незнакомым единоверцам из дальних поселений. Это верно как для игры в свою пользу, так и для игры в пользу местного единоверца. Более высокие значения показателя карающей силы указывают на более крепкую веру в более сурового Большого бога[217]
Помимо ИСР наша группа также использовала игру в диктатора, позволяя людям просто распределять монеты (1) между собой и незнакомым единоверцем или (2) между местным единоверцем и незнакомым единоверцем. Эти результаты выявляют ту же закономерность, что и в случае ИСР, причем влияние контроля и наказания со стороны Больших богов здесь даже сильнее[218].
Мы также проанализировали, влияла ли вера людей в Местных богов на то, как они распределяли монеты. В отличие от Больших богов, представления людей об их Местных богах не влияли на распределение. Этот факт исключает множество альтернативных объяснений, в том числе возражения, что озабоченность людей общественным порицанием влияла как на их поведение в ходе эксперимента, так и на их представления о божественном наказании. Если бы это было так, стоило бы ожидать, что представления человека как о Больших, так и о Местных богах будут коррелировать с его поведением в ходе эксперимента. Но в действительности значение имели только Большие боги[219].
Когда мы рассматриваем подобные результаты в совокупности с результатами, касающимися «божественного прайминга», у нас появляются веские доводы в пользу того, что отдельные религиозные верования действительно могут подталкивать людей к дорогостоящему лично для них выбору, который приносит пользу другим. Зафиксированные в этом межкультурном исследовании различия, которые мы связали со справедливостью и фаворитизмом в отношении незнакомых единоверцев, демонстрируют разнообразие именно того рода, какой задействуется в ходе межгрупповой конкуренции[220].
Конечно, как я уже подчеркивал, на культурную эволюцию влияют многие факторы и помимо межгрупповой конкуренции. Например, нет сомнений в том, что короли и императоры целенаправленно пытались менять верования своих подданных в отношении сверхъестественного и связанные с этим практики таким образом, чтобы они шли на пользу самим государям, их родственникам и прочим представителям элиты. Однако, хотя это и правда так, подобные рассуждения переоценивают способность элит влиять на представления народных масс. Правители в равной степени подчинялись божественным требованиям и определяли их. У майя, например, правителям в рамках одного из обрядов полагалось прокалывать свои пенисы (обычно — шипом ската), а затем протягивать через отверстие несколько волокон коры. Любой правитель, который действительно мог контролировать религию, немедленно получил бы божественное откровение, запрещающее наносить любой вред монаршему пенису; тем не менее эта практика сохранялась на протяжении по крайней мере двух столетий. Схожим образом на другом конце света, в Индии XVI в., могущественный падишах империи Великих Моголов Акбар I попытался сплотить своих подданных, исповедовавших как ислам, так и индуизм. Для этого он создал свое собственное крайне терпимое религиозное учение — синкретическое сочетание элементов ислама, индуизма, зороастризма и христианства. К сожалению, это попытка сознательного, навязанного сверху конструирования божественного привела к обратным результатам. Правоверные мусульмане сразу же заклеймили реформы Акбара как ересь, и сопротивление его воле лишь усилилось. На пике своего успеха религия всесильного падишаха насчитывала всего 18 заметных приверженцев, а потом ушла в небытие[221].
Всем этим я хочу сказать, что на протяжении всей истории человечества правители нуждались в религиях гораздо больше, чем религии нуждались в правителях.
Поясню: я не превозношу ни мировые религии, ни Больших богов. Для меня это просто еще один интересный класс требующих объяснения культурных явлений. Идея здесь в том, что культурная эволюция, движимая межгрупповой конкуренцией, благоприятствовала возникновению и распространению таких верований в сверхъестественные силы, которые постепенно наделяли богов чертами вроде озабоченности по поводу действий людей и способности наказывать и поощрять их. Эти верования эволюционно сложились не потому, что они являются точным отражением реальности, но потому, что помогают группам, организациям и обществам побеждать своих конкурентов. Хотя эта конкуренция может быть относительно мягкой, когда сообщества просто предпочитают копировать культуру более успешных групп, она также часто выливается в резню, угнетение и/или насильственное обращение неверных. Эти эволюционирующие боги оправдывали войну, благословляли геноцид и наделяли властью тиранов (см. Библию). Межгрупповая конкуренция способствует расширению круга доверия, но некоторые люди в любом случае остаются за его пределами[222].
Опираясь на сравнительные психологические данные, мы убедились, что религиозные верования и ритуалы могут усиливать склонность людей к кооперации. Теперь давайте посмотрим, как боги и ритуалы на самом деле развивались в разных обществах на протяжении истории.
Эволюция богов и ритуалов
Под влиянием межгрупповой конкуренции культурная эволюция, особенно с момента зарождения сельского хозяйства, сформировала людские верования в сверхъестественное и ритуалы таким образом, что они способствовали масштабированию обществ и/или стабилизировали их. В качестве отправной точки мы можем взять слабых богов с сомнительной моралью, встречающихся в самых мелких обществах, включая общества охотников-собирателей. Хотя некоторые последние данные свидетельствуют, что эти боги могли иногда способствовать совместному пользованию едой и межгрупповым связям, они, судя по всему, практически не помогали масштабированию общества или широкомасштабной кооперации. Однако, как мы видели в предыдущей главе на примере кланов и богов-предков, культурная эволюция начала всерьез задействовать верования в сверхъестественное и ритуалы, когда общества приступили к формированию более крупных и сплоченных социальных единиц, используя институты, основанные на родстве.
По всему миру и на протяжении всей истории кланы часто обожествляли своих таинственных основателей. Клановые институты обычно наделяют старейшин все большим авторитетом по мере их продвижения вверх по возрастной лестнице. Поэтому кажется вполне естественным, что после того, как важнейшие из них умирают, а истории их жизни рассказываются и пересказываются, уважение к ним усиливается и в конечном итоге перерастает в смесь благоговения, почитания и страха. Хотя боги-предки в основном наказывают людей за ненадлежащее выполнение обрядов поминовения усопших, иногда они также карают тех, кто нарушает обычаи клана, насылая на виновных или их родственников болезни, травмы или даже смерть. Однако что прежде, что сейчас боги-предки беспокоятся исключительно о собственном клане[223].
Клановые божества могут эволюционировать в более больших богов разными способами, один из которых мы видели, когда старейшины Илахиты ошибочно приняли богов-предков племени абелам за божеств общедеревенского уровня. Схожим образом боги-предки тех вождеств, которые вели завоевательную политику, иногда принимались покоренными популяциями в роли могущественных общих богов, а не обожествленных предков. Но когда подобные события порождают более больших богов, обладающих большей карающей силой, возникает вопрос: а способствует ли это масштабированию общества или по крайней мере сдерживает ли обычные центробежные силы, раздирающие общества на части?