Невольно прижимаю ладонь к груди — так быстро сердце колотится.
— Я думаю, он захочет, — говорю искренне.
Правда так думаю. Уверена. Они пять лет были вместе, прошли через ад. Он срывается по любому ее звонку. И вот долгожданная награда. Чудо, которое может перекрыть любые слова и поступки. Конечно, Артём будет счастлив.
Вновь молчим. Кофе стынет. Мария произносит:
— Последние годы для нас оказались сложными. Наверное, любую любовь можно разрушить.
— Мне очень жаль.
— Всё в порядке. — Мария слегка улыбается. — Мне нужно настроиться на положительные эмоции. Не стоило это все на вас вываливать, но если вы хотите быть с ним, то должны знать ситуацию. Вы любите Артёма?
— Не уверена.
— Я его очень сильно люблю. Даже не представляю, как жить без него. — Она снова плачет. — Простите, пожалуйста. Эмоции зашкаливают. Я никогда не смогу простить ему вас, и от этого разрывается душа.
— Не нервничайте так сильно, не исключено, что вам нельзя.
— Вы правы. Просто очень странно вот так сидеть с вами в кухне и разговаривать. Мы собирались пожениться летом, а тут... Ладно, неважно. Вы очень красивая юная девушка. И у вас с ним все с чистого листа. Я вам сейчас, если честно, немного завидую.
От вас пахнет духами. И вы, возможно, беременны его ребенком.
Если честно, то я завидую вам. Всем сердцем.
«Я в Адлере. Вызвал тебе такси. Выходи через семь минут», — приходит на телефон от Артёма.
Пугаюсь до смерти.
Он точно хочет меня убить.
«Я не поеду».
Истомин перезванивает. Игнорировать и бежать смысла нет, он в любой момент может набрать Адель и сообщить о промахах. Беру трубку.
— Да? — Голос дрожит. Рыдающая Маша перед глазами.
— Привет. У меня дела в Адлере, не могу сорваться. Я хочу, чтобы ты сейчас приехала. У тебя дел, кроме меня, быть не должно.
Как всегда, спокойно и максимально рационально.
— У меня самолет завтра в шесть. Можно мне остаться здесь? Отпуск заканчивается. Пожалуйста!
— Нет уж, приезжай. Жду, — отсекает Артём интонациями.
Боже-боже! Он точно собирается придушить меня лично.
Сто процентов.
Мария давно ушла. Мы говорили долго, а потом вдруг оказалось, что слов больше нет. Закончились. Она поспешно собралась, я не удерживала. Оставшись одна, пыталась осмыслить услышанное.
Несколько часов прошло, а я все отойти не могу. Ее история борьбы, веры и разочарования потрясла. Действительно, в каждой семье свои тайны и беды. Красивая картинка не значит ничего.
Быстро тру нос.
Любит ли Артём Марию до сих пор? Она его — да, конечно же. Никаких сомнений. Да и он ее, что уж. Такие чувства не проходят бесследно, по щелчку пальцев. Уж точно не после неудачных тройничков.
Мне категорически нельзя было говорить с Комаровой. Она не просто бывшая Артёма — она его большая любовь и, возможно, беременна его ребенком. А еще она сказала, что никогда не простит ему меня.
Все это время я ждала, что Истомин напишет мне: «Проваливай». Так было бы честно и правильно.
Но нет, он ждет. Зачем?
Объяснение лишь одно: хочет лично придушить за то, что имела наглость говорить с его девушкой. Засветиться. Наверное, он сейчас просто в бешенстве.
Глава 41
Я собираю вещички, упаковываю, благо их немного. Спускаюсь к машине.
Аэропорт находится в Адлере, переговорю с Артёмом и сразу туда. Если выживу, пересижу ночь в зале ожидания. Билет есть, слава богу.
Грущу, покидая курорт. Наверное, это мой первый настоящий отпуск и я действительно была счастлива. Незабываемые приключения. Походы, долгие завтраки в красивых местах, солнце, море... изумительный секс.
Через полтора часа водитель останавливается у небольшой гостиницы, расположенной на такой узкой улочке, что проехать может всего один автомобиль и то кое-как. Место максимально скромное и не публичное.
