— Не может быть, что все так безнадежно, — сказал Мэтт. — Это же твой отец добился досрочного освобождения Эндрю, так?
— Да, но… — замялся Ники.
— Так зачем она звонила? — осведомился Нил.
— Чтобы пригласить на обед по случаю Дня благодарения.
— И?
— И я повесил трубку! — простонал Ники. — Что мне еще оставалось? Не мог же я отказать.
— Так согласился бы, — фыркнул Мэтт. — Какого черта, Ники?
— Все не так просто, — жалобно проговорил Хэммик. — Приглашены мы все, то есть я, Аарон и Эндрю. Мама выразилась предельно ясно. Но Эндрю ни за что не согласится!
— Ты его еще даже не спрашивал, — возмутился Мэтт.
— Вы не представляете, как сильно Эндрю ненавидит моих родителей, — сказал Ники.
— И чем я могу помочь? — нахмурился Нил.
— Поддержи меня, стань моральной опорой, — попросил Ники. — Если с этой новостью к Эндрю приду я, он либо отделается шуткой, либо притворится глухим. А тебя он послушает. Ну, ты же уговорил его отпраздновать Хэллоуин всей командой. Может, и насчет семейного обеда уговоришь.
— Я не уговаривал, — поправил его Нил. — Просто высказал идею, и он согласился. А тут вопрос серьезный, и мне вообще не следует вмешиваться. Я, конечно, могу сказать Эндрю, что для тебя очень важно помириться с родителями, но мы оба знаем, как он на это отреагирует.
Ники совсем приуныл.
— Я вырос в этом доме, а отец не пускает меня на порог с тех самых пор, как я признался в своей ориентации, — жалобно проговорил он. — Знаю, они считают меня безбожником, обреченным гореть в адском пламени, и мне давно пора отстать от них, но я не могу. Может, этот звонок означает, что они хотят наладить отношения. Я должен это выяснить. Ну пожалуйста, Нил. Мне плохо без мамы. Мне страшно ее не хватает.
Нил сглотнул жгучий комок в горле. Это не его семья. Не его проблема. Не его мать. От его матери осталась кучка костей и пепла, похороненных на пляже в Калифорнии. Ее больше нет. Нил уже никогда не услышит ее голос, она никогда не позвонит ему по телефону. Не усадит его на стул и не объяснит, почему ударилась в бега; не попросит прощения за то, что скрыла его связь с кланом Морияма. Мать не увидит его в полуфинальном матче «Лисов». Ее не будет рядом, когда он станет давать показания. Не будет рядом, когда он умрет.
Горе острым лезвием вспарывало живот Нила, двигаясь по кругу, шинкуя внутренности до тех пор, пока у него не перехватило дыхание. Он набрал полную грудь воздуха и на медленном выдохе принялся считать пульс. Почти отчаявшийся Ники замер в безмолвном ожидании.
— Стой здесь, — наконец бросил Нил.
По лицу Ники вихрем пронеслось удивление, смешанное с надеждой. Нилу стало еще тоскливее; он не хотел этой преждевременной благодарности. Проскользнув мимо Хэммика в коридор, он направился в комнату братьев. Уходя, Ники не закрыл дверь, и Нил, для приличия небрежно стукнув, вошел.
Аарон развалился в кресле-мешке с джойстиком в руках. Судя по вмятине на втором таком же кресле и застывшей картинке на экране телевизора, звонок миссис Хэммик прервал игру. Кевин сидел за столом, перед ним лежала газета: он изучал результаты вчерашних матчей по всей стране.
Эндрю взгромоздился на стол у окна. Противомоскитную сетку он снял, как только въехал, и теперь мог спокойно курить в помещении.
— А, Нил. — Эндрю приветственно махнул сигаретой. — Здорово.
— Надо поговорить, — сообщил Нил.
— Не, сегодня неудачный день. Попробуй завтра.
— Я бы не стал вламываться на вашу вечеринку по случаю дня рождения, если бы это не было важно.
Эндрю ухмыльнулся.
— Сарказм из уст Нила? Твой список талантов расширяется.
— Всего две минуты.
— Какой настойчивый.
Нил подождал, пока Эндрю примет решение. Не выпуская из зубов сигарету, Миньярд что-то мурлыкал себе под нос. Прошла почти минута, пока любопытство победило привычку создавать окружающим сложности. Он щелчком выбросил окурок на улицу, хлопнул фрамугой и спрыгнул со стола. Нил вслед за ним вошел в спальню и плотно закрыл дверь. Не проходя вглубь комнаты, Эндрю развернулся к нему лицом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Тик-так, часики тикают, — сказал он. — Мое внимание ты привлек, теперь постарайся удержать интерес.
