскара Уайльда, «спавший с пантерами», а потом прибывший утром в офис, чтобы издать суровый эдикт против этих пантер. Молодые сотрудники газеты вправе залиться краской стыда, наблюдая подобные приемы работы своего главного редактора, а главное, видя, как быстро мистер Келлер превращается из партнера, жаждущего сенсаций, в неблагодарного мстителя – за считаные секунды, которые нужны, чтобы набрать номер Белого дома.

Любой нормальный человек поймет, как легко поддаться самообману: что-то в тебе сопротивляется признать очевидное, сказать себе, что окончательно уничтожены многообещающие рабочие отношения. Конечно, они были уничтожены, но в то время я все еще пытался, как бы неумело это ни выходило, сохранить наш союз для работы над еще не опубликованными документами. Как всегда, все мысли были сосредоточены на деле, мне казалось жизненно важным опубликовать иракский материал, открыть его для исследователей и читателей. Я ввязался в эту игру не для того, чтобы держать засекреченные архивы при себе. Их следовало публиковать, но постепенно, чтобы они произвели именно тот эффект, который должны были произвести. На практике мы все лишь вяло ковырялись в них, и параллельно я работал с тележурналистами над парой документальных фильмов, чтобы интерес публики не угас.

В следующие несколько недель отношения с газетами стали еще более взрывоопасными – я к этому обязательно вернусь. Но давайте не будем забывать и о самих утечках информации. Афганские и иракские военные архивы – важный исторический документ, и никакие распри недовольных племен не могут умалить их значения. В некотором отношении они стали кульминацией многолетних размышлений – моих и моих коллег – о том, как раскрыть секретные миры, которые во многом определяют нашу жизнь и нашу международную политику. Для кого-то эта масштабная публикация оказалась лишь еще одной скоротечной историей. Но этим документам обеспечена долгая жизнь, пока все мы интересуемся превратностями человеческих конфликтов. Давайте обратимся к этим конфликтам и посмотрим, что же они такое, прежде чем вернуться к возмутительной мыльной опере, название которой «Современные средства массовой информации».

13. Кровь

Командующий силами США в Афганистане генерал-майор Кэмпбелл сказал 28 июля 2010 года, что, «когда бы ни произошла утечка засекреченных материалов, теперь в любой день она может ударить по всем военным и штатским, находящихся в зоне военных действий». Правда, Кэмпбелл признал, что не читал ни одного из опубликованных нами документов. На следующий день министр обороны Роберт Гейтс и адмирал Майк Маллен выступили на пресс-конференции в Пентагоне, раскручивая это стратегическое мифотворчество. «Господин Ассанж может говорить что угодно о высшем благе, которое, по его мнению, творят он и его источники, – сказал Маллен, – но правда в том, что на их руках, возможно, уже есть кровь молодых солдат и мирных афганских жителей».

Представитель прессы задал им вопрос. Приведем ответы.

Пресса. Адмирал Маллен, вы сказали, что руки у основателя WikiLeaks могут быть в крови. Вам известно о людях, погибших из-за этой информации?

Маллен. Они все еще… что меня беспокоит в этом – это то, что, мне кажется, люди, не вовлеченные в такие военные действия, которые раскрывают такого рода информацию, не могут… с моей точки зрения… не могут оценить, как такого рода информация в установленном порядке передается по засекреченным каналам, которые мы для этого специально используем. И очень сложно, если вы не занимаетесь этим и не понимаете этого, понять влияние и конкретно потенциал, который есть… который возникает в плане угрозы жизни наших солдат и моряков, летного состава и морских пехотинцев, а также бойцов коалиционных сил… как и афганских граждан. И на мой взгляд, в этом нет сомнений.

Гейтс. Я бы хотел добавить… я добавлю еще одно. Важно помнить, что это огромный объем сырых данных… Здесь нет никакой прозрачности. Нет чувства ответственности. Их просто выбросили: бери кто хочет, и к черту последствия.

