— В спортзале?
Мелькает надежда: возможно, Артём ночевал не с ней? Тогда, наверное, не стоит говорить, что я понятия не имею, где он.
— Артём уехал по делам, — отвечаю нейтрально, не упоминая, что это было еще вчера.
— Понятно. — Мария цокает языком. — Такой туман на улице, я хотела посмотреть горы, а ничего не видно! Подобное только со мной могло случиться! Не знаете, где здесь можно выпить хороший кофе?
— Вообще, Артём говорит, что поблизости нигде, — пожимаю плечами.
Она вдруг широко улыбается и кивает, поняв шутку. Тут же краснеет. А потом краснею я.
Мария — милая девушка, чистая, свежая. Такой не предложишь тройник от скуки. Язык отсохнет. В следующий момент осознаю, что она мне нравится. А Артём — больше нет. Как он мог так поступить с ней?
— Я могу сварить, если хотите, — произношу, смутившись.
— А можно? Меня выселили из отеля, и я, как слепой котенок, не знаю, куда податься в этом тумане.
Мария заходит в лифт, и я нажимаю кнопку нужного этажа.
Глава 40
— Так неудобно вышло, — говорит Мария, после того как мы обмениваемся именами и рукопожатиями. — Я была уверена, что Артём еще в отеле. Мне необходимо поговорить с ним. Я оставила сообщение, что приду, но он так и не ответил.
Мы заходим в номер, разуваемся. Я показываю, где ванная комната, и сразу замечаю в гостиной у дивана свое развратное белье, забытое вчера. Черная ткань, тесемки. Утром несколько раз прошла мимо, а сейчас наткнулась. Стыд обескураживает. Быстро поднимаю одни стринги, затем вторые, прячу в кулаке. Спешу в кухню и выбрасываю, как и воспоминание о грязном безумии, что мы творили.
В эти минуты, рядом с Комаровой, жизнь кажется более чем реальной, а подобные приключения — мерзкими. Как и моя работа. Как и все происходящее.
Эта девушка из другой Вселенной, мы не должны были пересечься.
Мою руки на несколько раз и принимаюсь готовить завтрак.
— Честно говоря, не ожидала, что он отдыхает с девушкой. Мне ужасно неловко, — вновь начинает говорить Мария. У нее идеальная осанка и манеры. — Но при этом не хотелось бы, чтобы неловкость чувствовали и вы, Галина. Мы с Артёмом расстались больше месяца назад, и... Я понимаю, что жизнь продолжается. Фух! Просто для меня пока это шок. Нужно привыкнуть.
Не придется привыкать, скорее всего. Вслух же пересказываю легенду:
— Мы познакомились недавно в баре. Артём угостил меня коктейлем, разговорились. Потом он предложил вместе провести отпуск. Не знаю, почему согласилась. Обычно такое не в моих правилах.
— Зато я знаю почему.
Нервно поднимаю глаза.
— Тоже бы согласилась, — отмахивается Мария. Потом добавляет с усмешкой: — Кто бы не согласился?
Атмосфера чуть разряжается. Комарова не знает ничего обо мне, и слава богу. Зачем я вообще позвала ее? Оставить девушку голодной одну в тумане — плохо. Но привести бывшую Истомина в номер — намного хуже. Впервые думаю о том, что будет, когда он узнает. Волоски встают дыбом от дискомфорта.
Узнает и просто убьет меня на месте.
Но пока я жива, разливаю кофе по чашкам.
— Артём не упоминал, что вы расстались всего месяц назад. Мы не обсуждали его прошлое.
— Да, примерно столько. Зря я приехала, так сказать, сюрпризом. Артём часто бывал в этих краях с братом, Марк был большим фанатом Поляны. Они всю зиму катались на лыжах. Летали чуть ли не каждые выходные. После смерти брата Артём здесь не был ни разу. Я думала, он грустит, приехала помириться. — Она стреляет в меня глазами. — Но теперь это невозможно, конечно же.
Теряюсь. Холодею.
— Мы просто отдыхали вместе, — оправдываюсь. — Ничего больше.
Горький кофе обжигает язык.
— Извините, а есть молоко? Очень крепко, — просит Мария.
— Конечно.
Я расторопно поднимаюсь и спешу к холодильнику. Ставлю на стол бутылку. Еще сахар, печенье. Всё, что есть.
Некоторое время мы молчим. От Марии пахнет духами. Наверное, шлейф надолго останется и вряд ли я когда-то забуду этот аромат.
