Дэвид поставил саквояж на стол.
— Верно, — сказал он, — у всех членов секты, которых мы встречали, есть эти карты. Может быть, это у них что-то вроде удостоверения личности.
— Или паспорта, — предположила она.
— Какого паспорта? Зачем? Они ведь собираются разрушить мир, а не совершать путешествия по нему.
— Это правда, — задумчиво произнесла Йел. — Но что, если все Понимающие… как бы это сказать… собираются в каком-то одном месте, чтобы отпраздновать грядущий конец мира?
— Понимаю, — кивнул Дэвид. — А что могло бы быть лучшим «пригласительным билетом» на это празднование, чем секретный пропуск?
— Ну да, пригласительный билет, — усмехнулась Йел. — Им нужен тайный знак. Нечто ощутимое.
— Да, вроде того, что я взял у Джилиса.
— Мне тоже нужна такая вещь. Я еду с вами.
— Нет, Йел! — воскликнул Дэвид.
— Билет уже заказан. И мое место в самолете позади вашего. Я не могу отпустить вас искать Стаси в одиночку. — Она понизила голос почти до шепота. — Постойте здесь. Я возьму карту бен Моше. Я видела, куда ее положил раввин Кандоса.
Прежде чем она ушла, Дэвид коснулся ее руки.
— И еще мне нужен агат, Йел, — обронил он.
По лицу Йел Дэвид видел — он поставил ее перед нелегким выбором. Не говоря ни слова, она быстро вышла из библиотеки.
Известие о том, что Йел отправляется с ним в Лондон, улучшило расположение духа Дэвида. Если они правы в своем определении карт, то у обоих у них будут пропуска, которые приведут их в логово Понимающих, где бы оно ни находилось. Может быть, карты приведут их к Стаси или к Криспину…
Дэвид достал загадочную карту Таро из бумажника и принялся изучать ее, пытаясь расшифровать скрытый смысл.
Люди, прыгающие вниз с расколотой вершины башни…
Самоубийство? Нет. Толковательница Таро говорила — эта карта означает разрушение, гибель, хаос… И еще «второе рождение».
Он снова пригляделся к рисунку. Мост через ров снова показался ему похожим на лондонский Тауэрский мост.
А ведь именно в Лондоне его путь пересекся с путем Криспина. В Лондоне Дэвид теперь собирался искать Стаси.
И тут воротилась Йел. На поясе у нее висела маленькая кожаная сумочка.
— Я принесла и то и другое, — тихо сказала она. — Я правильно запомнила место.
Дэвид неожиданно вздрогнул. Последнее слово как будто обожгло его. «Запомнила». Он схватил Йел за руку.
— «Захор!» — воскликнул он. — Помни!
Она удивленно посмотрела на него:
— Что еще я должна помнить?
— Не вы, а я. Они, эти люди, кричали мне: «Захор!» Может быть, это и есть нужное нам ключевое слово?
Глаза Йел округлились. Она бросилась к ближайшему столу и написала что-то на листке бумаги.
— Вот магическое число на слово «захор» — 233.
Дэвид тут же достал журнал и нашел там первое имя. Оно начиналось на букву Д. Он пальцем отсчитал 233 буквы.
— Следующая — буква И, — сказал он Йел. Сердце его учащенно забилось. Неужели он действительно нашел ключ к разгадке? Он считал, называл буквы, а Йел тут же записывала их: Д, И, С, Т, Е, Ф, А, Н, О, Э, Д…
Прочтя то, что получилось, Йел ахнула:
— Дэвид, о Боже… Здесь вышло: «Ди Стефано Эдуардо» — премьер-министр Италии!
— Ребе Кандоса! — крикнул Дэвид на всю библиотеку.
Услышав его голос, раввин встал и быстро подошел к Дэвиду и Йел.
— Ребе, примените метод ЭЛС по всему содержанию моего журнала со словом «захор». Думаю, так мы найдем имена Понимающих. Мы с Йел нашли уже первое имя, но должны быть и другие.
— Чье это имя, Дэвид?
— Это… Эдуардо ди Стефано, премьер-министр Италии.
У раввина отвисла челюсть. Он растерялся, но только на мгновение. Затем быстро позвал Бениомина.
Когда Дэвид позвонил в центр из машины, которая везла их с Йел в аэропорт Бен-Гурион, раввин прочел ему сведения, полученные на компьютере. Конечно, он услышал имя Криспина Мюллера. Вот оно что! Значит, в его журнале действительно зашифрован список имен секты. Ему было дано знать не только имена Сокровенных праведных, но имена их врагов. И тут раввин прочитал еще одно имя: «Ванемейкер». Дэвид вздрогнул. Неужели Джад?! Так вот как «Черные ангелы» узнали об их местонахождении после того, как они вышли из ресторана!
— …Дэвид, вы меня слышите? Я только что позвонил Ави, — сказал Кардоса. — Он поставил в известность о заговоре все службы. Интерпол сообщил, что ди Стефано вчера прибыл в Лондон.
— Надо поставить в известность МИ-6, — ответил Дэвид. — У меня такое чувство, что они могут найти в Лондоне всех Понимающих.
Уже когда Дэвид и Йел ожидали в аэропорту Бен-Гурион автобус, который должен был отвезти их на самолет, он снова услышал сигнал мобильного телефона.
— Боюсь, твоя девочка плохо спит, — услышал Дэвид ненавистный голос Криспина. — Она кричит во сне, зовет тебя на помощь.
— Ты, сукин сын! — заорал Дэвид, не обращая внимания на оглядывавшихся на него пассажиров. — Где она?
— Она со мной, там, где мы последний раз пересеклись с тобой.
— В Лондоне? — Дэвид посмотрел на Йел.
— Вы попали в точку, профессор, — насмешливо ответил Криспин.
— А ты получил двойку, — в тон ему ответил Дэвид. — Твои два «Черных ангела» сыграли в ящик.
Криспин засмеялся:
— Ты мне льстишь, друг мой! Ты думаешь, я их послал? Нет, приказы им отдают другие. А это дело касается только нас двоих…
— Дай мне поговорить с ней, — перебил его Дэвид. — Мне нужно знать, что она жива.
— Разве ты мне не доверяешь? — с издевкой спросил Криспин.
— Я хочу слышать ее голос.
— И услышишь. Но только когда выполнишь одно указание. Тогда ты услышишь милый голосок своей Стаси. А если ты вернешь мне то, что мне принадлежит, то, как знать, может быть, я пощажу ее жизнь.
— Где мне найти тебя?
— Не надо забегать вперед. Есть у меня и еще одно дело. Я слышал, ты написал книжку?
— Даже несколько.
— Но ты ведь знаешь, меня интересует только одна. Надеюсь, ради твоей Стаси ты взял ее с собой?
— Где мне найти тебя? — повторил свой вопрос Дэвид так, как будто он отдавал приказ.
— Отправляйся в Мемориальный сад на Тринити-сквер. Там позвони своей девочке.
За этим последовал отбой.
Дэвид с трудом справился с душившей его яростью. Уже на борту самолета он вкратце пересказал разговор Йел и спросил, бывала ли она в том месте, о котором упомянул Криспин.
— Да, только давно, — ответила она. — Это недалеко от Тауэра. Там есть мемориал в честь британских моряков, служивших на флоте во время обеих мировых войн, людям, для которых могилой стало только море. Я приходила туда во время своей первой поездки в Лондон. Там есть сад и… — Она умолкла.