Он сдержанно хмыкнул и покосился вниз. Принцесса посапывала рядом, приткнувшись где-то у него подмышкой. (Его жена тоже любила так спать, вспомнил он ни с того ни с сего. У делакотов вообще-то не приняты такие нежности, Генри тогда долго приучал девушку к обычаям белых…) Лицо Марии-Антонии казалось бледным, а на щеках виднелись следы слез. И то — вчера она не сразу уснула, хоть и лежала спокойно, это Генри прекрасно чувствовал. Что уж вспоминала, бог весть, но догадаться нетрудно.
Стараясь не разбудить девушку, — жалко ее будить, уж больно хорошо спит! — он огляделся. Вот они, колючки, вылезли-таки, но поодаль. В принцессу не вцепились, и на том спасибо, да и ему никуда не воткнулись, что тоже просто отлично. Неужто сработало? Или они потом привыкнут и станут ближе подбираться? Девчонку-то тоже не сразу начали опутывать… А, что гадать, решил Генри, посмотрим по обстоятельствам! Пока и так неплохо!
Вот только будить принцессу он боялся. Опасался, что снова получит не знакомую уже девушку, а ту… придурочную, с небесно-голубыми глазками и речью капризной испорченной девчонки.
— Тони, — позвал он, не меняя позы, не вытаскивая ладони из-под затылка принцессы. Волосы у нее были жесткие, может, потому, что давно не мытые, а может, от рождения. — Тони, просыпайся. Ехать пора.
Она открыла глаза, и Генри выдохнул с облегчением: обычные, серо-голубые, с искристыми льдинками в глубине зрачков…
Девушка села, огляделась, перевела взгляд на Генри.
— Обошлось?..
— Я же говорил, а ты не поверила, — сказал он весело. — Сколько-нибудь продержимся, а там видно будет. Давай, вставай, и так проспали!
Генри обихаживал лошадей, предоставив ей собирать пожитки, и это принцессу совсем не возмущало. Это ведь женское дело, не так ли?..
9
…-Поедем через Пустырь, — сказал Генри, когда они отправились в путь. — Сразу тебе скажу — местечко не из самых безопасных, но если проскочим, времени сэкономим уйму!
Что будет, если проскочить не удастся, Мария-Антония спрашивать не стала. Ясно, что ничего хорошего.
— Что это за Пустырь? — поинтересовалась она между прочим, чтобы не молчать. — Какая-то пустошь?
— Да тут, если посмотреть, одна сплошная пустошь и есть, — усмехнулся Генри и привычным жестом сбил шляпу на затылок. Вид у него был не то чтобы озабоченный, но какой-то такой… Так выглядят хорошие сторожевые псы, почуявшие нечто неладное, но не успевшие еще разобраться в мешанине запахов и понять, что же именно им угрожает. — Пустырь… не знаю, почему так назвали. Может, потому, что ни зверь, ни птица там не живет. Знаешь, этакая заплатка посреди прерии. Ну, ты поймешь, как увидишь, сразу ясно — это вот нормальная земля, а дальше уже…
— И что опасного на этом Пустыре?
— Ничего, — ответил мужчина. — Или всё. Это как посмотреть.
— Ты же говоришь, животных там нет, — напомнила девушка.
— Они там не живут, — поправил Генри. — Но, случается, забредают невесть откуда. Я слышал, там видели даже единорога, а они только на Черном континенте водятся! Ребятам повезло тогда, успели ноги унести, но одну вьючную лошадь эта тварь на рог подняла. Здоровенная, говорят, туша, побольше племенного быка, только ноги короткие и толстые, шкуру не враз прострелишь, а на носу рог — во-от такой, — показал мужчина руками. — А если понесется — не остановишь! Знатный, конечно, вышел бы трофей, только им тогда не до охоты было…
— Откуда же взялся этот единорог? — поинтересовалась Мария-Антония. В ее представлении это животное выглядело совсем иначе, но спорить она не стала. В конце концов, в этом мире теперь водились какие-то вовсе уж странные звери!
— Да чтобы я знал! — усмехнулся Генри, снял шляпу и принялся крутить на пальце. Девушка успела уже запомнить, что делает он так, будучи в скверном настроении. — Просто — откуда-то. Мне один тоув пытался объяснить, — добавил он всё-таки, — только я половины не понял.
— Ну расскажи хотя бы ту половину, что понял, — попросила она, и Монтроз, собравшись с мыслями, изложил то, что запомнил из рассказа тоува.
Когда-то Катастрофа перевернула мир вверх дном, перемешав земли и воды, обратив реки вспять и осушив моря, но постепенно всё это пришло в какую-никакую гармонию. Южные растения, угодившие на север, вымерли либо умудрились приспособиться, северные звери, попавшие на юг, расстались с густыми шубами и научились выживать, птицы, не понимающие, куда им улетать на зиму, тоже умудрились найти новые пути, и постепенно мир начал зализывать страшные раны. Четыреста с лишком лет зализывал… но самые глубокие всё еще виднелись. Такие, как Пустырь, на котором, по утверждению тоува, смешалось самое пространство. Да, этот клочок земли лежал в прериях, но войти на него — если знать, как именно, а то и просто случайно, — можно было откуда угодно, хоть с Черного континента, как тот единорог. И выйти — тоже куда угодно.
Подобные феномены очень интересовали тоувов, и те из Пустырей, что оказались в более густонаселенных местах, были уже изучены вдоль и поперек. Удалось вычислить даже несколько точек входов и выходов, и теперь этим удивительным средством пользовались в случае крайней необходимости: переслать важный груз или сведения, которые нельзя доверить обычному передатчику. Конечно, раз на раз не приходился, бывало, люди исчезали, да так и не находились снова, а то возвращались через неделю, а то и год, либо обнаруживались в несусветной дали… И тем не менее, корпорации, на чьих землях обнаруживались этакие Пустыри, берегли их и тратили большие деньги на их изучение. Неизвестно ведь, вдруг удастся научиться пользоваться Пустырями иначе, произвольно открывать проходы в другие части света… Это сулило немалую выгоду! Правда, пока особенных успехов не наблюдалось, но исследователей это не останавливало.
— А этот, видишь, оказался на Территориях, — завершил Генри свой рассказ. — Сюда мало кто отваживается сунуться, тут и местных достаточно, да и вообще человеку неподготовленному в прерии тяжело. Земли ничейные, далеко слишком, а Пустырь, как говорил тот тоув, нестабильный. Никогда не знаешь, куда выкинет… — Он ухмыльнулся. — Ну, это тоув не знал, а местные-то кое-что разнюхали, у них эта штуковина давно под боком!
— Ты хочешь сказать, если проехать по Пустырю, мы можем срезать путь? — Девушка поняла, к чему он клонит. — И так сберечь время?
— Именно, — кивнул Генри, вновь воодушевляясь. — Есть тут пара тропок… Главное, никуда не свернуть, иначе выйдешь где-нибудь… в Московии, например. И это еще не самое плохое, можно и вообще нигде не выйти, я слышал. Так что, если я тропку всё-таки найду, то, сразу предупреждаю — в сторону ни на шаг. Даже если на тебя леопард какой-нибудь бросаться будет — пусть бросается, пристрелю, а ты с тропы не сходи, не найду тебя потом!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});