Артём встречает в фойе, а у меня сердце заходится! Когда вижу близко. Касаюсь слегка, пока он сумку забирает и перекидывает ее через плечо. Неужели это тот самый человек, который бросил любимую после череды неудач с ЭКО и отправился в отпуск с проституткой? Он прервал наш секс из-за звонка Марии и пошел прогуляться. Совесть мучила? Видимо, недолго.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Неужели я в нем ошиблась?
Лифта нет, мы пешком поднимаемся на третий этаж. Я так волнуюсь, что лишь наверху вспоминаю о поврежденной ноге, которая вновь поднывает.
Заходим в скромный однокомнатный номер. Обои, ближе к потолку, отходят. Занавески — в затяжках.
— Что озираешься? Не нравится? — подкалывает Артём.
Я присаживаюсь на пуфик и начинаю обматывать лодыжку бинтом.
— Довольно непривычно. Успела пристраститься к роскоши: подавай хрустальные люстры и зеркала в золотых рамах!
Он усмехается, садится на единственную кровать, которая занимает большую часть комнаты. Кивком зовет занять место рядом, но я остаюсь на пуфе.
— У меня месячные, — предупреждаю.
Это правда, утром начались, почти сразу после ухода Марии. Как доказательство того, что цикл закончился и больше нас с Истоминым ничего не связывает.
— Я не хочу е*аться, поговорить нужно.
Артём вроде спокоен. Ладно. Подхожу, присаживаюсь на краешек.
— Слушаю. Но прежде хочу извиниться: мне не стоило разговаривать с Марией. Это была ошибка. Надеюсь, ты не сильно злишься.
По движению бровей понимаю, что Артём приятно удивлен. Я вновь предугадала тему и загасила конфликт. Ему со мной удобно.
— Не сильно. Хорошо, что ты все понимаешь и разжевывать не придется. Маша сама приехала и спровоцировала, я примерно представляю, как было. Но на будущее: тебе следует включать голову и разграничивать, какие встречи уместны, а каких следует избегать.
Я опускаю глаза.
— Она та самая девушка, которую ты любил и продолжаешь любить, да? А я... прости. Не следовало светиться. Никто не должен был обо мне узнать.
— С Машей я улажу, идем дальше. Ты взяла билет на завтра. К своим поедешь?
Ушам не верю. Уладит? И это всё? А как же разговоры о том, что измена недопустима? Или недопустимо только предательство по отношению к нему? Артём не паникует, не испытывает чувство вины. Совсем не собирается меня убивать. Он просто... «проехал» неприятную тему.
— Да, к своим.
— Надолго?
— Как это касается тебя?
— Напрямую. Хочу тебе, Алина, предложение сделать.
Я вскидываю глаза и отшатываюсь. Артём впервые назвал меня настоящим именем, хотя, конечно, с самого начала отпуска знал его. Покупал билеты, я давала паспорт.
— Руки и сердца? — смеюсь. — Для тебя Галя.
Он смотрит в упор, тем самым прямым обезоруживающим взглядом, я стараюсь сопротивляться, но под напором сдаюсь и опять отворачиваюсь. Какой тесный номер!
— Алина, — повторяет Артём мое имя, как будто специально издеваясь, — Драгунская, студентка второго курса юрфака, у меня есть для тебя предложение. Хм, поинтереснее «руки и сердца». Хочу снять тебе квартиру и определить содержание. Пока не высокое: впереди намечаются кое-какие перевороты, и движение средств придется притормозить. Год будет трясти, скрывать не стану. Мы не в самое удачное время встретились. Но я хочу помочь. Предлагаю жизнь хоть и без зеркал в золотых рамах, однако с голоду ты не умрешь и учебу продолжишь. Что скажешь?
— Отмывать деньги становится сложнее?
Любимая девушка поймала тебя на измене, и через нее и ее семью уже не получится, верно? Или, если Комарова простит тебя, то со шлюхами нужно быть осторожнее? Задачка не из легких.
— Типа того, — качает головой Артём.
Разочарование обескураживает. Почему я думала, что ты не такой, как мой отец? Почему?!
Выходит, что точная копия. Женщина ради твоего ребенка проходит через испытания, отдает свое тело на растерзание медикам, а ты прикидываешь, как бы на любовниц выделить средства?
Кажется, меня сейчас стошнит.
Закатываю глаза. «Перевороты»? У тебя ребенок будет! Слово-то какое подобрал! Артём начинает вызывать отвращение.