Царапает, что эта девушка может себе позволить незабываемо пахнуть. Я с собой духи не брала. Адель говорила, что не нужно ими пользоваться. Тошнит от того, кто я и чем здесь занимаюсь. Мне не следовало приглашать Марию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Артём вам сообщил, что происходит? — спрашивает она.
Пульс ускоряется.
— Нет.
— Ясно.
— А что происходит?
Комарова прочищает горло.
— Наверное, для начала стоит объяснить вам ситуацию. Только поймите, Галина, в мои планы уж точно не входит разрушить ваши отношения. Если бы я знала, что Артём не один, в жизни бы не полетела. Мы были вместе пять лет, это очень много. Я надеялась, он хотя бы для приличия потерпит какое-то время. К вам эти претензии, разумеется, не относятся. Я сейчас в некотором шоке нахожусь и несу чушь.
Уши горят. Нестерпимо хочется извиниться.
— Мы знакомы значительно меньше, — стараюсь я отшутиться. Сама напряжена до предела. — Вряд ли наша связь что-то для него значит.
— Это неважно. Вернемся к главному. Я... всегда очень хотела родить ребенка. Особенно после того, как врач сказал, что из-за аварии с этим могут быть проблемы. Мы с Артёмом долго пытались зачать, годами ничего не получалось. Лекарства, анализы, срывы... Четыре неудачных ЭКО.
— Боже. Мне очень жаль. Я не знала.
— Спасибо. Конечно, вы не знали. Мало кто вообще в курсе. Несколько месяцев назад случился очередной провал, который я... крайне тяжело перенесла. Ехала на работу, когда пришел результат анализа крови на ХГЧ. Отрицательный. От самой себя не ожидала, что впаду в истерику. Едва не попала в аварию, остановилась на обочине. Вышла из машины на трассе и просто не могла пошевелиться. Вам знакомо оцепенение от отчаяния? Когда остается одна лишь оболочка, а внутри пустота. Ничего больше нет.
— Думаю, да, — произношу очень тихо.
— Это было оно. Мечты разом рухнули, я поняла, что больше нет сил. Так и стояла в ступоре несколько часов, чуть до смерти не околела. Когда пришла в себя, позвонила Артёму, он на объекте был. Бросил всё, сорвался, приехал. Отвез домой, вызвал врача. Я была невменяемой, что-то кричала, плакала. Успокоившись, поставила его перед фактом, что мы заканчиваем попытки, потому что еще один провал я просто не переживу. В клинике у нас оставался эмбрион, Артём был против утилизации. Сейчас я ему благодарна за это, но в тот момент, поймите, просто была не в адеквате. Мы поругались сильно, и я уехала. Жалею сейчас о тех словах, что наговорила ему. Думала, он тоже жалеет. Надеялась. — Мария вновь смотрит на меня, и хочется исчезнуть. — Но, наверное, я переоценила наши чувства.
Артём упоминал, что с любимой женщиной играл в намного более жестокие игры. Вот, значит, какие.
Мария берет салфетки. Я следом тоже.
В красках представляю, как Артём срывается, летит спасать, утешает, просит попробовать еще раз. Моей семье не знакома беда бесплодия, но могу понять, как ужасно больно — хотеть детей, но не иметь возможности родить от любимого.
— Недавно я вернулась из Европы и сделала в клинике подсадку. Не знаю, откуда взялись решимость и слепая уверенность, что так правильно. — Мария начинает рыдать. — Это было сильнее меня. Я просто ощутила, что мой малыш меня ждет. Что мы обязательно встретимся. И что нельзя опускать руки.
— Вы беременны?
Она молчит, но слов и не нужно. Я считываю по ее лицу.
— Не знаю. — Мария поднимает глаза: — Вы верите в интуицию? После переноса я прилетела к Артёму, чтобы вместе дождаться результата. Но чувствую, что все получилось.
Пару ударов сердца длится оглушительная тишина.
— Какой плодовитый выдался год, — шепчу я едва слышно.
— Что? Не расслышала.
— Надеюсь, вы в положении.
— Сразу хочу заверить, что не собираюсь ничего требовать. Моя семья достаточно обеспечена, и ребенок будет для всех желанным подарком. Если Артём захочет, он сможет участвовать в воспитании. А так я вам счастья желаю и всего наилучшего. — На лице Марии мелькает презрение, но она быстро берет себя в руки.