— Раввин говорил, живые люди приходят на кладбища и просят их о помощи, а «нефеш» поднимается в более высокую сферу и сообщает об этом «руах», а «руах» сообщает об этом «нешамах», которые находятся всего ближе к Яхве. Они и просят Его о милости для мира.
— Поэтому мы и пришли сюда. Верно? — задумчиво сказал Дэвид. — Нужно попросить о заступничестве «нефеш» Йони, чтобы он обратился за помощью к Господу, когда весь мир в опасности. — Дэвида всегда учили, что существует некая связь между душой человека и Господом, что посредники человеку не нужны. Можно посещать службы в синагоге и читать древние молитвы иудаистов, можно также возносить личные молитвы от сердца. Все будет принято Яхве.
Йел подсыпала на могилу Йони собранную по дороге гальку вдобавок к уже насыпанным на нее камешкам. Сам Дэвид поступал так же, когда посещал могилы своих родных. Это была память о визите на могилу.
Дэвид коснулся плеча Йел, а затем решил побродить, оставив ее на время одну. Он не заметил, как дошел до каменной лестницы, ведущей вниз. Она привела его на соседнее, более старое кладбище, не такое ухоженное, как первое, но такое же мирное. Люди, пришедшие на могилы, тихо молились.
Читая имена на могильных плитах, Дэвид постепенно понял — здесь лежат известные каббалисты. Ему казалось, он почувствовал дыхание истории. Он долго бродил по аллеям, пока не оказался на дорожке, где на голубом указателе белыми буквами значилось «Синагога Абухав».
Дэвид пересек внутренний дворик и вошел в древний «шул». Пустое и тихое здание было четырехъярусным, с небольшими квадратными окнами под потолком. Попадавший через них яркий солнечный свет здесь казался слишком ярким, и Дэвиду даже захотелось зажмуриться. Он перевел взгляд на стены, окрашенные в лазурный цвет, освещенные множеством свечей, и на купол, украшенный фресками.
— Вам нравится, правда? — Дэвид почему-то не удивился, услышав сзади голос Йел.
— Да, очень, — ответил он, не оборачиваясь.
— Вы далеко не все здесь знаете, — заметила она. — Эта синагога полна каббалистической символики. Купол — не только замечательное произведение архитектуры, он также символизирует веру иудеев в единою Яхве. Четыре колонны символизируют четыре стихии мироздания — воздух, воду, огонь и землю, а также и четыре мира Каббалы — физический, эмоциональный, умственный и духовный. Вы обратили внимание на шесть ступенек перед бимах — возвышением, с которого зачитывают свитки Торы? Они символизируют шесть дней недели, а сам бимах, находящийся выше ступенек, символизирует седьмой, сакральный день — субботу.
Дэвид между тем снова почувствовал головную боль. Он подошел к одной из стен, на которой была изображена Западная стена Иерусалима. Она находилась между тремя ковчегами, деревянными хранилищами свитков Торы. К удивлению Дэвида, откуда бы он ни смотрел на картину, он находился напротив изображенной на ней улицы, как будто она лежала прямо перед ним.
— Их больше, — улыбнулась Йел. — Три из них посвящены патриархам, Аврааму, Исааку и Иакову. Девять ковчегов посвящены каждому из месяцев беременности.
Дэвид почувствовал себя в самом средоточии мистического символизма. Он сам всегда считал себя образованным человеком, он был образован в сфере государственной жизни, политики, организаций и установлений и поведения лиц и групп. Но бен Моше, Йел и мистики Сафеда открыли ему мир, неведомый прежде.
Прадед Дэвида, по рассказам его матери, имел прямое отношение к этому миру, но для Дэвида он оставался «терра инкогнита». Но может быть, подумал Дэвид, у него больше общего с его собственным прадедушкой, чем он сам предполагал. Сейчас, стоя в синагоге и думая о Стаси, о «Черных ангелах», о Сокровенных праведных, которых становилось все меньше, он очень хотел, чтобы эта общность действительно существовала.
Головная боль усилилась. Стремясь справиться с нею, Дэвид закрыл глаза и стал вспоминать имена из своего журнала. Каббалисты отыскали тридцать четырех из числа «Ламед вовникс» в данном поколении среди тысячи имен в его журнале. Но еще двух не хватало. Может быть, он еще не записал их и они пока были неведомы ему самому? И знают ли эти имена Понимающие? А что, если…
Приступ боли ослепил Дэвида. Он упал на колени, закрыв лицо руками.
— Что с вами? — вскрикнула Йел.
Ее голос донесся до Дэвида откуда-то издалека, как будто она находилась за пределами синагоги. Он попытался встать, потому что помнил: ему надо вернуться в центр и найти там какое-то лекарство от головной боли. Кроме того, у него же сегодня авиарейс. Но тут новый приступ боли свалил Дэвида с ног. Он упал на каменные плиты пола. Теперь для него, казалось, существовала только боль.
А потом снова появились те лица. Он снова услышал их голоса… Они кричали, просили, умоляли…
— Дэвид? Вы меня слышите?
Йел склонилась над ним, но он не видел и не воспринимал ее. В тревоге она не знала, бежать ли за помощью или остаться здесь, с Дэвидом. И тут она заметила перемену в его невидящих глазах. Выражение боли на его лице исчезло, напряженные мышцы лица расслабились. Она расстегнула верхнюю пуговицу на его рубашке.
Дэвид в изнеможении закрыл глаза. «Джек Черл, — пробормотал он каким-то чужим голосом. — Гильемо Торрес». Затем, совсем тихо, он проговорил имя, которое мучило его больше других: «Стаси Лачман».
Внезапно головная боль прошла. Словно ее и вовсе не было, сознание его снова стало ясным. Больше имен в его сознании не возникало.
— Надо идти в центр, — сказал Дэвид слабым голосом. — Я должен сообщить… имена.
Йел помогла ему встать. Он еще нетвердо держался на ногах. И она поддерживала его, приобняв за талию.
— Вы уверены, что надо идти именно сейчас? — спросила она. — Вы еще страшно бледны.
— Надо… спешить, — настаивал он.
Он теперь знал имена, уже последние. Но почему-то у него оставалось чувство, будто это еще не все.
«Может быть, там, — подумал он, — мистики мне объяснят, в чем тут дело».
Когда они оказались на улице, яркий свет ослепил Дэвида. Он пошатнулся, и Йел пришлось отвести его на скамейку.
— На помощь! — крикнула Йел.
И тут они увидели двух человек, направлявшихся к ним, мужчину и женщину. «Туристы», — подумала она.
— Не могли бы вы нам помочь… — начала Йел, но осеклась, увидев, что высокий, мускулистый мужчина вооружен обрезком металлической трубы, а у женщины атлетического сложения в руках толстая узловатая веревка. — Дэвид, они нас нашли! — крикнула Йел.
Дэвид вскочил. Теперь он оказался лицом к лицу с «Черными ангелами». По-прежнему чувствуя слабость, он прислонился спиной к каменной ограде, пытаясь сконцентрировать свою волю и заставить тело подчиняться командам, исходящим из мозга. Он видел, как Йел прыгнула на женщину, которая была гораздо тяжелее ее. В ту же минуту мужчина, подошедший вплотную, ударил его обрезком трубы по коленям. Дэвид со стоном упал на землю. Нападавший снова поднял руку, чтобы нанести Дэвиду удар под ребра, но Дэвид успел немного отползти, и удар пришелся по его бедру.