— Звонила мать Ники.
— Ой-ей, время вышло.
Эндрю шагнул вперед. Нил рукой преградил ему путь, хоть и знал, что не сможет помешать, если Эндрю действительно захочет выйти. Он видел, какой вес выжимает Эндрю на тренировках в зале. Более того, у него на глазах взбешенный Эндрю схватил Ники за горло и практически оторвал от земли. Жест Нила был просто демонстрацией, Эндрю это знал и все же остановился.
— Приглашала его отметить День благодарения, — сообщил Нил.
— И он согласился, — сказал Эндрю — не вопросительно, а скорее утвердительно. — Ох, Ники, Ники, неисправимый оптимист. Казалось бы, знает этих людей как облупленных и все равно побежит, а обратно вернется в слезах и соплях. Квак-плак. — Эндрю изобразил, будто трет кулаками глаза. — Их любовь имеет цену, которую он не в состоянии заплатить. Ради них Ники не расстанется с Эриком.
— На этот раз Эрик их не интересует. Условие другое: вы. Ники разрешено прийти, только если он приведет тебя и Аарона.
— Вопрос решен. — Эндрю сверкнул улыбкой. — Отказать. Может, Эбби снова угостит нас индейкой, как в прошлом году. Она отлично готовит, только вот выпечка ей не дается. Опять придется покупать замороженные пироги.
Нил на уловку не поддался.
— Почему ты не хочешь идти?
— А с какого мне туда идти? Мы с Лютером не большие друзья.
— Насколько я понимаю, нас всех тоже нельзя назвать твоими друзьями. Если ты как-то терпишь нас, почему бы не потерпеть Лютера? Ники считает, все дело в обстоятельствах, при которых вы познакомились, но ведь именно Лютер вытащил тебя из колонии и помог вернуться домой к матери, верно?
— Она не была мне матерью. — Эндрю сделал паузу, выждав, пока до Нила дойдет, и рубанул ладонью воздух. — А вот Кэсс… Кэсс ее, кажется, звали? Кэсс могла бы ею стать. Очень хотела. А, ты же не знаешь. Сейчас расскажу тебе эту историю, Нил. Ты слушаешь? Кэсс хотела меня оставить. Собиралась усыновить. Говорила: тебя будут звать Эндрю Джозеф Спир. Собрала все бумаги, требовалось только мое согласие. Она считала, что я уже достаточно взрослый и сам могу выбирать.
— Спир, — ошарашенно повторил Нил. — Это же…
— Ричард Спир, — закончил за него Эндрю. — Я тебе про него рассказывал. Последний из моих приемных отцов.
— Ты только упоминал о нем, — медленно произнес Нил, пытаясь осмыслить услышанное. Ричардом Спиром звали приемного отца, на которого в августе завел расследование Хиггинс. Эндрю тогда назвал его скучным, но безвредным. — Так почему тебя не усыновили? Из-за ареста?
— Нет, все наоборот. Я сел в колонию, потому что она хотела меня усыновить. Но она все равно от меня не отказалась. Говорила, что в стабильной семье я исправлюсь. Ее родной сын после школы хотел пойти в морскую пехоту, поэтому она даже предлагала мне часть денег, отложенных на его учебу. Хотела, чтобы у меня было будущее. Типа, моя личная Стефани Уокер.
Нил узнал это имя — о Стефани рассказывала ему Рене. Он понимающе кивнул. Эндрю покачался на пятках и протянул к нему руки. Когда пальцы Миньярда сомкнулись на его шее, он с трудом заставил себя расслабиться. Эндрю не сдавливал горло, но постукивал по нему большими пальцами в такт пульсу.
— Лютер позволил бы ей усыновить меня, если бы я сам того пожелал. Он знал, что матери Аарона я нафиг не сдался, но хотел наладить мою жизнь. Будь он уверен, что Кэсс для этого подходит, сам сделал бы все возможное, чтобы усыновление состоялось. Но я ведь не мог такого допустить, верно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Почему? — Нил с тревогой вгляделся в лицо Эндрю, ища ответа. — Что плохого тебе сделала Кэсс?
Эндрю явно удивился.
— Кэсс никогда бы не сделала мне ничего плохого.
— Тогда что пошло не так?
— Это уже другая история, а я сейчас веду речь о Лютере и Кэсс. Лютер сказал, что может вернуть меня Кэсс. Чтобы он этого не сделал, я открыл ему один секретик.