Пресса. При всем уважении, вы не ответили на мой вопрос.

В считаные часы после этих заявлений фраза «У Джулиана Ассанжа руки в крови» была у каждого на языке. Если вы введете в Google слова Assange и blood, то уже по количеству найденных ссылок увидите, что мое имя (по крайней мере в сознании представителей СМИ) ассоциируется со словами «руки в крови» более тесно, чем имена Ричарда Никсона, Сухарто и Понтия Пилата порознь и вкупе. Вот так работает современный мир коммуникаций. В отсутствие каких-либо доказательств, что наши попытки довести до людей истину об этой войне привели к человеческим жертвам, меня уже окрестили человеком «с кровью на руках». Это одно из заявлений, какие любят безответственные люди, оно широко распространено, но не имеет никаких оснований. И самое зловещее то, как его подхватили другие комментаторы: они не только заявляли об этом как о доказанном факте, но и считали, что это точная формулировка изначального заявления. Но ни то, ни другое неверно. Посмотрите снова на слова адмирала Маллена. Он сказал: «На их руках, возможно, уже есть кровь…» Слова «их» и «возможно» быстро вырезаются нашими очень массовыми медиа, и внезапно оказывается, что «у Джулиана Ассанжа руки в крови». Таким образом первоначальная неправда порождает еще более явную неправду, пока в конце концов людей не принудят без всяких возражений принять не просто вымысел, но вымысел на базе прошлого вымысла.

Мы настолько привыкли к этим процедурам, что считаем их совершенно нормальными. Хотя они чудовищны. Если я захотел бы, я мог бы целыми днями развеивать вымыслы и врагов, и друзей. Выходит, что никто – ни из врагов, ни из друзей – не способен противостоять отравляющей силе лжи. Конечно, это не только моя проблема. И я начинаю испытывать сочувствие ко всем людям, которые по своей глупости или в силу тщеславия вообразили, будто на виду у публики можно жить спокойной, полноценной жизнью. Эта битва проиграна изначально. Ты вынужден жить как диккенсовские жалкие клерки, погрязшие в крючкотворстве, при этом доказательства могут накапливаться и множиться, но вероятность, что тебе будет вынесен справедливый вердикт или что этот вердикт будет услышан, равна нулю. Такова моя жизнь сейчас, и я рассказываю вам о ней без всяких всхлипов. Все, что тебе остается, – прояснить факты и вновь забыться в своем деле во имя чего-то высшего.

Моя работа, если не считать беспощадной борьбы с банками, во многом касалась изобличения случаев кровопролития в современных войнах и вторжениях, поддержанных теми или иными государствами. Это колоссальная задача, и в конечном счете ее может выполнить до конца лишь общественность. Мы не публикуем сенсации, мы доставляем информацию, а вникнуть в эти данные и понять, что они значат, – задача отдельных людей, ученых, журналистов и адвокатов. И на это уйдет много лет. Наша совместная работа с газетами должна была стать толчком к этому: мы представили публике огромное количество материала. Так что же получается? Кровь обнаружена на наших руках и, наверное, на руках любопытствующей публики, а не на руках генералов и правителей, ведущих эти войны? Это вопрос для прозорливых умов. Я лишь скажу, что афганские и иракские архивы не могут принадлежать лишь армиям будущих победителей или злым диктаторам. Это не их собственность, это кирпичик в общечеловеческом доме. Может, Гейтсу и другим чиновникам и не нравится, что им не принадлежит эта реальность, но они и вправду не могут ею владеть, если только они и их напарники не хотят, чтобы современники и потомки называли их Большим Братом. Когда министра обороны Гейтса вынудили сказать правду, в письме сенату две недели спустя, 16 августа 2010 года, он проинформировал парламентариев, что «на данный момент, как показал анализ, от этого разглашения никакие источники разведывательной информации не пострадали и никакие разведывательные операции не раскрыты». Связь, которая предполагалась между мной и выражением «кровь на руках», оказалась фальшивой – по признанию самих авторов этих заявлений.