бы то ни стало хотят сохранить монополию в Америке, ради этого они готовы даже оскорбить союзника в разгар борьбы с самым могущественным деспотом Европы. Испанцам в Мадриде за присутствием «Лидии» в Тихом океане мерещится нашествие британских торговцев, вслед за чем оскудеет приток золота и серебра, от которого испанское правительство всецело зависит, и что самое страшное — проникновение ереси в ту часть мира, которая на протяжении веков оставалась верной папе. Не важно, что Испанская Америка бедна, измучена болезнями и плохим управлением, что весь прочий мир страдает из-за ее закрытости в то время, как вся европейская торговля подорвана континентальной блокадой[16].
В минутном озарении Хорнблауэр предвидел, что мир не потерпит этого безграничного эгоизма, что вскоре, при всеобщем одобрении, Южная Америка сбросит испанское иго. Позже, если ни Испания, ни Новая Гранада не прорежут канал, кто-нибудь другой сделает это за них. Ему хотелось сказать об этом испанцу, но помешала врожденная осторожность. Как ни плохо с ним обошлись, откровенная грубость ничего не даст. Куда более сладкая месть — оставить свои мысли при себе.
— Очень хорошо, сударь, — сказал он. — Передайте своему начальству мои приветствия. Я не зайду ни в один порт на испанском материке. Пожалуйста, передайте его превосходительству мою самую горячую благодарность за проявленную им любезность и ту радость, с которой я воспринял новое свидетельство добрых отношений между правительствами, подданными которых мы имеем честь доводиться.
Испанский офицер пристально посмотрел на него, но лицо Хорнблауэра, когда тот склонился в любезном поклоне, было совершенно непроницаемо.
— А теперь, сударь, — продолжал Хорнблауэр сухо, — я должен, к своему величайшему сожалению, распрощаться с вами и пожелать вам счастливого пути. У меня много дел.
Испанцу было обидно, что его так бесцеремонно выпроваживают, но ни к чему в словах британского капитана придраться было нельзя. Оставалось только вернуть поклон и спуститься за борт. Как только он оказался в шлюпке, Хорнблауэр повернулся к Бушу.
— Пока корабль пусть остается в дрейфе, мистер Буш, — сказал он.
«Лидия» тяжело переваливалась с боку на бок. Капитан возобновил прерванную прогулку. Он расхаживал взад и вперед по шканцам, а те из офицеров и матросов, кто догадался, что в письме были дурные вести, искоса поглядывали на него. Взад и вперед, взад и вперед ходил Хорнблауэр, между платформами каронад по одну сторону и рымболтами по другую, а плывущий в нагретом воздухе перестук помп неотступно напоминал о необходимости срочно принять решение.
Прежде всего, даже до того как подумать о состоянии корабля, надо было уяснить для себя, как обстоят дела с водой и провиантом, — каждый капитан обязан позаботиться об этом в первую очередь. Шесть недель назад он заполнил кладовые и бочки, но с тех пор лишился четверти команды. В крайнем случае, даже если чиниться придется долго, припасов хватит, чтобы дотянуть до Англии, тем более что огибать мыс Горн с востока всегда быстрее, чем с запада. К тому же теперь не надо будет таиться, а значит, можно зайти на Святую Елену, Сьерра-Леоне или в Гибралтар.
Это большое облегчение. Можно посвятить все мысли кораблю. Чиниться надо. В таком состоянии «Лидия» не выдержит штормов у мыса Горн — она течет, как сито, временная мачта, парус под днищем. В море этого не поправить, порты закрыты. Придется поступить, как старинные буканьеры — как поступали Дрейк, Ансон и Дампир в этих же самых водах, — найти укромную бухту и там кренговать «Лидию». На материке, где испанцы освоили все пригодные для стоянки бухты, это будет непросто. Значит, нужен остров.
Жемчужные острова исключались — Хорнблауэр знал, что они обитаемы и туда часто заходят корабли из Панамы. Мало того, с люгера все еще следили за его действиями. Хорнблауэр спустился в каюту и достал карту. Вот остров Койба, мимо него «Лидия» проходила вчера. Карта не сообщала ничего, кроме местоположения, но его явно надлежит обследовать первым. Хорнблауэр проложил курс и вновь вышел на палубу.
— Поворот оверштаг, пожалуйста, мистер Буш, — сказал он.
XX
Дюйм за дюймом вползал в залив фрегат его британского величества «Лидия». Тендер шел впереди, и Рейнер прилежно замерял глубину. Под последними порывами бриза, раздувавшего порванные паруса, «Лидия» с опаской двигалась по извилистому фарватеру между двух мысов. Мысы эти были скалисты и обрывисты. Один так заходил за другой, что угадать за ними залив мог лишь обостренный крайней нуждой глаз, да и то потому только, что в последнее время сполна использовал возможность изучить особенности прибрежного ландшафта Испанской Америки.
Хорнблауэр оторвал взгляд от фарватера и посмотрел на открывшуюся перед ним бухту. Ее окружали горы, но с дальней стороны берег был не очень крутой, а у кромки воды, там, где начиналась полоска сочной зелени, угадывался золотистый песок. Значит, дно какое нужно: пологое, без камней.
— Выглядит весьма подходяще, — сказал Хорнблауэр Бушу.
— Так точно, сэр. Прямо как для нас сделано.
— Можете бросать якорь. Работу начнем немедленно.
В маленькой бухте у острова Койба стояла ужасная жара.
Невысокие горы заслоняли ветер и отражали солнечные лучи, фокусируя их в заливе. Только канат загромыхал в клюзе, как Хорнблауэра обдало жаром. Даже неподвижно стоя на шканцах, он сразу взмок. Он мечтал о душе и кратком отдыхе, мечтал полежать до вечерней прохлады, но такой роскоши позволить себе не мог. Время, как всегда, поджимало. Прежде чем испанцы обнаружат укрытие, надо обеспечить его безопасность.
— Прикажите тендеру вернуться, мистер Буш, — сказал он.
На берегу было еще жарче. Хорнблауэр лично отправился на песчаный пляж, замеряя по пути глубину и изучая образцы грунта, прилипшие к салу на лоте. Это был, без сомнения, песок — здесь можно безопасно вытащить «Лидию» на берег. Он вступил в зеленые джунгли. Тут явно никто не жил, судя по отсутствию дорог в густой растительности. Высокие деревья и подлесок, лианы и ползучие побеги сплетались между собой в беззвучной борьбе за выживание. Диковинные птицы странными голосами перекликались в сумраке ветвей; в ноздри ударил запах гниющей листвы. В сопровождении потных матросов с ружьями Хорнблауэр пробился сквозь заросли и вышел туда, где растения уже не могли цепляться корнями за крутые скалы, в залитое солнцем устье залива. Изнемогая от жары и усталости, он вскарабкался по крутому склону. «Лидия» без движения лежала на ослепительно-синей глади маленькой бухты. Мыс мрачно высился с противоположной стороны. Хорнблауэр в подзорную трубу внимательно изучил его отвесные склоны.
Прежде чем «Лидию» можно будет вытащить на берег, прежде чем плотник и его помощники приступят к починке